Игроки и любовники. Книга вторая - Джеки Коллинз

— Я очень рада, мистер Кинг. Спасибо, что согласились на эту вечеринку в вашу честь. Надеюсь, я пригласила всех, кого вам хотелось бы видеть.

Джанет Ли? Здорово бы было с ней познакомиться. Он огляделся, заметив еще несколько знаменитых лиц. Они пришли, чтобы оказать честь ему. Натянули лучшие тряпки, чтобы увидеться с ним.

Он подтолкнул Пола.

— Неплохо, что скажешь?

— Где? — спросил Пол, сразу же решив, что Эл заметил какую-то девицу. Воздержание Эла начинало его беспокоить.

— Сборище, идиот. Только оглядись!

Дорис подозвала официанта.

— Что желаете выпить, мистер Кинг?

— Пожалуйста, называйте меня Эл. А я стану звать вас Дорис.

Она одарила его своей знаменитой улыбкой вечной девственницы.

— Чудесно! Теперь… с кем бы вы хотели познакомиться?

Парнишка, который принял у них машину, заметил:

— Вы здорово припозднились, дамы. — На вид лет девятнадцать, лицо Райана О'Нила и фигура Берта Рейнольдса.

Даллас не обратила на него внимания. Линда улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Эй… а что если…

Даллас втащила Линду в дом, прежде чем он успел договорить.

— Недурно! — воскликнула Линда.

— В этом городе они гроздьями свисают с деревьев, — протянула Даллас. — Каждого смазливого жеребца в Америке тянет в Лос-Анджелес, потому что он мечтает стать актером. Ты когда-нибудь вслушивалась в слова „Сен-Джоуз"?

— Знаю, почему я сюда приехала! — воскликнула Линда. — Из-за дивных калифорнийских членов!

— Линда! Ты просто ужасна!

— Что тут ужасного? Почему бы мне не быть честной? Убивать я никого не собираюсь, только хочу с кем-нибудь переспать. По-королевски, с молодым и мощным мужиком. Что в этом плохого?

Даллас рассмеялась.

— Ты неисправима! Еще хорошо, что ты никогда не видела Джулио.

— Кто такой Джулио?

— Приятель Дайамонд. Помнишь? Мужчина-проститутка.

— Ты его видела?

— Да, но ничего не случилось. Я назначила встречу, а потом сдрейфила.

— Похоже на тебя. Ну и как он?

— Полагаю, мне не надо тебе рассказывать.

Линда облизала губы.

— Настолько хорош?

— Настолько хорош. Слушай, нам лучше войти. Нельзя же стоять здесь весь вечер. Дорис и так жутко обозлится.

Над всей площадкой вокруг бассейна был натянут тент в белую и розовую полоску, под ним гроздьями висели разноцветные лампочки.

Столы, накрытые скатертями из розового дамаста, окружали бассейн. На столах — только серебро и хрусталь. Десять столов, по двенадцать человек за каждым.

Эл оказался за столом с Дорис Эндрюз по одну руку и миссис Хармон Льюис по другую. Эта миссис была невероятно богата, невероятно уродлива и невероятно могущественна. Она возглавляла одно из самых крупных агентств по найму артистов на побережье. Муж ее — Хармон Льюис, росточком в четыре фута десять дюймов, был знаменитым ковбоем в фильмах сороковых годов. После его преждевременной кончины в тридцать лет (он свалился с ящика во время съемок, занимаясь любовью со шведской звездой, имевшей рост пять футов и одиннадцать дюймов) миссис Льюис продолжала испытывать явную слабость к мужчинам-коротышкам. Будучи вполне приличного роста, она почему-то предпочитала носить самые высокие каблуки и иметь дело с самыми низкорослыми мужчинами. Ей удалось сделать карьеру дамскому угоднику пяти футов одного дюйма ростом и пятифутовому комику. „Никто не может сравниться с Хармоном!" — постоянно жаловалась она. И тем не менее продолжала поиски. Разумеется, Эл был слишком велик ростом, чтобы вызвать в ней хотя бы проблеск интереса. Но он был почетным гостем, а все знали, что миссис Хармон Льюис любила, чтобы ее сажали рядом с почетным гостем.

Зажатый между двумя женщинами Эл решил, что пора отменить свое собственное вето на спиртные напитки. Пропади все пропадом. Он чувствует себя прекрасно, так почему бы не выпить? Смерть Нелли подействовала на него значительно сильнее, чем думали окружающие. Все происшедшее в Тусоне испугало его до полусмерти. Он не хотел терять контроль над собой. Поэтому, чтобы доказать, что он на это способен, перестал пить. Эл может бросить пить в любой момент.

Он потянулся к бутылке с вином.

Даллас стояла на верхней ступеньке лестницы, ведущей на открытую террасу, и смотрела вниз на прекрасно сервированные столы и сидящих за ними беззаботно болтающих людей.

Линда за ее спиной пробормотала:

— Пусть теперь мне кто-нибудь скажет, что не стоит опаздывать.

— Только так и нужно, — шепотом ответила ей Даллас.

И она была права, потому что сейчас каждая пара глаз была направлена на них, все разговоры на мгновение смолкли, только на мгновение, но и этого было достаточно для нужного впечатления.

Дорис поспешно вышла им навстречу.

— Ах ты, скверная девочка! — заворковала она. — Так опоздать! Я уже решила, что ты не придешь!

— Извините. Машина сломалась. Дорис, я хочу вас познакомить со своей подругой Линдой.

— Гм… — Дорис с отсутствующим видом пожала ей руку. Она больше беспокоилась, куда она ее посадит. — Придется кое-кого передвинуть. Нельзя, чтобы рядом с Ароном было два пустых места. Я посажу твою подругу за стол Лу.

— Вполне годится, — одобрила Даллас.

— Надеюсь, — несколько обиженно заметила Дорис. — Пойдем и мы за стол.

Когда Эл увидел Даллас, ему показалось, что его ударило током. Он успел уже подзабыть, как она прекрасна. Чувственное лицо, обрамленное волнами волос. Тело в белом обтягивающем платье, под которым явно ничего не было. Все мужчины вокруг не сводили с нее глаз.

Когда она проходила, Эл начал подниматься, потом сдержался. Пусть сама придет к нему.

Но она прошла мимо и села за соседним столом. Похоже, она его даже не заметила.

Еще повезло, что они оказались почти спина к спине.

Он повернулся и похлопал ее по плечу.

— Мы что, уже и не здороваемся?

Она обернулась и уставилась на него своими потрясающими зелеными глазами.

— Привет.

К столу, протиснувшись между ними, вернулась Дорис. Даллас перенесла все свое внимание на Арона Мэка, который знай подливал ей шампанское. Но думала она не об Ароне. Об Эле. Какая-то проклятая магия. Ее тянуло к нему как магнитом. Стоило ей его увидеть, как несколько странных вещей случились сразу. И она не могла их контролировать. В голове возникла особая легкость; ее бросило в жар; в животе что-то сжалось, даже заболело. Что такого в нем особенного?

— Пью за твою красоту, — сказал Арон.