Верность - Марко Миссироли

с опущенными стеклами: над Миланом раскинулось кобальтовое небо, а по радио крутили одну рекламу. Убавив звук, Карло сказал Маргерите, что Мамаду не придет.

– Хочешь, поговорю с Симо?

– Да ладно, не стоит.

Маргерита вышла перед домом Пентекосте с букетом лилий, а Карло принялся искать парковку на пьяцца Аспромонте. Припарковавшись в торце площади, выключил мотор и радио. Набрал на телефоне: «Так мы встретимся?» и отослал сообщение, подходя к родительскому дому. У подъезда увидел, как теща выходит из такси. Анна поздоровалась с ними, одной рукой прижимая к себе сумку, а другой – защищая от ветра прическу.

– Эти таксисты вечно гоняют как ненормальные, но в этот раз я испугалась по-настоящему. – Поцеловав дочь, Анна подошла к зятю. – Я просто не могла прийти с пустыми руками. – Порывшись в сумке, она достала сверток, завернутый в веленевую бумагу, развернула и показала им браслет, связанный крючком, со старинной застежкой.

– Не стоило так утруждаться.

– Еще как стоило, – возразила она, – назло тем, кто думает, что в нашем возрасте не нужны безделушки.

Маргерита уже позвонила и придерживала ногой дверь подъезда. В лифте, поправив и дочкин, и свой плащ, Анна прошептала:

– Теперь я готова.

Дверь открыла Лоретта, из гостиной доносились голоса Симоны и малыша. Когда Карло садился на диван, в его кармане завибрировал телефон. Оставив его без внимания, он опустился на ковер с геометрическим рисунком, схватил племянника за ножки и, в шутку покусывая их, притянул ребенка к себе.

– Чей это человечек? Дядин или мамин? Чей ты, а?

Ребенок захныкал, Карло взял его на руки, поцеловал в кудряшки на затылке, встал и прошелся с ним по квартире; настроение было приподнятое – наверное, София ему ответила. Они остановились у стола из красного стекла, на котором уже стояли заливное с креветками и салат из говяжьих хрящиков.

– Знаешь, Нико, куда мы сейчас с тобой пойдем? В дядину комнату!

Малыш всхлипнул, оказавшись на другой половине квартиры, они вошли в предпоследнюю дверь.

– А вот и моя комната!

Указав на письменный стол, зажатый между двумя шкафами, Карло сказал:

– Знаешь, что тут было? Твой дядя тут чуть концы не отдал, чтобы ублажить дедушку. Твой дед во что бы то ни стало хотел, чтобы я стал адвокатом.

Баюкая племянника, Карло присел на свою подростковую кровать, усадил малыша на колено и стал его легонько подкидывать. Тут Нико недовольно выгнул спину, Карло опустил ребенка, взял его за руку и обошел с ним свою пустующую детскую. В детстве он никогда не вешал постеры, кроме разве что карты Солнечной системы, которая все еще висела на стене. Рассматривая ее, свободной рукой он вытащил телефон. Она назначила ему встречу через три часа в кафе.

Карло посмотрел на малыша: это его успокоило. Когда сестра забеременела, он сказал: ты прекрасно знаешь что делать. А когда она этого не сделала, вся семья на нее ополчилась: тем хуже для тебя. К общему хору присоединился и он: тем хуже для тебя. Это были слова отца, главврача Доменико Пентекосте, высокого мужчины с приятным голосом и добрым взглядом, не привыкшего повторять дважды. И все же он был заботливым отцом: допоздна играл с Карло в железную дорогу, придумывая путешествия на «Восточном экспрессе»; перед сдачей на права учил водить «Ланчу Дельта»; после игр «Интера» на стадионе «Меацца» ужинал с сыном бутербродами на скамейке. Голосовал за Беттино Кракси, Оккетто и д’Алему, коллекционировал трубки, хотя сам не курил. После того как утихли страсти, сказал, что при таком раскладе из внука получится тот еще сорвиголова.

Нико облюбовал верхний ящик письменного стола и попытался его открыть. Карло ему помог: внутри оказались цветные фломастеры и степлер.

– Пошли обратно, а? Что скажешь, Нико? Ты, наверное, проголодался.

– Он уже три раза ел.

Обернувшись, Карло увидел в дверях сестру.

Она подошла к ним:

– Почему бы и вам не завести малыша?

Увидев маму, Нико протянул к ней ручонки, она его чмокнула, но на руки не взяла.

– Ну конечно, у вас же на первом плане работа, книги, недвижимость, карьера.

– Сейчас не самый подходящий момент.

– Трусишь, да?

– Еще бы!

– А вот твоя жена не боится. – Симона подошла к полке с коллекцией смурфиков и опрокинула Благоразумника. – Она сейчас держит оборону в гостиной.

– В смысле?

– Конкордия.

– Вот блин!

– Они там на нее все прямо насели.

Карло потерся носом о мордашку племянника.

– Ладно, я пошел.

– И ради бога, поставь папу на место.

– У меня своих проблем по горло, Симо.

– Опять? – Она подняла Благоразумника и качнула стеклянный шар с Эйфелевой башней: внутри закружился снег. – Карло, не мучай жену.

Он взглянул на нее:

– Но ты-то себе в удовольствиях не отказываешь?

– Не отказываю. – И перебросила волосы на левое плечо, тонкие губы немного портили ее. – Вот только если…

– Если что?

– Если ты не влюбился.

– Нет.

– Повтори!

– Нет.

Сестра взяла на руки сынишку.

– Не мучай жену.

– Это ты мне читаешь мораль?

Они уставились друг на друга, а затем рассмеялись. У двери Симона вдруг обернулась и снова посмотрела на брата. Не сводя с нее глаз, он поднялся, подошел и обнял сзади, как делал в детстве – крепко-крепко. Сильнее, попросила она, он обнял ее еще крепче. Затем проследовал за ней в гостиную. Маргерита сидела рядом с Пентекосте, а Анна пыталась застегнуть на Лоретте браслет.

– Куда вы запропастились? Нашли время! – сказала Лоретта, рассматривая запястье. – Смотрите, какую прелесть мне подарили!

– Замечательная вещичка. – Маргерита перевела взгляд на мужа. – Твой отец любезно предлагает помочь с покупкой Конкордии, но я ответила, что…

– Все к столу! Сегодня я чуточку по-другому приготовила креветочный соус – вы такого еще не пробовали! – Лоретта поднялась с дивана.

– Ура! Еда! – Симона направилась в столовую с малышом на руках.

– Я только сказал, что вы можете рассчитывать на нашу помощь. Карло, помнишь тот индийский инвестиционный фонд? – Пентекосте поправил очки на носу.

– Нет, не помню.

– В креветки я добавила перчинки.

– Этот фонд держится на плаву, но вот курс доллара вызывает опасения. Так что инвестировать в недвижимость выгодно и нам.

– И конечно же, телячьи хрящики в салате…

– Я уже сказала твоему отцу, что мы попробуем справиться и сами. Даже если для этого придется взять внушительный кредит, – продолжила Маргерита.

Пентекосте подошел к балконной двери:

– Взять девяносто пять процентов в банке – это не внушительный кредит. Это пожизненная ипотека.

– Папа, я тоже думаю, что мы справимся сами.

– Эта ваша дурацкая гордыня! – Доменико Пентекосте разглядывал вид за окном. – Не ваша вина, если вы перебиваетесь случайными заработками.

– Доменико,