Под небом Италии - Дебора Джонс

– Безродный негодяй! – воскликнул француз. – Как смеешь ты хулить короля Франции? Под его рукой страна процветает, а Англия посылает рыцарей зарабатывать, где только можно.

Он сделал быстрый выпад, но Бельдан легко его отразил. Рука юнца дрогнула, но он сумел удержать оружие.

– Возможно, ты говоришь истину, – невозмутимо заметил Арнонкур. – Однако позволь напомнить, что дядя, а не король сражается в Италии, потому что сам намерен обосноваться на итальянском троне.

Так, пикируясь, они приближались друг к другу все ближе и ближе. Взмах одного меча, потом другого. Они словно бы играли в войну. Во всяком случае, Бельдан. С каждым ударом стали о сталь Фернальд все судорожнее вцеплялся в меч, а на лбу выступало все больше капелек пота.

Развязка наступила очень скоро. Бельдан внезапно застыл, а затем кончиком меча оцарапал противнику плечо и, подцепив оружие француза, выбил его из рук.

– Поиграли и хватит, юноша. Это твоя первая кровь? – Он подошел и хотел помочь противнику подняться, но Фернальд отказался от его руки. – Давай на этом закончим. Ты смел, но неопытен. Уверяю, твой день придет. Помоги нам похоронить твоего товарища, а я подумаю, что делать с тобой.

Бельдан повернулся к французу спиной и направился к Кристиано. Франческа не смогла бы объяснить, что случилось в следующую секунду: то ли она прочитала о намерении Фернальда по его лицу, то ли заметила, как юнец потянулся за мечом. Но, не раздумывая, крикнула:

– Берегись!

Арнонкур молниеносно обернулся. Как раз в тот момент, когда француз бросился на него – и навстречу собственной смерти.

Удивление разгладило черты умирающего. Меч, звякнув, упал у его ног. Не менее удивленный Бельдан положил Фернальда на землю и вынул из раны клинок.

– Успокойся и дай мне руку.

Француз улыбнулся и умер.

Все застыли, словно пораженные громом. Постепенно Франческа начала приходить в себя: различила журчание ключа, пение птиц и звон колокольчиков пасущегося вдали стада.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила она.

– Ничего, – ответил Кристиано, тронув носком сапога поверженного Жака. – Разве что похоронить и убираться подобру-поздорову. Ну и дурак же этот малый!

Бельдан поднялся – лицо непроницаемо-спокойное, словно не было двух трупов на их приятном пути во Флоренцию.

– Сколько ему лет? – прошептала Франческа.

– Какое это имеет значение? – отозвался он. – Двадцать, не больше. Наверное, ни разу не случалось видеть сражение. Во всяком случае, в роли рыцаря.

– Значит, это в самом деле его первая кровь.

– И последняя.

Суровые слова положили конец разговору. Бельдан повернулся к Кристиано:

– Помоги Ги забраться в повозку. Нам надо немедленно ехать.

Они решили похоронить французов в лесу, а лошадей отпустить на волю. Сицилиец нырнул под повозку, где находились инструменты, и появился с лопатой и мотыгой. Но когда Бельдан обернулся, Франческа по-прежнему стояла на том же самом месте.

– Неужели вам не жаль? Он был таким юным.

Она думала, что Бельдан попытается оправдаться. В конце концов, это Фернальд напал на него и попытался ударить в спину. А до этого издевался над Ги и приказал своему воину приставить кинжал к ее горлу. Так что жертва казалась неизбежной. Она ждала объяснений.

– Неужели не жаль? – повторила она.

Бельдан лишь мельком взглянул на нее, но Франческа успела заметить, как от таящегося в глубине огня потемнели его глаза. На скуле дернулся и замер мускул.

– Нет, – отрезал он. – Не жаль.

– Значит, правы те, кто считает вас жестоким.

– Возможно. Но благодаря этому, дорогая леди Франческа, вы пока еще живы.

– Таков Бельдан, – грустно проговорил Ги. – Война вошла в его плоть и кровь. Он блестящий воин и выше всякой жалости. А уверенность делает его еще сильнее.

Случай с Фернальдом послужил им хорошим уроком. Бельдан укрылся среди холмов, и до самой темноты они не решались разбивать новый лагерь. Все работали не покладая рук, пока не натянули оранжевую палатку для дам и не проветрили и не подготовили к ночлегу убежище Ги в повозке.

Кристиано доказал, что умеет охотиться на диких кроликов, а Бланш – столь же искусно их готовить. Но день был омрачен смертью, и каждый стремился поскорее с ним распрощаться и отойти ко сну.

– Но он не проявил никаких чувств. – Франческа взбила Ги подушку. – А француз был так юн. Почти мальчик.

– Не имеет значения, – отозвался Ги. – Для Бельдана это не важно.

– Он это сам признал. – Франческа помедлила, перебирая пальцами ленту на тунике и прислушиваясь к тишине ночи. – Француз Мальвиль назвал его рыцарем тамплиеров. Ты говорил, что тоже слышал эту историю. Будто он заключил некий нечестивый договор, благодаря которому к нему благоволит судьба.

Ги коротко рассмеялся:

– Что ты знаешь о тамплиерах?

– Только то, что моя мать крестится при одном упоминании о них. Они богатые, могущественные люди. Но очень порочные.

– Были, – перебил ее Ги. – А теперь мертвы. И очень давно. Репутация Бельдана не из лучших, но причина кроется в ревности. Даже я иногда ревную.

– Почему? Он такой жестокий, а ты...

– А я – младший сын. Всего лишь тень великого рыцаря. Даже юнец Фернальд это понял. Однако кончим разговор о тамплиерах. Ложись спать. Завтра предстоит нелегкий день.

Но Франческа не могла уснуть. Она ворочалась и металась, пока Бланш и Летиция не принялись на нее ворчать. Тогда она поднялась, перерыла все свои вещи и нашла то, что ей требовалось. Взяла свечу, трутницу и выскользнула из палатки.

На лагерь опустилась ночная тишина. Костер почти догорел, а из-под повозки, в которой уютно устроился Ги, доносилось мерное посапывание Кристиано.

«Бог его знает, что там творится в лесу», – подумала Франческа, но не отступилась от своего намерения и направилась к краю опушки, полная решимости выяснить раз и навсегда, что такое это самое «Бог его знает».

Пыль с манускрипта ощущалась на пальцах. Хотя падре Гаска, по его собственным словам, очень ценил эту рукопись, было очевидно, что он не часто ее открывал. Даже при тусклом свете свечи Франческа различила грязь и заметила, что перевязывавшая свиток красная лента превратилась в розовую.

Тем не менее манускрипт представлял собой настоящее произведение искусства. Автор явно постарался. Франческа придвинулась ближе к стволу дерева, на котором в лужице расплавленного воска укрепила свечу. Страницы открывали изящно выписанные золотые буквы. Иллюстрации были просто восхитительны. Неудивительно, что король Филипп Красивый заметил дарование молодого Краона и немедленно пригласил в переписчики.