Сказки и легенды - Влас Дорошевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И пошел Правдивый человек с большим бесчестием. То есть в душе-то его все очень уважали. И Казим, и вали, и все думали:
– А, ведь, один человек во всем городе правду говорит!
Но все от него сторонились:
– Кому же охота, Правдивому человеку поддакивая, Лжецом прослыть?!
И никто его на порог не пускал.
– Нам вралей не надо!
Вышел Правдивый человек из города в горе. А навстречу ему идет Лжец, толстый, румяный, веселый.
– Что, брат, отовсюду гонят?
– В первый раз в жизни ты правду сказал! – отвечал Правдивый.
– Теперь давай сосчитаемся! Кто больше счастливых сделал: ты своей правдой или я своей ложью. Казим счастлив, – на богатой женился. Вали счастлив, – халат получил. Всяк в городе счастлив, что его тигр не съел. Весь город счастлив, что у него такой храбрый вали. А все через кого? Через меня! Кого ты сделал счастливым?
– Разговаривать с тобой! – махнул рукой Правдивый.
– И сам даже ты несчастлив. А я, – погляди! Тебя везде с порога. Что ты сказать можешь? То, что на свете существует? То, что все и без тебя знают? А я такое говорю, чего никто не знает. Потому что я все выдумываю. Меня послушать любопытно. Оттого мне везде и прием. Тебе – одно уваженье. А мне – все остальное! И прием, и угощенье.
– С меня и одного уваженья довольно! – ответил Правдивый.
Лжец даже подпрыгнул от радости:
– В первый раз в жизни солгал! Будто довольно?
И так как Правдивый покраснел, то Лжец добавил:
– Соврал, брат! Есть-то, ведь, и тебе хочется!
Человек правды
(Персидская сказка)[59]
Шах Дали-Аббас любил благородные и возвышающие душу забавы.
Любил карабкаться по неприступным отвесным скалам, подбираясь к турам, чутким и пугливым. Любил, распластавшись с лошадью в воздухе, перелетать через пропасти, несясь за горными козами. Любил, прислонившись спиной к дереву, затая дыхание, ждать, как из густого кустарника с ревом, поднявшись на задние лапы, вылезет огромный черный медведь, спугнутый воплями загонщиков. Любил рыскать по прибрежным тростникам, поднимать яростных полосатых тигров.
Наслажденье для шаха было смотреть, как сокол, взвившись к самому солнцу, камнем падал на белую голубку и как летели из-под него белые перья, сверкая на солнце, словно снег. Или как могучий беркут, описав в воздухе круг, бросался на бежавшую вприпрыжку в густой траве красную лисицу. Собаки, копчики и ястребы шаха славились даже у соседних народов.
Не проходило ни одной новой луны без того, чтоб шах не ездил куда-нибудь на охоту.
И тогда приближенные шаха летели заранее в провинцию, которую назначал шах для охоты, и говорили тамошнему правителю:
– Торжествуй! Неслыханная радость выпадает на долю твоей области! В такой-то день два солнца взойдут у тебя в области. Шах едет к тебе на охоту.
Правитель хватался за голову:
– Аллах! И поспать-то не дадут порядком! Вот жизнь! Лучше умереть! Гораздо спокойнее! Наказанье мне от аллаха! Прогневал!
Слуги правителя скакали по селеньям:
– Эй, вы! Дурачье! Бросайте-ка ваши низкие занятия! Довольно вам пахать, сеять, стричь ваших паршивых овец! Кидайте нивы, дома, стада! Будет заботиться о поддержании вашей ничтожной жизни! Есть занятие повозвышеннее! Сам шах едет в нашу область! Идите проводить дороги, строить мосты, прокладывать тропинки!
И к приезду шаха узнать нельзя было области.
Шах ехал по широкой дороге, по которой спокойно проезжали шестеро всадников в ряд. Через пропасти висели мосты.
Даже на самые неприступные скалы вели тропинки. А по краям дороги стояли поселяне, одетые, как только могли, лучше. У многих были на головах даже зеленые чалмы. Нарочно заставляли надевать, – будто бы эти люди были в Мекке.[60]
Когда шах возвращался с охоты к себе в Тегеран, он первым долгом шел в мечеть и благодарил аллаха:
– Научи меня таким словам, чтоб я мог достойно возблагодарить тебя, премудрый! Все в моей стране хорошо и устроено. Даже на неприступных скалах есть дороги! А народ так благочестив и так зажиточен, что на каждом шагу встречаешь людей, которые ходили в Мекку. Есть ли счастье выше, как владеть страной, где все так хорошо? И это высшее счастье ты послал мне, недостойному, великий аллах!
Затем шах шел в свой гарем, где соскучившиеся без него жены и невольницы, одна перед другой, старались петь и плясать, как можно соблазнительнее, каждая суля ему как можно больше наслаждений. Шах смотрел на них и думал:
– Фатьма что-то растолстела. И танцует уж неповоротливо! Пошлю-ка я ее в подарок правителю области, в которой был сейчас на охоте. Я от некрасивой бабы избавлюсь, а ему она доставит счастье. И мне удовольствие, и ему честь!
Или шел в свою сокровищницу и кричал:
– Опять развели моль! Опять летают эти мотыльки вашей лености! Давно на колу никто не сидел! Выберите-ка хороший ковер, поеденный молью! Я пошлю его правителю области, где охотился!
Или просто призывал к себе евнуха:
– Пойди-ка в дом, где хранится мое оружие. Посмотри-ка там, нет ли лука какого, который надломился. Пошли его от меня в подарок правителю области, где я теперь был. Пусть стреляет с осторожностью!
Вообще награждал, как может награждать шах. И притом мудрый. И себе не в ущерб, и другому в удовольствие.
Правил в те времена одной из провинций Керим. Человек, которого никто не любил. Все терпеть не могли. Умному он говорил:
– Ты умен!
Что того, конечно, обижало.
– Как будто этого все и без того не знают! Словно об этом еще говорить нужно!
Глупому говорил:
– Ты дурак!
На что тот справедливо обижался:
– Можно бы, кажется, об этом и помолчать!
Жулику прямо резал:
– Ты жулик!
Тот, конечно, возмущался до глубины души:
– Сам знаю, что я жулик, но не люблю, когда мне об этом говорят!
Честному человеку Керим говорил:
– Знаешь? Ты честный человек!
На что честный человек про себя обижался:
– А коли я честен, так ты меня за это награди! А языком о зубы трепать, – какая мне из этого польза?
Вообще Керим не знал, что такое учтивость. А потому и говорил правду.
Когда к Кериму прискакали царедворцы шаха:
– Радуйся! На твою область ляжет тень аллаха.
Керим спокойно ответил:
– Я рад! Действительно, два солнца взойдут в тот день над моей областью. Солнце и шах. Да будет благословен такой день!
Царедворцы заикнулись было:
– Ты прикажи везде проложить дороги, и поселянам вели одеться получше. Будто у тебя в области все очень хорошо!
Но Керим только посмотрел на них:
– Я во всю жизнь никогда не лгал! Стану теперь начинать? Последнему рабочему не лгал, – стану шаху, тени аллаха на земле, врать?
– Да, ведь, везде… – начали было царедворцы. Но Керим не дал им даже продолжать:
– Пусть везде обманывают шаха. У меня же шах пусть видит правду. Пусть видит мою область такою, какова она есть!
Угостил царедворцев как следует и отпустил в Тегеран. Все пришло в смущение вокруг Керима.
Даже ближайшие советники, которых он за правдивость только и держал, и те всполошились:
– Керим! С ума ты сошел? Говори правду тем, кто ниже тебя. Это безопасно. Но шах! К шаху надо иметь почтение.
Керим только крикнул:
– Пошли, в таком случае, вон!
И разослал по всем селениям гонцов:
– Не сметь ни чинить, ни поправлять дорог, ни делать новых! Пусть все как есть, так и остается. Потому что шах едет. Навстречу ему всем выходить, – но всякий пусть надевает свое. А у соседей занимать нечего! Это ложь, и аллаху противно. Точно так же, чтоб те, кто не был в Мекке, зеленой шалью головы не закутывали. А кто закутает, – тот потеряет вместе с шалью голову!
И стал Керим спокойно ждать шаха. Шах приехал мрачный, не в духе:
– У тебя, Керим, народ не богомольный! За всю дорогу я только две зеленых чалмы и видел.
Керим отдал поклонов сколько нужно и ответил:
– Народ как везде. Богомолен одинаково. Только у меня зеленые чалмы для твоей встречи надели те, кто взаправду был в Мекке! Шах нахмурился и сказал:
– Конечно, куда же твоему народу в Мекку ходить? Они и одеты не так, как в других областях. Бедно. Словно нищие. На один хороший халат десять драных. Кроме дыр ничего не видел!
Керим опять отдал поклонов сколько надо и ответил:
– Народ как везде. И дыр сколько везде. Только у меня в области всякий в своем халате ходит. У кого какой есть! А у соседей за деньги доставать, чтоб твой глаз обманывать, я не велел!
– Да и дороги у тебя дрянь! – сказал шах.
– Это, если по совести говорить, дорога еще была ничего! Подожди, что еще впереди будет! – ответил Керим.
На следующий день поехал шах на охоту. Керим, как подобает, сейчас же за ним. Чтобы морда лошади приходилась у седла шаха.
– Да! Тут не поскачешь! – сказал шах. – Ужели всегда жители твоей области по таким дорогам ездят?
– Всегда! – ответил Керим.
Они доехали до пропасти.
