СИМБИОГЕНЕЗ - Руслан Ершов

      - Да, снадобья Багиры, достают людей с того света.

      - О ней ходят легенды далеко за пределами Зоны отчуждения.

      - Только не рассказывайте, пожалуйста, из какого дерьма она их готовит.

      Иван Сергеевич поднял руку, останавливая диалог товарищей, но тут же, на него посыпались вопросы.

      - Шо нам платят за доставку?

      - Два тюка на кордон, шесть штук. За курьерскую доставку 'колдовского зелья', в течении следующих трех дней, дают пятьдесят штук, минус десять процентов Багире. И, каждый день опоздания, минус десять процентов.

      - Заказчики уже в конец обнаглели! Они что там себе думают, в Зону сходить, будто в парке погулять?!

      - Ладно Павел, не заводись. - Иван Сергеевич прокашлялся. - На той стороне я вас покину други мои, по личным, но очень важным делам. Старшим остается Карпыч, и это... всем гуртом нечего там пузырьки Багиры тягать. Два сталкера, вполне достаточно для выполнения этой задачи....

      - Так это, Сергеич...

      - Может, остальные с тобой?

      - Ладно ребята, завтра будет день, будет пища. Разберемся уже на той стороне. А сейчас всем спать. Завтра у нас тяжелый день.

      ---//---

      Киев. 23 июля 2015 года 23:30

      Резкий телефонный звонок разорвал гробовую тишину.

      - Оперативный дежурный Чередниченко...

      - Беспокоит дежурный врач реанимационного отделения 12-й горбольницы...

      - Слушаю Вас!

      - Согласно последних инструкций, мы непосредственно вашей службе должны сообщать о подобных случаях, несмотря на то, что соответствующие органы, уже извещены...

      - Что там у вас?!

      В трубке послышался легкий вздох. - Сегодня в 22:10 к нам поступил неопознанный больной в состоянии клинической смерти. Предварительный диагноз, сердечная недостаточность. При обследовании, во рту пациента был обнаружен чип, который обычно вживляется в кисть правой руки. Сканирование выявило третий уровень...

      - Я понял вас! В какой он палате?

      - Двенадцатой.

      - Спасибо, информация принята. Обеспечьте ему наилучшие условия!

      ---//---

      Странная, безмерно живая темнота. Она огромна и в тоже время неимоверно теснит, заставляя сжиматься в маленькую точку, превращая в одинокий атом посреди бездны мироздания. Что это?.. Где я?... Кто я?...

      Как шорох сухих листьев, слышалось какое-то невнятное бормотание. Будто бы приближаясь, оно становилось все четче, но все также оставалось загадочно. В какой-то момент, неопределенный шорох принял смысловую форму, превратившись в сладостный, плавный поток. Нет, не слов. Видений! Или все-таки образов!, рождающих узкие и компактные, но тем не менее, реалистичные картины. Они недолговечны, скудны и в какой-то степени наивны, как и ты сам... Но, кто ты?...

      Словно звенья цепи, тонкой струйкой потек чей-то мягкий голос, в очередном, новоявленном образе призрачной картины.

      '...В камине уголь догорал

      И, потухая, обливал

      Багряным светом потолок,

      И я читал... но я не мог

      Увлечься мудростью страниц...

      В тени опущенных ресниц

      Носился образ предо мной

      Подруги светлой, неземной,

      Чей дух средь ангельских имен

      Ленорой в небе наречен,

      Но здесь, исчезнув без следа,

      Утратил имя -- навсегда!'...

      С каждым словом, все больше проявлялась волшебная нить, и вдруг пришло осознание, что обнаружив некую связь, обретаешь почву под ногами.

      ...'И в этот миг казалось мне,

      Как будто в сонной тишине

      Курился ладан из кадил,

      И будто рой небесных сил

      Носился в комнате без слов,

      И будто вдоль моих ковров

      Святой, невидимой толпы

      Скользили легкие стопы...

      И я с надеждою вскричал:

      "Господь! Ты ангелов прислал

      Меня забвеньем упоить...

      О! дай Ленору мне забыть!"

      Но мрачный ворон, как всегда,

      Мне каркнул: "Больше никогда!'...

       Вдруг подключился какой-то дополнительный шум, принесший с собой тошнотворное головокружение. Фантом одинокого атома, приобретал физическое тело.

      ...'Итак, храня угрюмый вид,

      Тот ворон все еще сидит,

      Еще сидит передо мной,

      Как демон злобный и немой;

      А лампа яркая, как день,

      Вверху блестит, бросая тень-

      Той птицы тень - вокруг меня,

      И в этой тьме душа моя

      Скорбит, подавлена тоской,

      И в сумрак тени роковой

      Любви и счастия звезда

      Не глянет -- больше никогда!!'

      ---//---

       - Игорь Борисович! Он пришел в себя.

       - А что это он там бормочет?

       Медсестра склонилась над больным, и вслушавшись, удивленно констатировала.

       - Он читает Эдгара По.

       - Даже если это своеобразный бред, все равно чудненько, кризис миновал.

      ---//---

       Солнце только показалось из-за горизонта, осветив параболические антенны на крышах высотных зданий, как молодой мужчина, одиноко лежащий в просторной, комфортабельной палате, внезапно открыл глаза.

      Очень хотелось пить и есть. С полчаса он еще лежал неподвижно, уставившись в потолок, стараясь разобраться с бушующими чувствами и возникающими в сознании вопросами, - где он?, что с ним?, кто он такой?. Постепенно, память возвращала его к реальности.

       Осторожно поднявшись с постели, мужчина переместился к входной двери, за которой открылся небольшой коридор, граничащий с вестибюлем, где за столом, дремала дежурная медсестра.

       Обмотавшись простыней он быстро осмотрелся и как невесомая тень выскользнул в коридор.

       Чтобы избежать лишних и не столь приятных вопросов, необходимо было быстро ретироваться, тихо покинув поликлинику.

      - Господи, здесь какой-то лабиринт, - всплеск одинокой мысли растворился в предрассветной тишине множественных больничных переходов.

      Справой стороны, на ламинированной поверхности промелькнувшей было мимо широкой двери, красовалась узкая зеркальная табличка - 'Главврач'. Кабинет оказался не заперт и тихонько прикрыв за собой дверь, - вдруг как громом пораженный, мужчина замер от неожиданности.

       - Я уже заждался Вас. Проходите, не стесняйтесь... мы здесь одни...

       Осторожно развернувшись к источнику звука, пациент сбежавший с больничной койки, обнаружил в дальнем конце комнаты, старого знакомого, одиноко стоящего у окна, его улыбка вспыхнула холодным бриллиантовым светом в лучах восходящего солнца. - Почему он все время улыбается?, - молнией промелькнувший вопрос, исчез где-то в темной периферии сознания.

       - Вы начинаете удивлять нас!.. и доставлять немало хлопот. Поверте на слово, это не есть хорошо. - Он указал на сумку, стоящую на столе. - Здесь одежда, новые документы и новый чип. На этот раз мы перестраховались, и дали Вам урезанную версию. Этот чип только позволит беспрепятственно миновать высокочастотный барьер по периметру Зоны отчуждения, отключив один из его секторов.., на время вашего перехода. Но только это, и все. Пойми же наконец!, наше внимание на твою персону... все одно что перст Божий, указующий на счастливчика... То что тебе поручено.., дело необходимое и важное... Будь осторожен, и думай только о себе... не упусти свой шанс.

      ---//---

       Тоже время, где-то на территории Зоны отчуждения.

      Владимир оступился, и от неловкого движения под ногой громко хрустнула ветка.

      Эльвира остановилась, долго прислушивалась, а затем бросила на спутника укоризненный взгляд.

      - Мы здесь не хозяева, вести себя нужно очень осторожно не то, не успеешь понять откуда смерть пришла.

      Смутившись, Володя виновато пожал плечами и отвел взгляд в сторону... В пяти метрах от путников, на суке тонкого, чахлого деревца, висел обрез старой винтовки. Владимир посмотрел на Эльвиру, и молча указал рукой на кем-то брошенный раритет.

      Сталкер с минуту находилась в раздумьях, затем дала знак своему спутнику - 'оставаться на месте'. Осторожно достала из нагрудного кармана толстые, старомодные очки, внимательно осмотрела их и передвинув какой-то рычажок, - очки издали тонкий писк, - водрузила на нос. Ее рука легла на пистолетную рукоять автомата, а через пару минут уже обследуя местность, она скрылась в низкорослом кустарнике.

      Время начало растягиваться как венгерская резина. Минуты текли медленно, погружая сознание в густую патоку безмятежности. Неожиданно, Владимир почувствовал чье-то легкое прикосновение.