Нежная буря - Джайлс Блант

Она, Желаги и остальные словно бы вступили в сказочную страну. Деревья вокруг них лучились, точно драгоценности. Не было слышно никаких звуков, кроме тихого постукивания ветвей да жужжания снегохода где-то вдалеке. Свет весело отражался от всех возможных поверхностей, словно здесь разыгрывалось действие волшебной сказки, а не трагедии — сказки, в которой статуи оживают.

Но фигура перед ними уже никогда не смогла бы ожить. Мертвая женщина лежала на левом боку, словно отдыхая; нога была присогнута в колене, рука вытянута, как будто женщине хотелось поудобнее улечься. Видимых признаков насилия не было — ни ран, ни синяков. Если бы ее сфотографировали с не очень близкого расстояния, она могла бы показаться спящей. Но нет ничего более застывшего и неподвижного, чем труп, и вблизи ошибиться невозможно. Тело было обнажено и покрыто поблескивающим слоем льда. Обледенели даже пряди длинных темных волос, лежащие на лице женщины. Она словно стала жертвой какого-то заклятия — ревнивого колдуна, злобной ведьмы.

— Бессмысленно просто стоять вокруг и бесцельно смотреть, — заметил Барнхаус.

— Это называется — «произвести первичную оценку места смерти», — парировала Делорм. — Может быть, вам хочется ринуться вперед и затоптать важные улики, но мы хотим сначала сделать снимки.

— Прекратите. — Барнхаус плохо переносил возражения, тем более если они исходили от женщин. У него явно поднялось давление. Он закипал на глазах. — Прекратите, — повторил он. — Коронер — я, и распоряжаюсь здесь я.

— Только до тех пор, пока не установлено, что совершено преступление.

— Именно это я и намереваюсь установить, если вы позволите мне приступить к моей работе.

— Жертва найдена голой в зимнем лесу. По-моему, ясно, что здесь преступление.

Желаги бросил на нее взгляд, означавший: «Полегче, полегче». Делорм начала мысленно считать до десяти.

— Не знал, что вы квалифицированный патологоанатом, — ядовито произнес Барнхаус. — Возможно, в таком случае вам вообще не требуется коронер.

— Доктор, вы нужны нам для того, чтобы осмотреть ее, — кротко ответила Делорм. — Просто позвольте нам сначала сделать несколько снимков, прежде чем мы затопчем улики.

— Мы поставим видеокамеру вон там, сзади, — сказал Арсено. — Пусть снимает широкоугольную картинку.

Коллинвуд уже продвигался с фотоаппаратом и сантиметром в руках по следам, ведущим к поляне. Похоже, цепочка следов была всего одна.

— Вы не поднимете ногу, сэр? — обратился он к Паско.

Паско выполнил эту просьбу, неловко опираясь о дерево. Коллинвуд сфотографировал подошвы его туристских ботинок.

Арсено сделал серию снимков трупа, после чего Делорм, Желаги и коронер подошли поближе. Доктор Барнхаус склонился над телом и забормотал в диктофон, который сжимал в кулаке: «Женщина, достаточно упитанная, тридцать лет с небольшим, обесцвечивание тканей в области горла заставляет предположить, что причиной смерти стало удушье…»

— А вот ее одежда, — показала Делорм. Куча вещей лежала рядом с трупом, образуя страшный замерзший натюрморт. Слой льда мешал подробному осмотру, но было видно, что многие пуговицы оторваны, а горловина свитера растянута.

— Похоже, ее здесь и убили, — заметил Желаги.

— Возможно, — отозвался Барнхаус. — Но взгляните на эти следы. — Затянутым в латексную перчатку пальцем он указал на багровые потеки на голени и руке. — Кровь стекала под действием силы тяжести — вниз с задней части плеч и ног. Умерла она не в этой позе. Не исключено, что убили ее здесь, но потом, после смерти, ее тело передвигали. Не исключено также, что ее убили где-то еще и затем принесли сюда.

— Но одежда… — начала Делорм.

— Да, конечно. Безусловно, тут есть какое-то объяснение, но я сомневаюсь, что оно имеет отношение к медицине.

— Вы можете назвать хотя бы примерное время смерти?

— Тело покрыто льдом, а значит, оно лежало здесь во время дождя — до того, как эта вода замерзла. С другой стороны, признаков разложения практически нет. Следовательно, во время оттепели она пролежала здесь недолго. Скорее всего, ее бросили здесь в понедельник вечером, возможно — во вторник утром. Но, как вы понимаете, из-за эффекта заморозки точное время установить сейчас трудно, нужны дополнительные исследования. А теперь помогите мне. Я хочу повернуть тело.

Делорм просунула руку в перчатке под согнутую ногу женщины и приподняла ее. Корка льда хрустнула и начала отваливаться.

— Ссадины и кровоподтеки в вагинальной области свидетельствуют о возможном изнасиловании. Кроме того, на шее имеются заметные синяки. Вероятно, произошло удушение. Придется провести вскрытие, чтобы проверить, не было ли кровотечения в легких. Ну-с, теперь посмотрим вам в лицо. — Барнхаус отвел замерзшие волосы в сторону, лед треснул. — Боже, — проговорил он. — Я знаю эту женщину.

— Думаю, мы можем перестать развешивать объявления, — заметил Желаги.

Делорм молча смотрела на застывшие черты, на молочную пленку, затянувшую полузакрытые глаза. Она думала обо всех больных, которым доктор Кейтс могла успеть помочь за всю свою жизнь: возможно, их были бы тысячи. Кто мог сотворить с ней это? Делорм автоматически начала прикидывать первоочередные дела: в числе прочего — нужно сообщить о случившемся пациентам доктора Кейтс.

Она взглянула на Барнхауса:

— Мы знаем, что доктор Кейтс была дома в понедельник, в половине двенадцатого ночи: с ней говорила по телефону подруга. Но, судя по автоответчику доктора Кейтс, во вторник рано утром она уже не брала трубку.

— Это вполне соответствует тому, что я здесь вижу. Несомненно, патологоанатом даст вам более подробную информацию.

— Как вы думаете, когда Центр судмедэкспертизы сможет нам что-то сообщить?

— Можете считать, что вам повезло. Вы работали с доктором Лорти?

— Нет.

— Это один из лучших патологоанатомов Центра. Он сейчас как раз в городе, знакомится с особенностями работы в нашем районе. Думаю, мне без особого труда удастся убедить его заняться этим делом непосредственно на месте. Это сэкономит деньги налогоплательщиков и так далее.

— И сэкономит нам массу времени, — добавила Делорм.

— Видит бог, это самое меньшее, что мы можем для нее сделать, — проговорил Барнхаус, кивая в сторону мертвой.

Наступило молчание. В лесу раздавалось только постукивание обледенелых ветвей, сверкающих на солнце.

15

Пока эксперты занимались своей работой на месте обнаружения трупа, Делорм отправилась в Садбери — город в ста тридцати километрах к востоку от Алгонкин-Бей. Мимо мелькали столбы, провода и россыпи камней, лед на них заманчиво сверкал и переливался, но Делорм не смотрела по сторонам: ее мысли были сосредоточены на увиденном в лесу.

Преступление на почве страсти? Крейг Симмонс, отвергнутый любовник, наконец дал волю гневу? По-видимому, в жизни доктора Кейтс не было других людей, которых можно было бы заподозрить в таком преступлении. Человек заявляет, что был дома и смотрел хоккей, но не может это доказать. Но нельзя доказать и обратное. Что же делать? Алиби доктора Шокетта тоже нуждалось в проверке, но Делорм слабо верила, что он причастен к произошедшему. И потом, будем иметь в виду, что за несколько дней в лесу нашли два трупа. Если Крейг Симмонс ни при чем, то можно предположить, что доктор Кейтс как-то связана с убитым американцем. Почему же тогда его скормили медведям, а ее — нет?

Пока же предстояло поговорить с пациентами доктора Кейтс. Делорм уже сообщила им о случившемся по телефону, но необходимо было встретиться с ними лично. Беседы с потрясенными горем людьми — одна из самых тяжелых вещей при расследовании убийства, и именно поэтому Делорм так долго оставалась в сравнительно стерильной обстановке отдела спецрасследований. Работая там, ей удалось раскрыть несколько громких дел, но при этом ей никогда не приходилось сообщать родителям, что их дочь мертва: стоять посреди комнаты и словно погружаться в пучину чужой беды.

Между тем полчаса спустя Делорм именно это и делала. С каминной полки на нее смотрела выпускная фотография Уинтер Кейтс, улыбка девушки таила в себе обещание будущих радостей и успехов. Ее мать, полная, невысокая женщина за шестьдесят, сгорбилась в кресле, стоящем в углу, и комкала в руке платок. Несмотря на возраст, в ее лице можно было уловить сходство с сияющим молодостью и свежестью лицом дочери на снимке. Отец доктора Кейтс оказался коренастым человеком с седой бородой и седыми волосами, зачесанными вперед и образующими челку. Он преподавал английскую литературу в Лаврентийском университете.

— Что касается Крейга Симмонса, — проговорил профессор Кейтс, — то я с самого начала знал, что она совершила ошибку. Мы оба это знали. Когда Уинтер с ним познакомилась, ей было всего шестнадцать, он был привлекательный, атлетически сложенный молодой человек, футболист, все это очень действует на шестнадцатилетних девушек, но любому взрослому было ясно, что с ним что-то явно не в порядке. Он был слишком настойчив. Слишком ее обожал. Он буквально все время вешался ей на шею. Помню, как они стояли вот здесь, в холле, и он цеплялся за ее локоть, точно какой-то старичок.