Нумерация с хвоста. Путеводитель по русской литературе - Лев Данилкин

В голове не укладывается – как Самсонов, 27-летний выпускник Литинститута, чья автобиографическая повесть «Форма существования», опубликованная в литинститутском сборнике «Тверской, 25», эффектно выглядела разве что на фоне соседних текстов и чей первый роман – «Ноги», о футболисте Шувалове, – вряд ли можно было назвать самым впечатляющим дебютом на свете, придумал всю эту музыку, «уродливые взмывы струнных и выдохи флейт-пикколо», «звуковые столбы, грандиозные колонны из света и воздуха», услышал про себя и затем перевел их в слова? Как он сочинил все эти манифесты, описания партитур, рецензии и отчеты о концертах? Десятки, сотни страниц фантастической яркости? У Самсонова редчайшая способность описывать неописуемое – музыку, любовь, смерть, секс – и демонстративное нежелание описывать все типичное, характерное, фотографически «отражать современность»; высокомерие очень большого писателя – ну да, не для этого ж рожден; не следует тратить талант на создание копий, искусство должно не копировать, а возвышать жизнь, растворять красоту в мире.

Самсонов, по сути, такой же Мастер, как булгаковский, так же некстати написавший роман о гениальном Художнике, посвятившем себя поискам истины в искусстве и жизни, как Мастер – роман о Христе; и в этом игнорировании всякого «кстати», всякой «актуальности» тоже чувствуется высокомерие Мастера; Мастера, по сравнению с которым его «нормальные» коллеги-писатели – так, не пойми кто, иванушки бездомные, занимающиеся ерундой.

И ведь, пожалуй, Камлаев – это автопортрет; с кого ж еще мог его Самсонов писать?

Дмитрий Липскеров

«Демоны в раю»

«АСТ», «Астрель», Москва

Трескучие липскеровские романы последних лет не поддаются рецензированию; они либо совсем экстралитературны, либо по крайней мере алгоритм восприятия, читательская матрица, внутри которой живут эти тексты, не обнаруживается. Однако даже те, у кого на Липскерова сильнейшая аллергия, не могут не согласиться, что он писатель с даром, у него есть языковой слух, чувство ритма, у него есть сердце и воображение; гораздо больше, чем у большинства других авторов.

Роман – клубок из необычных, как очевидно гротескных, так и производящих впечатление невыдуманных, параллельно развивающихся историй, которые в конце концов связываются в правильный узел, – однако смысл этого образования понять сложно. Три мальчика, три истории: один стал чиновником администрации президента, второй – гениальным гравером, придумавшим дизайн евровалюты, третий – исключительным бизнесменом. У каждого свои любови, свои эксцентричные особенности. У них странные дочери – девушки-модели, которых зовут Полдень, Утро и Вечер.

Роман ни на секунду не провисает; здесь все время что-то творится, гаишники налетают на фээсбэшников, олигархи-лайт лягаются с писателями, фальшивомонетчики расталкивают манекенщиц; эпизоды грохают, как хлопушки, и интервалы между взрывами минимальны: хлопушки развешены гирляндами. Место действия – от сибирских лагерей до Кремля, от околоземной орбиты до Австрии. Время – от 70-х до наших дней. Жанр – от булгаковского фарса до резкой реалистической чернухи. Список действующих лиц включает в себя латышскую мужеубийцу, Уго Чавеса, вокзальных грузчиков, президента РФ и чиновника его администрации. Последнего, кстати, зовут Валерий Станиславович Рюмин, он странный гибрид Суркова и Ходорковского, молодой волк, умница, патриот, тайно летал в космос, и сам президент ему завидует. «– Собери мне писателей молодых! – попросил Президент. – Я знаю, ты с ними общался… Правильно делаешь. Они сейчас молодые и глупые, но года через три станут комиссарами в своих городах, интеллигенцией… Пусть Толстыми и Достоевскими не получится, но редакторами местных газет, тележурналистами… Они – лидеры. Им сейчас уже нужно прививать ответственность, чтобы они понимали, за какую страну ответственность».

И что? И ничего. К нему – хотя и не только к нему – является некий демон, странное существо, бьющееся лбом о Лобное место с такой силой, что приборы фиксируют крупное землетрясение. Возможно, Липскеров – чья игра на всех инструментах одновременно вызывает ощущение такой какофонии, что внутреннее потрясение от нее не определяется никакой шкалой Рихтера, – пытался передать ощущение фантасмагоричности окружающего нас мира; а может, и нет.

Три правила, которые следует неукоснительно соблюдать читателю Липскерова вообще и «Демонов» в частности: – ни при каких обстоятельствах не задавать вопрос «почему?», приберечь для каких-то других случаев свой скепсис относительно писателей, у которых таланта больше, чем интеллекта, и сохранять твердую уверенность в том, что характеристика «эклектичный» является положительной. Если вы продержитесь – аннотация «мощный новый роман Липскерова» не покажется издевательской, и вы не зря потратили свои деньги. Нет – дочитав, отшвырнете книжку в припадке раздражения.

Александр Бушков

«Последняя пасха»

«ОЛМА Медиа Групп», Москва

Немолодой шантарский антиквар Василий Яковлевич Смолин, колоритный тип, чей репертуар достоинств стремится к бесконечности, отвлекается от поисков утопленного во время Гражданской броневика, набитого золотом, и отправляется в маленький городок, чтобы провернуть сделку с черным археологом, но – попадает в засаду. Успешно расправившись с вероломными бандитами, по дороге домой Смолин нападает еще на несколько следов, сулящих немалый прибыток. Во-первых, как раз именно где-то тут неизвестные ограбили во время войны чекистов, которые везли 60 килограммов золота. Во-вторых, – тоже где-то тут, примерно тогда же – упал американский самолет, и за сведения о его местонахождении некие сенаторы могут предложить очень хорошее вознаграждение. Наконец, нежданно-негаданно в ничем не примечательном домике обнаружена квартира бывшего ювелира из мастерской Фаберже, для знающего антиквара – пещера Али-Бабы; и уже оттуда следы ведут к настоящему сокровищу, уникальным пасхальным яйцам, которые Николай II должен был дарить семье на Пасху 1917 года.

«Пасха» слабее, чем «Антиквар»: беднее по языку, хуже по диалогам; шутки здесь – либо цитаты из кинокомедий, либо что-то уголовно-казарменное. Характеры не развиваются (Смолин, правда, по ходу вдруг оказывается Гринбергом, но можно ли назвать это развитием характера – вопрос), совпадения становятся нормой, «драматичные» – и катастрофически неправдоподобные – разговоры под дулом пистолета или под лезвием ножа растягиваются чуть ли не на десятки страниц. Искатель сокровищ напоминает зайца из электронной игры, ловящего яйца, – проблема не в том, чтобы найти их, а чтобы успеть поймать все, что падают. Строго говоря, «Пасха» – чушь редкостная, но – и это очень важное «но» – оторваться от романа невозможно, потому что даже при всех недостатках все равно – интересно (а уж если вы консьерж, охранник или водитель, то есть имеете время скучать, – бегите за этой книжкой прямо сейчас). По-видимому, сокровища – такой сюжет, который не ухудшается при клонировании; кашу маслом не испортишь.

«Фаберже был организатором, брендом, хозяином дела, мастеров на него работало немало, на иных изделиях ставились их инициалы – но далеко не всегда, кто бы из серьезных мастеров стал отмечать своим именем такую вот дешевку. И все равно – Фаберже…» Конечно, можно усмотреть в истории о ювелире, помощнике Фаберже, намек на отношения Бушкова со своими литературными неграми (если они есть), которые, почему бы и нет, могли ведь принять на свое попечение героя и коллизии «Антиквара». Но даже если так, негры эти, несомненно, негры квалифицированные; слабее не слабее, но это действительно роман, законченный, с завязкой и развязкой. Искали сокровища – нашли сокровища, все по-честному; ну да, все равно Фаберже.

P. S. Кстати, оказалось, это не дилогия, а трилогия (пока). Следующая объявленная книга о Смолине называется «Броневик с золотом».

Олег Нестеров

«Юбка»

«Ad Marginem», Москва

К романам, чьи авторы могут быть отнесены к знаменитостям в нелитературных сферах, относишься с обоснованным подозрением; музыкант Олег – группа «Мегаполис» – Нестеров оказался исключением из общего правила. «Юбка» не такое событие, чтобы закладывать из-за нее последние штаны, но и не пустая халтура; славная выдумка.

Германия 30-х. Строительство вертикали власти, рост экономики, Олимпиада, национальные проекты. Рифеншталь, Шпеер, Геббельс, Гитлер – в списке действующих лиц романа. Несколько молодых архитекторов из мастерской Шпеера экспериментируют со звуком электрогитар и, по-видимому, изобретают… Коронная фраза романа: «Лени, я прошу вас с этой минуты об этом ничего никому не говорить. Предлагаю присвоить нашему проекту кодовое название… – Гитлер задумался, и тут его взгляд упал на ее колени, – „Юбка“. Der Rock». Да что там фраза – целая сцена, когда Гитлер с Геббельсом приезжают посмотреть на музицирование рифеншталевских друзей. «Сначала они сидели с каменными лицами, как на партсобрании, – начал вспоминать Макс. – Пробовали уши руками прикрывать, но потом стало их пробирать – от нашего огня-то не скроешься, Лени, ты знаешь. Ну и в конце поплыли, голубчики, – оба! Ножка пошла, ручка, голова дергаться начала… Лени, оба впали в транс, глаза закатываются, в этот момент можно было делать с ними все что только вздумается».