Женщин обижать не рекомендуется - Виктория Осадчая

Если он хотел сделать мне больно, то у него очень хорошо получилось. Пусть горит в своем огне, дьявол. И сдохнет в одиночестве. Ненавижу! Всем сердцем, всей душой.

Никогда я не впущу его в свои мысли и никогда не пожалею. Лучше бы его сожгли на электрическом стуле. Нельзя таким ходить по Земле. 

— Я не дам тебя в обиду, малыш, не дам, — прохрипела я сквозь слезы своему плоскому животу, где зарождалась новая жизнь.

14. У ТЕБЯ ЕЩЕ ВСЕ ВПЕРЕДИ

Все отнято: и сила, и любовь

В немилый город брошенное тело

Не радо солнцу. Чувствую, что кровь

Во мне уже совсем похолодела…

А.Ахматова

Город не спал, несмотря на поздний час. Я стояла на окраине, ища спасение в ночи и звёздах, что ярко мерцали в небе. Там, среди домов и уличных фонарей их совсем не видно. Есть ли среди них моя звезда? Может где-то в далекой-далекой галактике она дарит тепло таким же несчастным, как и я.

Сегодня можно ещё себя пожалеть потому, что больно, до такой степени, что жить не хочется. Можно поплакать немного. А завтра возвращается Вера, которая в своей глуши всё ещё не в курсе событий, и желательно как можно дольше времени не посвящать ее. Для этого нужна подготовка.

«Ты живая?» — замигал экран смартфона входящим сообщением. Путейцев не перестает доставать. Разрывается бедолага между дружбой и долгом. Я ему подкинула хорошую идею на счёт Воеводина, но теперь ни сил, ни тем более желания ее осуществлять не было.

«Сдохла» — набираю шесть букв и отправляю! Сразу телефон начинает вибрировать входящим вызовом от того самого абонента. Достал! Сбрасываю и отключают аппарат к чертовой матери! Выбирайтесь сами из этого дерьма, уроды.

Ничего, переживём! Главное, не раскидать!

Перед Верой старалась не показывать эмоций, чтобы она не волновалась. Уходила рано, возвращалась поздно, чтобы меньше с ней видеться. Пока… 

— Это правда? — она встречала меня в коридоре бледная, держа в руках планшет, где на экране мелькали кадры из репортажа о Егоре, и было открыто несколько вкладок со статьями. Вот угораздило ее новости почитать. Егора везде поливали грязью, хотя Вера была другого мнения о нем, но меня это уже не интересовало. По крайней мере не должно было интересовать. 

— Правда, Вер! Он во всем сознался. Следствие ведётся, но его вина доказана полностью. 

— Я тебя предупреждала, — выдохнула она тяжело. 

— Хочешь сказать это из-за Воеводина? 

— Да, только сделал он это рукой Егора — по-моему, ей становилось хуже. 

— Так, Вера, закрываем тему. Егор убил, ему и нести наказание. Он не Бог, чтобы решать такие вопросы. Прекращай об этом думать. Я в абсолютном порядке. Бегом пить свои пилюли! 

— Уже пила. Дай телефон, а то у меня баланс закончился. 

— В сумке. Я в душ.

Хотите скажу, что было дальше? Через три дня я нашла Веру здесь же в коридоре без сознания. По дороге в больницу, она впала в кому. А ещё через два дня ее не стало. Моя Верочка, моя тетушка, которая вырастила меня, воспитала, умерла.

Я не знаю, за что Господь на меня так разгневался? Или это испытания? Если так, то это большая несправедливость. У меня отняли все, и силы, и жажду к жизни. Я была полностью опустошена, но всё ещё не осознавала, что осталась одна, и что Веры теперь рядом не будет.

Квартира казалась пустой, когда я вернулась после больницы, когда Веру отвезли в морг.

Верочка, моя родная, молодая, красивая лежит там в холодном помещении, абсолютно раздетая, укрытая тонкой простыней. А она ведь так любила солнце.

В эту ночь я так и не смогла уснуть, смотря на город и выкуривая пачку сигарет. Знаю, для ребенка вредно, но жить ведь тоже вредно. Почему-то даже плакать не хотелось. Это, наверное, неосознанно.

А потом, помню череду людей, снующих туда-сюда по квартире. Все пытались выразить соболезнования, хотя легче от этого не становилось. Девки тоже были рядом. По-моему, похоронами занимались Алиса с Ариной, понимая, что мне совсем не до этого. Пыталась взять себя в руки, но быстро обмякала, завидуй фотографию с черной лентой и тихое перешептывание соседок на кухне.

Прощание с Верой проходило в зале похоронной компании. Они предоставили помещение и все остальное. Помню, как меня волокла туда Арина, а я даже побоялась подойти к гробу, всё ещё сохраняя надежду, что это происходит не со мной.

Кладбище. Звук заколачиваемой крышки и все… Я ее больше никогда-никогда не увижу. Вот тут-то моя самовыдержка сдала. Я должна плакать, мне положено, я могу… Но только не отпускать ее. Я не хочу оставаться одна. Не бросай меня! Не бросай меня, Вера!

Порция валерьянки помогла справиться с эмоциями. 

— Мои соболезнования, Поль, — я подняла глаза на Лешку, который встретил меня у дома после кладбища. Не было у меня сил поминать ее вместе со всеми. 

— Спасибо, — кажется, я сегодня ему первому сказала слова благодарности. 

— Я понимаю, что совсем не во время. Но мне показалось, что ты должна знать. 

— Если ты про Егора, — перебила я его. 

— Нет, — Лешка потёр переносицу. — Я о тёте твоей.

Я немного напряглась, смотря на него во все глаза. Что за дела у него с Верой были. 

— Она мне звонила. Думаю, номер у тебя взяла.

Я начала вспоминать о том, когда она вообще интересовалась Лёшкой. Никогда. Блин, она же телефон у меня брала. 

— Для чего она звонила? — уточнила я. 

— Ей нужен был номер Воеводина. И я ей его нашел. 

— Она с ним разговаривала? 

— Я не знаю, но сказать могу одно, тебе она об этом просила не говорить.

Теперь, кажется, все проясняется. Мог ли Воеводин довести ее до такого состояния? Учитывая степень ее ненависти? Вполне. Это огромный стресс для организма. И он ещё посмел прийти на похороны, скотина.

Состояние в котором я находилась до похорон и после я никак не могу охарактеризовать. Словно находишься в каком-то придуманном мире, где все хорошо, а Вера сейчас просто на дежурстве.

На ночь со мной остались Алиса с Ариной.