Загадки поля Куликова - Юрий Звягин

«Бестудныи же Мамай срама исполнися, вь похвалы место бесчестие прииде ему. И поиде самъ на Русьскую землю, похвалився, со всеми князи ординьскими и со всею силою татарьскою и половецкою, наипаче же к симъ многи рати понаимовалъ: бесермены и армены и фрязы, черкасы и буртасы. Бяху же тогда с Мамаемъ единомыслении советницы литовьскии князь Ягаило Олгерьдовичь со всею силою литовьскою и лятцькою и князь Олегъ Иванович Рязаньскии.

И тако окаянный Мамай разгордився, понежь всею Ордою и царьми владяше. и заповеда всемъ советникомъ своимъ со всеми воиньствы вкупе быти у реки Оки на брезе. Бысть же месяца августа. Слышавъ сиа, великии князь Димитрии Ивановичь иде к соборной церкви, и пролиавъ слезы, воздыхая из глубины сердца своего къ Богу и Пречистой Его Матери, и рече:

Молитва. „Господи Боже нашь всемощныи, и всесилныи, и крепкии въ бранехъ, воистинну Ты еси Царь Славы и всея твари Содетель. Помилуи ны молитвъ ради Пречистыя Твоеа Матере и всехъ святыхъ Твоихъ, не остави насъ, егда унываемъ, Ты бо еси Богъ нашь и мы людие Твои. Посли руку Твою свыше и помилуи ны, и посрами врагы наша, и оружиа ихъ притупи! Силенъ еси Господи, и кто противъ станетъ Ти? Помяни, Господи, милость Свою, юже отъ века имаши на роде христианьстемъ. И Ты, о многопътая и Пресвятая Царице Госпоже Дево Богородице, честнейшая небесныхъ чиновъ, и всея вселенныя заступнице, и прибежище миру, и всего живота человъческаго корьмителнице, воздвигни, Госпоже, руце Свои пречистои, има же носила еси истиннаго Бога, ис Тебе воплощеннаго, Его же моли за мя грешнаго, да достоинъ буду главу и животъ свои положити за имя Сына Твоего и за Твое! Иноя бо помощници не имамы развие Тебе, Госпоже. Избави насъ отъ сыроядецъ сихъ, да не порадуются вражьдующии ми бес правды, ни рекутъ погании: „Где есть Богъ ихъ, на Него же уповаша?“ И да постыдятся вси, являющии рабомъ Твоимъ злая, яко азъ рабъ Твои есмь и сынъ рабыня Твоея. Испроси ми, Госпоже, силу и помощь отъ святаго жилища Сына Твоего и Бога моего на злаго моего супостата, нечестиваго врага Мамая. Постави ми, Госпоже, столпъ крепости отъ лица вражиа, возвеличи имя христианьское надъ погаными агаряны и посрами вся супротивныа наша! И да разумеютъ языцы, яко с нами Богъ и Того есть слава въ векы. Аминь“.

И призва вся своя велможи и вся князи Рускиа земля, сущая подо властию его, и рече имъ: „Лепо есть намъ, братие, да идемь противу сыроядецъ сихъ. Не пощадимъ живота своего, еже положити главы своя за православную веру христианьскую и за святыя церкви и за вся христианы, да не приати будутъ гради наши погаными, да не запустеютъ святыя церкви и не разсеяни будемъ по лицу всея земли, да не поведени будутъ жены наши и дети въ пленъ, да не томимы будемъ отъ поганыхъ по вся дни. И нынъ, братие, приспе время подвига. Потягнемъ мужескы, помощницу имуще Пречистую Богородицу! И Та умолитъ за насъ Сына Своего Христа Бога нашего, яко да милостивъ будетъ намъ зде и въ будущий векъ“. И отвещаша ему рустии князи и вси велможи его: „О велеумныи господине, рускии царю! Яко же рекохомъ ти, еже животъ нашь положити за тя, ныне же готови есмы тебе ради за избаву христианьскую и кровь свою пролиати, ею же омыетъ намъ Господь вся преже съдеянная нами прегрешениа“.

Великий же князь Дмитрии, восприимъ Авраамлю доблесть, устремися на поганыя, вземъ съ собою скипетре Царя Небеснаго непобедимую победу, животворящии крестъ Христовъ. И поиде с Москвы и прииде на Коломну.

И вшедъ въ церковь Пречистыя Богоматери, и прилежно помолися и благословився у епископа Герасима. И поиде с Коломны августа 20 и преиде за реку Оку со всеми многими воиньствы. И прииде к реце к Дону сентября 6. И ту присла к нему преподобный игуменъ Сергии, великий чюдотворець, благословение, списаниемъ укрепляя его на подвигъ противу безбожныхъ татаръ, возвещая ему помощь Божию, хотящую быти.

И тако вси, вооружившеся и Бога помощьника имуще, поидоша за Донъ на реку Непрядву. Оле крепкиа и тверьдыя деръзости и мужества! Оле како не пощаде живота своего избавлениа ради христианьскаго! Оле благаго произволениа и умышлениа неотложнаго! О како уготовися не токмо до крови, но и до смерти страдати за веру Христову и за святыя церкви и за врученное ему отъ Бога словесное стадо Христовыхъ овецъ, за нихъ же яко истинный пастырь душю свою полагати тщашеся, подобяся преже бывшимъ мученикомъ! Святии бо мученицы на страданиа и раны любьве ради Божиа, яко же на пищу, на смерть яко тако и сеи боголюбивыи и крепкыи смерть яко приобретение вменяше, не усомнеся, ни убояся татарьскаго множества, не обратися въспять и не рече въ сердци своемъ: „Жену имею и дети, и богатество многое“. Но безъ сумнениа на подвигъ, и напреди выеха и в лице ста противу окаянному волку Мамаю, хотя исхитити отъ устъ его словесное стадо Христовыхъ овецъ. Тем же всемилостивыи и человеколюбивыи Богъ благиа ради его деръзости не покосне, ни умедли, ни помяну перьваго его съгрешениа, но въскоре милость Свою яви на насъ и посла ему свыше помощь Свою. Егда убо обои полки съступишася, аки силнии тучи, и блеснуша оружиа, аки молниа в день дождя, ратнии же, за руки емлюще, сечахуся. И тогда мнози достовернии видеша святаго архистратига Михаила и прочая святыя аггелы, и святыхъ мученикъ Георгиа и Дмитриа, и Бориса и Глеба, помагающихъ ему на супротивьныя. И такова бысть брань зельна, яко и по удолиемъ кровь течаше, и Донъ река, с кровию смесився, потече. Главы же татарьскыя аки камение валяхуся и трупиа мертвыхъ аки дубрава посечена. Погании же сами видеша три солнечныя полкы блистающая, отъ нихъ же исхожаху на нихъ пламенныя стрелы, и до конца побъжени быша отъ христианьскаго оружиа. Окаянный же Мамай Божиею силою гонимъ, побеже и без вести погибе.

Богохранимыи же великий князь Дмитрии таковыя ради отъ Бога дарованныя ему преславныя победы хваламъ достойно имяа приобрете, иже и доныне славимъ есть и удивляемъ не токмо отъ человъкъ, но и отъ самого Бога, к Нему же наипаче подвизашеся угодная сотворити всъми добрыми детельми, ими же и аггелы удиви, и человъки возвесели. Сице добрымъ подвигомъ подвизася мужественъ за люди своя Господа ради. Мнози же тогда, иже с нимъ подвизавшиися не токмо до крови, но и до смерти, и таковою смертию бесмертны животъ получиша отъ Бога и не токмо многимъ съгръшениемъ оставление прияша, но и веньцы мученическыми почьтени быша, равно яко же и перьвии мученицы, иже веры ради Христовы пострадаша отъ мучителей и умроша исповеданиа ради Христова. Сии же тако же в последнее время за веру Христову и за святыя церкви умроша и равно съ сими веньцы приаша. А иже тогда отъ сопротивныхъ уязвляеми и по победе живи обретошася, сии кровию своею омыша перьвая ихъ согръшениа, и яко победители крепьцы врагомъ явишася. и великимъ хваламъ и чести сподобишася, и венцемъ достоини быша и чтоми не токмо отъ человекъ, но и отъ Бога.

И возвратися великий князь Дмитрии с великою победою, яко же древле Моисеи Амалика победи, тако же и сии достохвальныи великий князь Дмитрии Мамаеву силу победи. Окаянному же Мамаю ожесточи Богъ сердце, яко же древле фараону къ своеи ему погибели, яко прибеже не во мнозе ко своимъ ему во Орду, и пакы собравъ остаточное свое воиньство, и отъинуду совокупивъ силу многу, и распыхався паки, скоро поиде к Рустеи земли, хотя озлобити христоименитое стадо, яко не ведыи окаянный, иже всякъ иноплеменникъ, озлобивыи русьскиа люди, иже суть Христовъ жребии, и самъ отъ Бога казнимъ бываетъ.

И тогда из Синие Орды прииде на гордаго Мамая царь Тактамышь, ему же приложишася князи Мамаевы. Мамай же в Кафу побьже, идеже и убиенъ бысть, и память его с шумомъ погибе. Вся же Орда покорися Тактамышю»{95}.

Как видим, это тоже никак не Сказание. Так что и в официозе, так сказать, его не признали достойным считаться историческим текстом.

Если уж кто и ввел Сказание о Мамаевом побоище в число исторических источников, так это «последний русский летописец» Василий Татищев в XVIII в. Причем он же внес в текст, взятый за основу в его «Истории Российской», самое значительное число новаций. У него Дмитрий, узнав о Мамаевом нашествии, велит укреплять Москву, Коломну и Серпухов. Владимир Андреевич почему-то пребывает в Городце (это, правда, у более поздних историков не утвердилось). За помощью посылают в Новгород и Псков. Дата выступления из Москвы — 20 августа. К Березую (Татищев, вслед за некоторыми списками Никоновской летописи именует место Березой) пришли 1 сентября. Передовой полк на поле боя возглавил тверской князь (надо так понимать, Иван Холмский), левый — белозерцы с ярославцами, правый — Ольгердовичи с новгородскими, псковскими и северскими полками. Владимир Андреевич сначала возглавляет вместе с Дмитрием Нижегородским (ранее нигде не фигурировал) резерв, но потом уходит в засаду.