Средний класс и Национальная Реформация - Сергей ГОРОДНИКОВ

Ради защиты интересов собственности относительно небольшого класса коммерческих спекулянтов режим обречён на то, чтобы вырождаться в чиновно-полицейский административный тоталитаризм, который опирается уже не на представительное самоуправление класса, не на класс. Административная власть по существу своих чиновно-полицейских способов управления непрерывно сближается с наиболее близкими к верхам власти семьями олигархов. То есть с семьями самых беспринципных, самых преступных, самых асоциальных, а потому ставших самыми богатыми коммерческих спекулянтов и расхищавших советскую государственную собственность бюрократов. Олигархи же отчуждаются от идеологии гуманитарного либерализма, ибо они больше не признают ни равенства, ни свобод, если равенство и свободы угрожают их интересам частной собственности, и они отчуждают от гуманитарного либерализма административную власть, превращая её в циничное административное насилие, постепенное уничтожающее представительное самоуправление населения как таковое.

11. России нужна мировоззренческая идеология национального среднего класса

С 1989 года в России непрерывно нарастает ожесточённая борьба разных интересов частной собственности, а городское население России постепенно распадается на слои с разными уровнями имущественных интересов и вовлекается в эту борьбу. Для отстаивания интересов собственности в условиях непримиримого противоборства проявились три идеологических насилия, имеющих свои слои поддержки и политические организации в представительных учреждениях власти.

Самым архаичным из них является средневековое государственническое православие; оно занимается политической эксплуатацией пережитков крестьянского народного, того, что сложилось при феодализме, мировоззрения. Но русская деревня в России повсеместно отмирает и в стране непрерывно сокращается численность носителей крестьянского мировосприятия, вследствие чего православие не может превратиться в самостоятельную политическую силу. Доказательством служит хотя бы тот факт, что при самых благоприятных обстоятельствах православные политики так и не смогли создать дееспособной христианско-демократической или подобного рода представительной партии. А потому православие, как вид монотеистического идеологического насилия, играет некое подобие значительной роли в официозной политической жизни России только за счёт расчётливой и циничной поддержки православной церкви частью близких к власти сторонников спекулятивно-коммерческого либерализма.

Другим, тоже исторически отмирающим, но гораздо, несоразмерно более серьёзным идеологическим насилием десятилетие после начала буржуазной революции в 1989 году оставалось коммунистическое идеологическое насилие. Оно единственное боролось с наступлением либерализма. По своей мировоззренческой сути коммунизм, а вернее сказать, русский большевизм, был рациональной реформацией иррационального православия в то время, когда государственнический православный монотеизм пришёл в глубокий кризис в качестве главного идеологического насилия Российской империи. А это случилось после того, как царская власть поневоле стала осуществлять индустриализацию страны, создавать условия для вытеснения части крестьян из земледелия на городской рынок наёмного труда.

Опираясь на реформационное коммунистическое мировоззрение, большевики, после захвата ими власти в 1917 году и установления социалистической диктатуры пролетариата, революционно усовершенствовали феодально-бюрократическое устройство государственной власти Российской империи и преобразовали её в социал-феодальную государственную власть. Социал-феодальная советская государственная власть наилучшим образом отвечала требованиям того времени. Она осуществила жизненно необходимую государству ускоренную индустриализацию в отягощённой пережитками средневекового феодального мировоззрения огромной крестьянской стране, многоукладной и разнообразно религиозной, не имеющей традиций буржуазных интересов, но по геополитическим причинам вынуждаемой внешними и внутренними обстоятельствами быть сильной военно-промышленной имперской державой. Под руководством большевистской партии Россия в 20-м веке ускоренно врастала в промышленную германскую цивилизацию через насильственные раскрестьянивание и массовую индустриальную пролетаризацию населения, главным образом, государствообразующего русского народа. Однако мировоззренческий большевизм выражал интересы только пролетариата, то есть первого поколения крестьян в городе. Целеустремлённой пропагандой коммунистического мировидения коммунистическая партия осуществляла индустриальную социологизацию традиционного для феодальной русской деревни великорусского бессознательного умозрения общинного коллективизма и народного патриотизма, поднимая социальную культуру общинных производственных отношений великорусского народа до приемлемого индустриальным производительным силам уровня, до уровня народно-коллективных производственных отношений. При этом она решительно искореняла условия для зарождения производственных отношений русских семейных собственников и соответствующих классовых национальных идеологий.

Третьим и основным идеологическим насилием в России 90-х годов 20-го века стал городской либерализм. Именно гуманитарный либерализм во время Перестройки явился идеологическим обоснованием необходимости революционного уничтожения прежнего, социал-феодального коммунистического режима диктатуры пролетариата. Именно он дал моральные силы, моральное преимущество либеральным демократам в идейной борьбе с советской государственной властью, обеспечил им моральное превосходство и историческое оправдание при подавлении ГКЧП (в первую очередь, идеологическом подавлении), нейтрализовав действенность призывов заговорщиков к армии и загнав их в политический угол. Агрессивной пропагандой либеральных потребительских ценностей либеральные интеллигенты подготовили распад СССР, а в событиях 3-4 октября 1993 года оправдали государственный переворот и оправдывали с того времени установление в результате переворота диктатуры коммерческого космополитизма в условиях обозначенных либеральной конституцией правилах выстраивания представительной власти населения страны.

За первое десятилетие господства этого режима, по мере появления и накопления опыта отстаивания своих интересов частной собственности у представителей коммерческих интересов, гуманитарный либерализм пережил постепенное перерождение в первую классовую идеологию России, преобразующую сознание этих представителей в классовое необщественное, космополитическое общемировое сознание. Однако разложение исполнительной власти индивидуалистическим либерально-гуманистическим мировосприятием и кризис доверия к либерализму среди большинства не связанного с коммерческими интересами населения, тот кризис доверия, который выразился в растущей поддержке большинством регионов и городов представителей коммунистов, вынудили к середине 90-х годов некоторых из близких к власти политиков отказываться от гуманитарного либерализма. Они отказывались от гуманитарного либерализма в пользу народного патриотического либерализма, в котором причудливо смешивались идеи либерализма и православного земледельческого патриотизма, а позже родились такие странные, убогие понятия, как «народный капитализм» и «народный средний класс». И, наконец, под давлением зарождающегося русского общественного сознания средних слоёв городских семейных собственников некоторые из либеральных политиков стали пытаться придать себе имидж сторонников некоего национал-либерализма. Такой идейный разброд расшатывал единство господствующего класса, порождал в его среде неразрешимые противоречия.