Единственная для принца (СИ) - Агатова Анна

– Реджи, у нас труп!

– Доброе утро, капитан. Рад вас видеть, – Дамиан только-только устроился в кресле у рабочего стола. Немного ироничное настроение помогало ему воспринимать ворвавшегося в кабинет запыхавшегося Морцавского скорее как приключение, чем как очередную неприятность. – Что за труп и почему он нам так интересен?

Капитан слегка сбился с настроя, щёлкнул каблуками, на что принц только хмыкнул, вытянулся по стойке смирно и доложил:

– Мой реджи, здравия желаю! Разрешите доложить?

Принц глубоко вздохнул, подпер подбородок рукой, будто собирался выслушать сказочку, и с лёгкой улыбкой позволил:

– Докладывайте, капитан.

– Мой реджи! Найден труп адепта Академии!

Принц кивнул, поощряя говорить дальше.

– Найден ещё вчера, все возможности опознать тщательно затёрты.

– И как же это?

– Абсолютно нагой юноша даже без остаточных явлений ауры найден вчера на свалке, присыпанный мусором.

– И кто же его нашёл в таком случае?

– О, мой реджи, это была случайность. Обнаружил мусорщик, который привёз телегу к мусорной яме, и заметил в куче внизу торчащую ногу, решил, что кто-то свалился по неосторожности, вызвал патруль. Городские гарды вытащили труп, но в поисковых листах такого человека с такой внешностью не было, следов ауры тоже не наблюдалось. Но маг-криминалист сделал выводы на основании простого осмотра тела, что юноша был адептом, поскольку руки у него были кое-где испачканы чернилами, но при этом чистые, не знавшие тяжёлой работы, как у благородного. Да и причёска…

– Причёска? – прищурился Дамиан.

– У мага-криминалиста кто-то в семье учится в одной из Академий столицы, так вот он носит особую причёску, какая была у убитого.

– Капитан, а почему вы думаете, что это убийство будет интересно нам?

– Мой реджи! – Морцавский заволновался и даже покраснел. – Стража с раннего утра разослала гонцов во все Академии и через два часа уже было известно, что пропал парень из Королевской Академии Магии!

– Тааак, – протянул принц. – И что?

– Выясняем круг знакомых. Но сразу можно сказать, что он жил в одной гостинице с задержанным.

– Вы видите связь с ограблением лаборатории номер пять?

– Пока нет, мой реджи, – немного сник Морацавский, – но чую я, что связь есть…

Дамиан улыбнулся.

– Благодарю за службу, капитан! Продолжайте и как только будут новости, сразу же докладывайте.

Вот чему чему, а этому «чую!» Морцавского, да ещё сказанного с таким вот сомнением, можно было доверять. Интуиция подчинённого всегда радовала Дамиана, и он точно знал – что-то интересное да всплывёт.

***

Дамиан не успел толком вникнуть в бумаги, как его оторвал секретарь, Марк Опрельский.

– Мой реджи, через полчаса у вас посещение городской ярмарки. Сегодня открытие, вас там будут ждать.

– Думаешь, будут ждать?

Марк скорбно улыбнулся и пожал плечами.

– Осеннюю ярмарку всегда открывала её величие с супругом, а нынче поручено вам.

Дамиан знал об этом, но надежда всё ещё теплилась – вдруг матушка решит поехать сама и в этот раз и поприветствовать своих подданных, осенить всех знаком Плородной.

Но слово королевское твёрже булата, да…

– Да, Марк. Иду. Кто, кроме тебя, будет сопровождать?

– Целитель уже ждёт, а кого ещё – на ваше усмотрение, мой реджи.

– Хорошо бы найти Суземского, но ты уже не успеешь, наверное.

– Я могу попытаться, однако сами понимаете...

Принц согласно кивнул. Подавив вздох, подумал, как было бы хорошо попасть к Милэде на обратном пути, выпить её чаю, посидеть в тиши у камина.

Открытие ярмарки, и Дамиан точно это знал, утомительное многолюдное и шумное мероприятие, после которого кружится голова и звенит в ушах, и вот в таком состоянии особенно приятно почувствовать тишину и покой уютной гостиной княжны. И неважно, что её домик находился далеко в предместье, и от ярмарки до него ехать дольше, чем от дворца. Но, как и Суземский, она может быть занята. Или её вовсе может не быть дома в такой час. Хотелось распорядиться, чтобы Марк протелефонировал Милэде, узнал о планах, но… «ты же принц!», и Дамиан вышел следом за секретарём.

***

Пять гардов из личной охраны прикрывали с боков и со спины, а реджи держал короткую речь перед морем людей. Это было удивительно, но его слушали внимательно, тишина стояла такая, что было слышно, как фыркает лошадь на дальнем конце ярмарочной площади.

Простой народ довольно дружелюбно относился к Королевскому дому – благословенье правящих было действительно чем-то благим, охранительным для населения. И многие помнили, как прекращались эпидемии или засухи, проливные дожди или бури, когда против стихии выходили короли или их отпрыски. А если не помнили сами, то вспоминали рассказы отцов или дедов о таких охранительных чудесах правящего дома. Поэтому на любых массовых событиях с участием королевы или принцев были люди, которые просили помощи и исцеления.

И принцу, закончившему речь большим благословеньем Плодородной над всей площадью, предстояло ещё заглянуть в шатёр, где его ожидали хворающие.

Он не любил эту процедуру. Считал, что больных должны лечить целители, ведь не всем он со своей родовой магией может помочь, даже вообще редко кому. Но в народе бытовали глубокие суеверия о целителях, которые брали деньги, но вот исцелить... могли ли? А некоторые крестьяне к целителю не обращались, потому что далеко жили, а часто и не хотели – накладно, трудно оторваться от своих хозяйственных дел, да и срабатывало самое главное упование, что «само пройдёт».

Поэтому среди народа самым простым и доступным способом исцеления всех болезней считались ярмарки, что проводились весной и осенью в столице, где благословенье раздавала королева. А значит, и исцеляла.

К тому же такой поездкой прижимистые селяне достигали сразу двух целей – и благословение рейны получали, и поторговать могли.

Размеренным и неспешным шагом, с царственной осанкой реджи производил впечатление величия и могущества, невзирая на свой небольшой рост. Люди, замечая движение, расступались, кланялись, любопытными взглядами провожали его фигуру, окружённую гардами, перешёптывались, тихонько судачили, но даже не замечали своей почтительности, так несвойственной простым селянам.

Целитель, не рассчитывающий ни на почтительность, ни на уважение, пристроился между принцем и гардами, и прошёл к краю ярмарочной площади, где возле шатра с детьми собрались и страждущие взрослые.

Дамиан расслабился, немного отрешился, замедлился и позволил ощущениям течь сквозь него. И в таком состоянии прошёл мимо множества мужчин и женщин, к кому прикасаясь, кому просто кивая, кого-то благословляя. В шатре подошёл к каждому: кого гладил по голове, кого брал за руку, кому-то говорил пару слов или улыбался и кивал, а родители, в основном это были матери, обязательно начинали плакать.

Реджи многое бы отдал, чтобы только не видеть этих слёз. Почему-то они больше всего нарушали его спокойствие, выводили из равновесия, будто выпивали его силы.

Следом за принцем шёл целитель и смотрел детей, чтобы отправить в городской лекарский корпус тех, кому помощь нужна срочно.

Закончив обход и снова оказавшись у входа, принц благословил снова всех большим знаком Плодородной и, придя в нормальное состояние, обратился к двум женщинам, которых к нему подвёл целитель. Начиналось самое неприятное и тяжёлое – нужно было объяснить матерям, что их детям целители помочь не в состоянии, им нужна помощь лекарей, иначе детям угрожает серьёзная опасность.

Обе смотрели молча на принца, только одна была безучастна, с потухшим взглядом, а у другой текли слёзы. Третья Призрачная рука прикрыла лицо Дамиана, чтобы эту плачущую женщину было хуже видно.

– Ваши дети не обладают магией, – начал говорить принц, глядя поверх голов женщин, – и они к ней совершенно нечувствительны. Поэтому ни заговоры ваших местных знахарок, ни заклинания целителей, ни родовая магия Королевского дома не помогают. Им могут помочь только целители, что лечат без малой толики магии. Ваши дети безмагики.