Райская птица - Ирен Беллоу

Дэвид узнает о ребенке за обедом, а может, и еще раньше! Ей хотелось как можно скорее поделиться с ним этой удивительной тайной. Все, что касается Локвуда, может подождать.

Сара с легким сердцем сбежала по лестнице в кухню и увидела, что Дэвид уже зажарил бифштексы и заканчивает резать салат. Она немного расстроилась, ведь ей хотелось самой приготовить любимому мужу ужин. Но, тут же улыбнувшись своей глупости, вошла в кухню, принюхиваясь к соблазнительным ароматам.

Дэвид поднял глаза от хрустящего салатного листа и сдержанно вернул ей улыбку.

— Я не мог больше ждать. Я сегодня даже не позавтракал.

— Помочь тебе?

Сара вдруг оробела и с облегчением услышала его отказ. Он казался сейчас таким родным и домашним, что у нее опять защемило сердце.

— Все готово. Пойдем в гостиную, — тут не хватит места для двоих. Можешь захватить хлеб и вино.

Он снова распоряжался, но ей было все равно. Впереди — большой разговор, и Дэвид еще не знает, что беспокоиться не о чем — у них есть будущее.

В гостиной, освещенной лишь огнем камина и небольшой лампой в углу, царил уютный полумрак. Стол был покрыт красно-белой, в тон занавескам, скатертью. Безупречная сервировка, винные бокалы и одинокая свеча в фаянсовом подсвечнике вызвали у Сары радостную улыбку.

Она положила хлеб рядом с чашей салата и зажгла свечу. Потом, налив себе вина, с бокалом в руке подошла к окну.

Первые звезды начинали мигать в темнеющем небе, тени на земле сгущались в сумерки. И Сара верила, что к восходу солнца их брак с Дэвидом возродится к жизни.

— Садись за стол.

Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась и чуть не расплескала вино. В рассеянном свете, озарявшем маленькую комнату, его черты казались мягче, рот — нежнее. Но выражение глаз было неразличимо в тени, и Саре оставалось только гадать, что у него на уме.

Бифштексы были великолепно зажарены, но она вяло ковырялась в тарелке, наблюдая за мужем.

Она больше не могла хранить тайну. Ее радость станет его радостью. Даже не радостью — глубоким, восторженным счастьем.

Дэвид первым заговорил о детях. Они были единственной причиной того, что он на ней женился. Но Сара до сих пор относилась к этой идее, как к чему-то абстрактному. Теперь все было иначе. Ребенок Дэвида был в ней, реальный, живой, как ее собственная плоть и кровь, и уже любимый.

Она должна поделиться с ним этим чудом. Сейчас же.

— Дэвид, — выпалила она неестественно высоким от волнения голосом: — У нас будет ребенок. Я беременна.

Она ожидала любой реакции, но только не такой.

Бессмысленное, потрясенное выражение появилось на его лице. Краткая вспышка боли промелькнула в глазах. Дэвид отложил нож и вилку и отчужденно заметил:

— Мои поздравления. Но извини меня, если я не разделю твой восторженный энтузиазм. Как могу я быть уверен, что ребенок мой, а не Локвуда?

Что-то оборвалось в душе у Сары. Она храбро преодолевала все препятствия, но теперь надежды больше нет. Горький вкус стоял во рту, острая боль — в сердце. Это был конец.

— Иди к дьяволу, — сказала она безжизненным голосом, чувствуя, что ее сердце сейчас разорвется от горя.

Муж взглянул на нее, отодвинул стул, встал и хрипло прошептал:

— Я только что там побывал.

11

Дэвид остановил машину у своего дома. Его лицо напоминало застывшую маску.

— Я высажу тебя здесь и поставлю машину в гараж.

Это были его первые слова за все эти долгие часы. Сара онемевшими пальцами пыталась расстегнуть привязной ремень. Она все еще была в шоке.

— Скажи Энн, чтобы перенесла мои вещи в комнату для гостей, — добавил он.

Требование логичное, смутно подумала она, но, переполненная чувством горечи, колко сказала:

— Мне казалось, мы собирались все обсудить. За этим и поехали в коттедж, верно? Я думала, что мне, наконец, дадут высказаться.

— Все изменилось, когда ты сказала мне, что беременна. — Он стиснул рулевое колесо так, что побелели суставы, и все тем же безжизненным тоном добавил: — Узнав, что Локвуд уходит со сцены, я понадеялся склеить кусочки нашего разбитого брака, сделать хоть что-то, чтобы спасти его. Но каждый раз, глядя на ребенка, я буду гадать, мой ли он. Жить с этим не смогу даже я.

— Марк никогда не был моим любовником! — быстро выпалила Сара. Она не могла не сказать этого, хотя понимала, что все кончено.

— Не лги, Сара. Нет смысла, — устало бросил Дэвид.

Она вошла в дом. На просторной кухне Бэзил чистил серебро, а Энн протирала овощи для супа.

— О мадам! Мы не ждали вас домой сегодня! — Экономка испуганно приложила руку к своей пышной груди. — Вы появились как призрак! — И тут же в тревоге спросила: — С вами все в порядке? Вы очень бледны.

— Все хорошо, — автоматически ответила Сара. Она как будто окоченела. — Я собиралась сообщить вам, что мы вернулись.

Она говорила «мы», как будто еще считала себя и Дэвида одним целым. Но никогда еще они не были дальше друг от друга. Даже когда он с презрением и одновременно страстью терзал ее тело, между ними существовала глубокая эмоциональная связь. Теперь не осталось ничего. Совсем ничего.

— Нет, я не хочу кофе, спасибо, — ответила она Бэзилу. — Может быть, мистер Бартон захочет.

И Сара бесшумно вышла из кухни, думая о том, как права была Энн, назвав ее привидением. Эта женщина так давно была замужем за Бэзилом. Смогла бы она понять проблемы Сары? Вероятно, нет. Она смотрела на любовь и семью как на простые, естественные, безыскусные отношения.

Сара решила не просить экономку переносить вещи. Она должна сделать это сама. Это будет последним прощанием с Дэвидом.

Ты ведь сама хотела спать отдельно, напомнила она себе, вынимая из его половины громадного шкафа деловые костюмы и повседневную одежду.

Но у нее были совсем другие мотивы. Она пыталась таким образом заставить мужа выслушать ее, надеясь, что он, наконец, поймет, как беспочвенны его подозрения. Только в этом случае они смогли бы попытаться возродить свой брак.

Теперь все. Конец. При этой мысли Саре захотелось плакать, но сил не было даже на слезы. Она словно впала в кому.

Страшная сцена в коттедже все еще стояла у нее перед глазами.

Дэвид убрал со стола и велел ей уложить вещи, чтобы уехать рано утром. Все еще потрясенная его словами о сомнительности отцовства, Сара поднялась наверх, взглянула в зеркало и подумала, как глупо она выглядит в нарядном облегающем платье с белой маской вместо лица.

Она не успела распаковать вещи, и укладывать было нечего. Оставалось только свернуться калачиком на кровати, натянуть мягкое одеяло на холодное тело и сказать «прощай» своему браку.