Домашняя работа. - Галина Гончарова

Ну так уважаемый Лейс понимает, что граф не может постоянно обходиться без такого воина.

А Иртон кто‑то защищать должен, когда его отряд отсюда уедет. Почему не эта дружина?

Антрел согласился и отправился по своим делам.

Была еще и другая причина. Но о ней Лиля молчала.

Пока…

Вирмане.

До конца она‑таки Лейфу Эриксону не доверяла. Как ни крути, как ни верти…

Не доверяла.

И как противовес ему станут солдаты Лейса и новобранцы.

Может у него и не будет мысли вырезать кого можно, а остальных продать в рабство. Может быть.

Но… доверяй, но проверяй. И контролируй. И вообще — противовес умные люди изобрели.

Потом Лилю посетила Эмма, отрапортовала, что дом моется — и была осчастливлена предложением нанять еще десяток слуг. А то тяжко, не гонять же каждый раз крестьянок? Проще не доводить дом до состояния свинарника.

Нанимать будем сама Эмма, так что она будет авторитетом. А кто не будет слушаться — выгнать. Ну и отвечать она будет лично перед Лилей, если что не так.

Эмма кивнула и заметила, что она уже присмотрела пару человек на кухню и пяток в замок. И если госпожа графиня ей доверяет…

Госпожа полностью доверяла. В конце концов, кого строит генерал?

Полковников. А те подполов. И далее по рангам. Но никак генерал не станет строить солдат. Вот и не ломаем народу стереотипы.

Потом к графине попытался прорваться Дамис Рейс, но вирмане не пустили. И правильно. Не фиг тут шляться. Ладно еще, если бы по делу. А то осведомиться о самочувствии.

Лиля попросила служанку послать учителя к Эмме. И занялась бумагами поместья.

М — да…

Приход и расход капитально не сходились. И где граф набрал столько ворья на должности управляющих? Ей — ей, Лиле казалось, что последние лет десять (а может и поболее?) порядочных людей на этом посту не бывало. Иртон жил практически на самообеспечении. Крестьяне отдавали почти половину всего, что наработали графу, плюс еще пахали на графских полях. Избытки продавались за бесценок на ярмарке. Но ей — ей, везти туда сельхозпродукцию просто не было смысла.

Перевозка была дорога и не оправдалась бы, даже если урожай продать в пять раз дороже нормы.

Но почему граф так запустил свой дом?

В принципе, Иртон же не помойка? Родовое поместье.

Лиля плохо себе представляла, как жили в средние века, но подозревала, что о своем доме заботились все.

А тут — такое?

Странно….

Лиля чуть поломала голову, перекусила и принялась писать письмо отцу. Чтобы к моменту, когда заглянет Тарис Брок, все было готово. Вручить ему писульку — и пусть отчаливает.

Лиля раза четыре соскоблила написанное и вконец озверела, пока получился более- менее приемлемый вариант.

Итак, письмо от запорожца… москвичу.

Любезный отец.

С прискорбием должна сообщить вам, что пока я выполняла свой долг по вынашиванию наследника, супруг мой завел недостойную связь с некоей Аделаидой Вельс.

Эта негодяйка, презрев все законы божеские и человеческие, подослала ко мне убийцу, от руки которого едва не погибли как я, так и дочь супруга моего, юная виконтесса Миранда Кэтрин Иртон. В результате покушения я была ранена. К счастью, в этот раз мне повезло.

Но подозреваю, что падение с лестницы, в результате которого я потеряла ребенка, также произошло не случайно. К сожалению, как ни пытаюсь, я не могу вспомнить тот миг — память словно закрыта от меня пеленой боли. Присланный же супругом моим доктор пытался пустить мне кровь, что повлекло за собой усиление родовой горячки, и если бы не заботы верной моей Марты, я не пережила бы потери.

Вынуждена сообщить также, что управляющий, коего супруг мой назначил в Иртон, нагло обворовывал поместье, а будучи уличен в этом, попытался бежать и был загрызен волками.

Прошу Вас, отец, выразить мою искреннюю благодарность господину Броку, который оказывал мне всяческую поддержку и помощь. Он передаст вам также и признание убийцы. Что делать с этими бумагами — воля ваша.

Надеюсь, что Ваше здоровье благополучно и у вас все хорошо. И прошу отписать мне, дабы я не волновалась. Я буду молиться, чтобы миновали нас зависть человеческая и жадность, кои толкают людей на самые страшные непрощаемые грехи.

Остаюсь искренне любящая вас,

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, в девичестве Брокленд.

Лиля пробежала письмо глазами, довольно ухмыльнулась и запечатала. Поставила на свитке цифру '2'. Вот так. А на том поставим цифру '1'. И пусть Тарис отдаст оба. С комментариями. И признанием убийцы, записанным пастером.

И в дорожку, в дорожку… нечего тут рассиживаться!

Лиля закончила писать письмо, запечатала его обнаруженной у Эдора печаткой и довольно кивнула.

Вот так.

В обед забежала Мири.

Девочка активно носилась по замку, как понимала Лиля — прячась от учителей. И заодно играя в прятки и салочки со своим новым другом. И плевать, что няньки что‑то запрещают. Запретное интереснее вдвое!

Обедали вместе. Лиля — куриным бульоном и кусочком сыра.

Мири лопала тушеное мясо с пряностями. Заедала сыром, а под конец уплела засахаренные фрукты. И слушала Лилю, которая рассказывала ей сказку. Но с прицелом на будущее.

Какую?

Ту самую. Волкова. Волшебник изумрудного города.

И приводила в пример девочку Элли, ее верного друга Тима, пса Тотошку… почему нет?

Пусть ребенок заведет себе домашнее животное. И воспитывает.

Пусть дружит с сыном пастера.

Пусть играет с детьми вирман.

Глядишь, на человека похожа будет. А не на средневековую феодалку. Результат — он в зеркале виден был. И Лилю не радовал. Во всяком случае — пока.

А, ладно.

Будем живы — все поправим.

Лонс давно потерял счет и дням и ночам, бултыхаясь в трюме вонючего корабля. Отсутствие света, скудная еда, цепи… теперь никто не узнал бы в нем щеголеватого учителя юных принцесс.

От плохой пищи расстроился желудок, но в трюме и так воняло, что хоть топор вешай. Шатались зубы. Кружилась голова. Большую часть времени Лонс проводил в каком‑то полузабытье. Кажется, иногда рядом с ним кто‑то умирал. Тогда приходили работорговцы, ругались и вытаскивали мертвых.

А Лонс думал только об одном.

Анеля, Анеля, Анелюшка…

Солнышко, свет, радость… что они с тобой сделали?

Если мерзавец — шут рассказал все твоему отцу… или нет?

Лонс не знал. Но искренне переживал за жену.

Что будет с ним?

Что будет с ней?

Все в руках Альдоная…