Мельница на лугу - Джейн Донелли

– Сара сказала, что вы превратили луг в цыганский табор, а я притворяюсь, что не знала об этом.

– А что Хардич?

– Ничего.

– Вы увидите его сегодня вечером?

– Надеюсь. – Голос у нее вдруг охрип, выдав все ее отчаяние. И он сказал резко:

– Глупо, Эмма.

Она плохо соображала сейчас, что он имел в виду. Он, видимо, подразумевал ее чувства к Марку. Она не хотела ссориться. Она сказала:

– Это какое-то недоразумение, что вы так ненавидите друг друга. Он сказал, что не может с вами разумно обсуждать происшедшее.

– Хардич не обсуждает, – сказал Корби. – Разве вы не заметили этого? Он рожден, чтобы командовать.

– Кто-то ведь должен распоряжаться.

– По ту сторону забора, если ему нравится, но не по эту.

– Вы говорите о нем как о тиране. – Марк – сильный человек. Им все восхищаются, кроме Корби. «Конечно, Корби Кемпсон ненавидит господина Хардича, – говорила Крисси. – Он ревнует к нему…» – Вы просто не знаете Марка, – продолжала Эмма.

– А вы хорошо знаете?

Такого человека, как Марк Хардич, невозможно узнать хорошо. Ни через несколько недель, ни через несколько лет, ни, возможно, даже за всю жизнь. Но Эмма понимала его, ведь она любила его всю жизнь. Она сказала:

– Я знаю, что могу умереть ради него. – Корби должен понять, что не нужно говорить ничего против Марка, о котором только и думает Эмма. Достаточно недоразумений на сегодня.

– У вас есть шанс, – сказал он грубо. – Прошлая жена так и сделала.

– Что?

Корби сдвинул тяжелые брови. Его голос звучал так, будто он едва сдерживает гнев:

– Марк Хардич посадил жену на лошадь, с которой она не умела обращаться, и взял с собой на охоту. В конце концов она сломала шею.

Эмма пошла, осторожно переставляя ноги, будто бы земля ходила ходуном под ней. Она не сказала «до свидания» и брела не оглядываясь.

Когда она дошла до ворот, то сказала детям:

– Шли бы лучше домой.

Толкнула дверь своего дома. Было не заперто. На плите закипал чайник. Отец позвал из гостиной:

– Эмми?

– Да?

Он вошел в кухню:

– Сейчас налью тебе чашечку чаю! – Он был бодр. – Крисси в гостиной.

Крисси заглядывала почти каждый вечер, но сегодня собиралась посидеть подольше, чтобы побольше поболтать на волнующие темы.

Эмма спросила:

– Ты давно знал, что Корби собирается разместить на зиму своих друзей на лугу?

Отец прокашлялся и смущенно сказал:

– Недавно узнал. Он как-то упоминал об этом.

– И ты не сказал мне! – обвинила его Эмма.

– Вчера вечером он хотел сказать тебе…

– Когда Марк уже не мог помешать ему?

Отец улыбнулся:

– Конечно!

Унылая боль в висках нарастала. Ужасно! Корби обвинил Марка в смерти Гиллиан! Какая непростительная жестокость, даже если он ненавидит Марка! Эмма будет защищать Марка от Корби, пока жива.

Крисси сидела перед камином на маленьком табурете и негодовала. Как только Эмма вошла в комнату, она требовательно спросила:

– Для чего ты возвращалась?

– Когда? – спросила Эмма безразлично.

– Мне сказали, что ты вернулась к Корби, перемахнув через забор. – Крисси говорила так, как будто бы Эмма дезертировала с поля боя.

«Мне сказали…» Это, конечно, работники конюшен и «Хардич-Хаус». Какое им всем дело? Это касается только ее и Марка!

Она сняла пальто и положила его на стул. Медленно проговорила:

– Я не вернулась к Корби. Я пошла, чтобы выяснить, что происходит.

– Ладно, но он пошел к тебе навстречу, не так ли? Он ждал тебя, правда?

– Замолчи! – приказала Эмма. Она повернулась спиной к Крисси и, ухватившись за край стола, уставилась в стену. Невыносимо! Она может потерять Марка. Она боялась, а после того, что сказал Корби, ей стало очень плохо.

Крисси позвала:

– Эмми?

– Не надо, Крис. Только не говори ничего!

Крисси подошла к ней:

– Прости, Эмми. Я слишком много говорю.

– Мне необходимо выпить чашечку чаю, – сказала Эмма. «А еще мне надо выпить каких-нибудь таблеток от головной боли, – подумала она. – Голова просто раскалывается!» У нее было часа два, чтобы прийти в себя до прихода Марка. Два часа, чтобы мучиться мыслями, придет ли он, как будет смотреть на нее, что скажет.

Крисси сказала:

– Послушай, на следующей неделе будет вечеринка. Ты помнишь Глинис, она была на свадьбе?

Надо отдать Крисси должное. Она хотела как лучше. Она сменила тему. То, о чем она болтала сейчас, не было связано с происшествиями сегодняшнего дня. Она жалела, что начала ругать Эмму до того, как разглядела ее. Она не заметила сразу, что Эмма выглядит ужасно: бледная, глаза как два черных пятна. Крисси было неловко, что она ничем не может помочь. Киту попалась бесчувственная жена.

Томас Чандлер принес чайник, а Крисси налила в его чашку. Отец, заботливо посмотрев на Эмму, сказал:

– Не лучше ли тебе прилечь?

Она улыбнулась ему:

– Все хорошо. Сейчас полегчает. Ты знаешь, что Сара позвонила мне на работу? Она, кажется, думает, что это я все устроила. С тех пор я места себе не нахожу, как будто это моя проблема.

Крисси задумалась об ужине для Кита.

– Возьми у нас что-нибудь, – предложила Эмма. – Только оставь для папы немного. Я ничего не буду есть. Я, возможно, пойду на встречу.

Крисси широко раскрыла глаза. Она хотела спросить: «С кем?» Но вовремя остановилась и вместо этого сказала Эмме, что купила книгу Мэнди в подарок, сходив в обеденный перерыв на почту.

– Книжка про лошадей с хорошими картинками и интересными рассказами.

– Возьми деньги из моего кошелька, ладно? – попросила Эмма.

– Как-нибудь потом, – сказала Крисси. – Но хорошо бы ты подписала книгу, а мы зайдем сегодня вечером, чтобы показать куклу, купленную Китом.

Она покопалась в сумке, извлекла книгу и ручку, открыла на форзаце. Эмма написала: «Поздравляю с восьмым днем рождения! С любовью от тети Эмми».

Лошадь на обложке была каштанового цвета. Когда Крисси взяла книгу, Эмма спросила:

– Какой наездницей была госпожа Хардич?

Крисси недоумевала. К чему Эмма спрашивает, что ответить? Она сказала неопределенно:

– Звезд с неба не хватала. Но и не такой уж и плохой. Хорошей, но не профессиональной. Зачем тебе это?

– Я просто спросила, – сказала Эмма. – А лошадь? Что за лошадь у нее была?

– Ты видела ее. Красавица. Мистер Хардич купил специально для жены. – Крисси держала книгу с каштановой лошадью на обложке и, смотря на картинку, переживала сцену из прошлого: внутренний двор конного завода Хардичей и Гиллиан, выходящая из дома с Марком, чтобы получить подарок, за который Крисси отдала бы все. – Она никак не могла поверить, – продолжала Крисси. – Она все гладила ее и говорила, что это самая красивая лошадь в мире. И меньше чем через месяц после этого… – Она замолчала. Зачем ей это? Почему Эмма хочет знать об этом?