Вершина холма - Ирвин Шоу

– Что ты имеешь против дельтаплана?

– А вот что – ближайшая больница находится в Ньюбери, до нее отсюда двадцать миль.

– Ты пробовал летать?

– В моем-то возрасте? – удивился Калли. – Мальчишество мне уже не к лицу.

– Ты много потерял.

– Неужели тебе нравится?

– Иначе зачем бы я стал этим заниматься? – сказал Майкл.

– Ради саморекламы. Смотри, мама, как я умею. – Калли пристально посмотрел на Майкла. – А твои двойные сальто и вращение в воздухе? Почти любой пацан мог обставить тебя в скоростном спуске, но на такое они не решались. А если бы решились, тотчас переломали бы себе ноги. Меня весь город считал смельчаком, но я не отважился бы тягаться с тобой в этой самоубийственной забаве.

– У меня был странный дар, – сказал Майкл. – И потом, я много лет занимался акробатикой. Я получал удовольствие…

– Возможно, – согласился Калли. – А возможно, ты, не признаваясь в этом даже себе, пытался избавиться от чего-то, что не давало тебе покоя. И сейчас не дает. Но полеты на дельтаплане – это не сальто на лыжах. Одно дело переломать себе ноги, а другое – упасть с высоты тысяча футов. Ты летал за деньги?

– Послушай, Дейв. Я же не профессиональный каскадер. – Майкл задумался. – И самореклама тут ни при чем. Мне не нужны зрители. В остальном, доктор, ты, вероятно, прав. – Майклу надоел этот психоанализ. Его мотивы, какими бы они ни были, останутся при нем. Он и сам хотел бы их разгадать. – Если ветер позволит, я начну сегодня. Похоже, горы тут подходящие.

– Не забудь меня в своем завещании.

Майкл улыбнулся.

– Ты правда собираешься работать у нас? – внезапно спросил Калли, переходя к делу.

Майкл понял, что они оба, пикируясь, прощупывали друг друга.

– Миссис Хеггенер сказала, что ты, возможно, пойдешь работать инструктором, и попросила меня в таком случае прикрепить ее к тебе. Я обещал, если ты это серьезно.

– Похоже, да.

– Смотри, чтобы миссис Хеггенер не увлеклась дельтапланеризмом. Если она разобьется, меня выгонят из города.

– Не волнуйся, она назвала себя робкой женщиной.

Калли только усмехнулся.

– Инструкторов не хватает, – сказал он. – Мы собираемся поднять дисциплину, привлечь инструкторов постарше, тех, кто знает, за что им платят, а то молодые весь день бьют баклуши, покуривают травку и портят девок в рабочее время.

Калли сердито покачал головой.

– Что ж, я уже не молод, – сказал Майкл.

– Ты был хорошим учителем, этого у тебя не отнимешь. Что же касается твоего свободного времени, тут я промолчу. – Калли мрачно усмехнулся. – Много катался? Выглядишь неплохо. Лучше, чем я, – зло сказал он.

– Да, достаточно. На западе, в Европе…

– Лучше не рассказывай, – нахмурился Калли. – Я из этих проклятых гор никуда не выбираюсь уже десять лет – с тех пор как получил эту чертову работу. – Он похлопал рукой по лежащей перед ним газете. – Если удастся, вырвусь на день в Лейк-Плэсид посмотреть скоростной спуск. Когда еще у американцев появится шанс занять первое место? Год чудес, – язвительно сказал он.

– Неужели в городе перевелась перспективная молодежь?

Калли покачал головой.

– Талантливых много, но порода другая. Не хотят работать, тренироваться, жертвовать чем-то. Сказать по правде, я их не осуждаю. Чего я добился? Моим ногам столько всего досталось, что утром я двадцать минут встаю с кровати. Три операции на коленях. – Он пошевелил под столом ногами, послышался хруст, словно ломались кости. – Слышал? Иногда я смотрю на медали и кубки, что стоят дома, и думаю – вот бы обменять их на здоровые ноги. – Он желчно засмеялся. – И что я имею теперь? Держу крохотную зимнюю школу, заедет сюда изредка какая-нибудь шишка, сенатор или президент нефтяной компании, а ты следи, чтобы он, не дай Бог, не отшиб себе мозги. Больше я ни на что не годен, потому что, когда мои сверстники учились в колледжах, я бегал вверх-вниз по горам, поднимал тяжести, ездил за снегом бог знает куда – верно, я провел в Европе пару месяцев, но что я там видел, кроме такого же, что и здесь, снега и двух новых аэропортов? Я даже год-другой казался себе важной персоной – ведь после победы в Сан-Вэлли мои фотографии печатались в газетах и девочки висли на шее, – а чем все кончилось? Люди стали говорить мне: «Кажется, я вас где-то видел». Нет, мой пример местную детвору не вдохновляет. Она и так уже испорчена богатенькими родителями. В наше время мы радовались куску хлеба и крыше над головой.

– И все же, пусть ненадолго, но ты ведь был счастлив, разве не так?

Грузный человек сердито посмотрел на Майкла, словно тот задал бестактный вопрос.

– Да, это было здорово.

– Разве ты не согласился бы снова пройти весь путь? – настаивал Майкл. Ему тоже приходилось платить за минуты счастья.

Калли задумался, полоща рот кофе. Затем горько улыбнулся.

– Пожалуй, да, – сказал он. – Я с тех пор не поумнел. – Он с досадой покачал головой. – Эта работа занимает три месяца в году. Летом я вкалываю на лесопилке тестя. В отпуск крашу дом. Если мои дети захотят учиться в колледже, вся надежда только на стипендию, у меня средств нет. Тебя так судьба не искушала.

– У меня были другие соблазны. Возможно, более опасные.

– Мне бы твои печали, приятель, – с иронией заметил Калли. Он сложил газету, словно она раздражала его, и пристально посмотрел на Майкла. – Не хочешь ли ты сказать, что человек, который ездит на «порше»…

– Об этом тебе тоже донесли?

– Норман Брюстер, – пояснил Калли. – Он спросил, кто ты – букмекер или преступник с белым воротничком.

– И что ты ему ответил?

– Я сказал, что ни то, ни другое меня бы не удивило. – Калли снова усмехнулся. – В любом случае учить начинающих кататься на лыжах в таком захолустном месте, как Грин-Холлоу, – это не занятие для человека, который может позволить себе купить «порше». Хочешь возразить?

– Нет, – сказал Майкл.

– Я так и думал, дело твое. Если решил работать – пожалуйста, буду только рад.

– Ты уверен? – с сомнением спросил Майкл. Даже после разговора с Евой Хеггенер он не знал наверняка, действительно ли хочет провести зиму таким образом. – После… ну… всего?

Калли с шумом отпил кофе:

– Да, кофе стал не тот, заметил?

– Нет, не заметил.

– Совсем не тот, – сказал Калли.

Он тяжело вздохнул и посмотрел Майклу в глаза:

– Это дело прошлого. Держись подальше от Нормы, и все будет в порядке.

– Дейв, – сказал Майкл, надеясь, что Калли не узнает об утреннем визите Нормы. – Я не знаю, что Норма говорила тебе, но клянусь…

Калли жестом остановил его.

– Я об этом не желаю слышать, – решительно заявил он. – Когда я женился на Норме, я не посвящал ее в подробности моей жизни и не спрашивал, как она жила до того времени, как я сделал ей предложение. Нам нужны инструкторы постарше, ты мне подходишь. Вовсе необязательно быть закадычными друзьями или ворошить прошлое. И вообще, миссис Хеггенер хочет иметь тебя в качестве инструктора, а у нас в городе желание этой дамы – закон. Я не делаю тебе никакого одолжения. Ее нелегко ублажить. За прошлый год она сменила четырех инструкторов. Ребята на руках тебя станут носить за то, что ты их от нее избавил. Твое дело – обеспечить, чтобы она осталась цела. Свои деньги ты отработаешь. Больше я ничего не скажу. Если ты не разобьешься до ленча, приходи часам к трем в контору, подберем тебе фирменную куртку и свитер с эмблемой Грин-Холлоу. Когда снег ляжет, можем разок-другой спуститься вместе.

– Спасибо, – ответил Майкл.

Он поднялся из-за стола, радуясь, что беседа закончена, и понимая приглашение кататься вместе как неявную попытку создать новый фундамент для дружбы.

– Пока, – сказал Майкл.

Калли махнул на прощание рукой, попросил у официантки новую чашку и сказал:

– Этот дрянной кофе загонит меня в могилу.

Школа дельтапланеризма имела скромный вид. В узкой долине, над которой нависала внушительная скала, стояли видавший виды пикап и забрызганный грязью жилой трейлер; на их бортах неровными зелеными буквами была выведена надпись: «Школа дельтапланеризма "Зеленый орел"». С третьей стороны к вытоптанному земляному дворику размером двадцать на двадцать футов примыкал ветхий сарай, где раньше хранили сено.

Майкл заглянул в сарай, потом в трейлер. Разобранная постель, грязные кастрюли и сковороды, радиоприемник и явственный запах марихуаны свидетельствовали о том, что тут кто-то живет. Но ни в трейлере, ни в сарае не было ни души. Майкл посмотрел вверх. В небе парил дельтаплан, он медленно шел на посадку.

Увидев его, Майкл улыбнулся и почувствовал первые искорки возбуждения. Он внимательно следил за человеком, который вскоре приземлился всего в нескольких футах от пикапа. Планерист отстегнулся и подошел к Майклу. Молодой долговязый светловолосый парень с густыми обвислыми усами и печальным, опаленным солнцем худым лицом двигался так, словно все его суставы разболтались. Казалось, что он по меньшей мере месяц не снимал свои джинсы и старую залатанную армейскую ветровку.