Мальтийский крест - Василий Звягинцев

— Аналогично. О том, сколько ваших сотрудников могут за нами наблюдать с крыш окружающих зданий, я не спрашиваю.

— Оставьте свою паранойю. После испытания вашего «Гнева Аллаха» и того, что вы устроили в Москве, а мы достойно ответили, винтовка на крыше — как минимум смешно. Согласны? Давайте разговаривать, как взрослые люди. Я — по официальному статусу сейчас никто, вы — в одних местах кто-то, а здесь — тоже никто. Вернее — не более чем купец, прибывший для обсуждения контракта. И это правильно. Ваше слово первое, Ибрагим Рифатович.

Катранджи, приняв предложенные условия, заговорил. Как ни крути, а он ведь действительно, пусть и опосредованно, через Чекменёва, был допущен к прямым переговорам с могущественным самодержцем всея Руси. Совсем другой уровень, чем конфиденциальный разговор с премьером одной из европейских держав. Особенно если учесть всё предыдущее, он мог быть доволен. Исторический противник зла не таил, говорил всё, что думает, а это подтверждает возможность начать отношения как бы с чистого листа.

Так и сказал, присовокупив, что ценит подобное, достойное мужчин отношение. И неплохо бы им сохранить такие и впредь. Основываясь на европейских понятиях, если Игорь Викторович категорически не приемлет «восточных».

— Отнюдь. Вполне приемлю. Но — на паритетных началах. Чтобы потом недоразумений и лишних обид не возникало, — усмехнулся генерал.

Он, разговаривая с Ибрагимом, одновременно отслеживал качество работы Уварова. Неплохое, кстати. Среди фланирующей по бульвару публики он, с известной долей вероятности, определил только двух персонажей, могущих быть сотрудниками «Печенегов». А ведь, зная подполковника, тут их должно крутиться не меньше десятка. Или очень хорошо маскируются, или Уваров организовал прикрытие совсем не так, как предполагал Чекменёв. В любом случае — лишний плюс ему.

Катранджи объяснил своё желание вступить в контакт вполне разумно. С момента воцарения Олега Константиновича мировая геополитическая карта кардинально изменилась. Информация о том, что Император собирается сменить приоритеты и сосредоточиться исключительно на собственно российских интересах, своевременно стала известна «кому надо» и встретила полное понимание.

— Собственно говоря, Игорь Викторович, вы не можете не признать, что все наши предыдущие действия определённым образом сыграли вам на руку?

— Не могу, — легко согласился Чекменёв. — Наши партнёры по ТАОС слишком быстро и крайне непрофессионально раскрыли карты. Тем самым подтвердив, что ничего в их отношении к нам не изменилось. Ради того, чтобы в очередной раз напакостить России, забыли о своих действительно «жизненных интересах». Ну и ради бога. Баба с воза, кобыле легче.

— Очень приятно это слышать. Мы, со своей стороны, хотим сделать вам предложение, от которого вы едва ли сможете отказаться.

— Хотелось бы верить. Излагайте.

— Если Россия действительно решит выйти из ТАОС и отвести все свои экспедиционные войска в пределы естественных границ, мы готовы гарантировать, что впредь эти границы не будут подвергаться сомнению, а тем более — нарушаться. Может быть заключено большое количество торговых и иных соглашений, безусловно взаимовыгодных. И это кроме того, что высокие договаривающиеся стороны автоматически получат массу преференций, прекратив тайное и явное противоборство, направив ресурсы на иные цели…

— Я так понимаю, Ибрагим Рифатович, что вы предлагаете учредить новую мировую конфигурацию. Северный альянс без России, Россия как автаркия, сохраняющая нейтралитет в историческом противостоянии Севера и Юга, и… как же мы назовём третью сторону? Употребляемый у нас термин вряд ли точно отражает суть дела.

— «Чёрный интернационал»? А почему бы и нет? Что он не красный — безусловно. Но — интернационал же! Если иметь в виду цвет кожи и волос значительной части его членов — вполне подходяще…

— Для того, чтобы стать третьим полюсом мира, требуется кое-что ещё, — сказал Чекменёв. — Хоть какие-то признаки государственности. Конфедерация, халифат, ассоциация… Подобие выражающего общие интересы руководящего органа, дее- и правоспособного. Ну, вы понимаете. С кем же, в противном случае, хоть о чём-то договариваться?

— Это пусть вас не волнует. Названный орган может объявить о своём сформировании в ближайшее время.

— Когда объявит, тогда и думать будем. А пока, Ибрагим-паша, у нас с вами простая негоция, деловой разговор двух купцов, ищущих собственной выгоды и за все последствия отвечающих только своим карманом. Нормально?

— Я и сам хотел примерно так выразиться…

— Приятно, что наши мысли и устремления совпадают. Сейчас я, от себя лично, могу сказать только одно. Если ваши… единомышленники прекратят свою деятельность на подконтрольной нам территории, мы отнесёмся к этому с пониманием. Столь же положительно будет воспринят факт передачи нам информации об известных вам, но не входящих в вашу организацию антиправительственных организациях на территории России. В свою очередь, мы готовы благожелательно рассмотреть некоторые интересующие вас вопросы. А сверх этого… — Чекменёв развёл руками. — Любой меморандум, составленный двумя частными лицами на столике пивной, даже заверенный у ближайшего нотариуса, будет иметь… сами понимаете, какую силу.

— О чём речь, Игорь Викторович! Какие меморандумы? Я счастлив, что вы с государем Императором согласились начать разговор со мной, как с лицом, заслуживающим вашего высокого внимания. Могли бы и отказать, «без объяснения причин».

Ирония в голосе магната чувствовалась, но скорее обращённая в сторону неких посторонних по отношению к ним сил. По-своему он прав. Удайся его авантюра — он сразу переходил в совсем другую политическую категорию…

— Знаете, что бы я вам посоветовал, Ибрагим-паша…

Чекменёв вдруг прервал фразу.

Проезжавшая мимо девушка на дамском велосипеде несколько раз тренькнула звонком, предупреждая собравшихся переходить аллею двух старушек с мальтийской болонкой на поводке. Видно было, что ездить она, несмотря на почти двадцатилетний возраст, толком ещё не умеет. Слишком напряжена и рулём всё время дёргает. Зато, поймав взгляд генерала, сделала рукой условный жест, дополненный мимикой.

«Тревога второй степени, необходимо переместиться в более защищённое место».

«Второй степени» — ничего особенного. Просто предупреждение, что вокруг охраняемого объекта появились пока не установленные личности, ведущие себя не вполне адекватно. Можно и проигнорировать, до уточнения обстановки, но факт, с точки зрения обеспечивающих, имеет место.

Не зря генерал полагался на Уварова.

— Давайте-ка быстро встанем и пойдём отсюда, — сказал он, опустив голову, чтобы губы со стороны были не видны. — Торопиться не нужно. Если что, моя охрана сработает. Впереди и справа вход в ресторан. Идём туда. Скажите сейчас громко, что проголодались и мои советы предпочли бы выслушивать за хорошим обедом… Дальше, что хотите…

Катранджи среагировал мгновенно и правильно.

— У вас здесь хоть и юг, а ветер с моря прохладный. Неуютно. Да и время, похоже, обеденное… — Он извлёк из жилетного кармана большие золотые часы, как бы не позапрошлого века, щёлкнул крышкой, спрятал обратно. — Не согласитесь ли преломить со мной хлеб? А где — на ваше усмотрение…

— Охотно. Наши сугубо теоретические разговоры и меня изрядно утомили. Пойдёмте.

Жестом велел секретарю оставаться на месте. Чекменёв это оценил.

Пошли они вначале вдоль балюстрады бульвара, будто желая направить свои стопы в «Лондонскую», славящуюся своим рестораном, и вдруг резко свернули к вполне среднему заведению в угловом здании, знаменитому единственно тем, что из его окон памятник Дюку виден был как раз «от четвёртого люка»[47].

Глава 7

Ресторан с гостиницей, незамысловато именуемый «Потёмкин», был заранее подготовлен Уваровым для приёма, в случае необходимости, высокопоставленных гостей. Особого труда это не составило. В местном жандармском управлении имелось несколько сотрудников, с полным сочувствием относившихся к случившимся в стране переменам и поддерживавших контакт с Москвой в «инициативном порядке». Они и дали подполковнику наводку на хозяина, господина Самуила Циреса, вполне надёжного и благонамеренного негласного осведомителя. Уж больно удачно было расположено его заведение, чтобы не слишком богатый ресторатор, купец всего лишь второй гильдии, мог без поддержки властей второй десяток лет оставаться его собственником, успешно отражая неоднократные атаки куда более сильных конкурентов.

«Потёмкин» предоставлял управлению весь спектр специфических услуг: организацию прослушки нужных клиентов, предоставление отдельных кабинетов для конспиративных встреч, содержал в штате девушек и молодых людей для «подводки», ну и тому подобное. В конце концов, и сами офицеры нуждались в надёжном месте для проведения досуга, не связанного с исполнением служебных обязанностей. Вдали от посторонних глаз и ушей, без риска каких-либо неприятностей и недоразумений. Опять же — не возникало вопросов по поводу почти неограниченного беспроцентного и бессрочного кредита. Хозяин в любом случае внакладе не оставался, поскольку добрую половину весьма состоятельных клиентов к нему направляло названное управление, и никто никогда не задавал неудобных вопросов по поводу «побочных доходов».