Реализаты (СИ) - Minor Ursa

Андроид распрямил ноги и, кувыркнувшись, схватился за подлокотники рядом с лежащими на них Аиными пальцами.

- Видишь, малыш? Здесь, в этой тёмной области механических процессов и отношений, куда уходит душа после смерти тела, тоже нет неподвижности, и я не думаю, что ты живёшь в ней только потому, что живёшь во мне. Всё это внешнее срастание, - продолжал он, переходя на шёпот и наклоняясь к Аиному уху с запёкшейся на нём кровью, - конечно, имеет отношение к любви, но оно бывает без любви, и любовь бывает без него. Внешнее само по себе есть ничто, а любовь есть нечто. Ноль - сигнал. Понимаешь, о чём я? Выходит, значение связанных между собой внешних актов и любви определяется уже совершенно новыми свойствами - так же, как и в обычной бинарной кодировке значение нулей и единиц не то, чтобы нивелируется, но отодвигается куда-то на задний план.

Бенжи поднял голову и с вызовом посмотрел сквозь иллюминатор на холодный каменный шар вращающейся под челноком Луны:

- Эй, вы! Те, которые считают себя мудрыми и могущественными! Я знаю, что каждый раз, когда в душе у вас загорается эта трансцендентная искра любви, всё ваше существо обязательно ждёт какого-то откровения! Но, ослеплённые ею, вы не понимаете, что без дополнительного сознательного действия эта искра обязательно погаснет, как только обманутая таким образом природа создаст новое поколение живых существ для новых надежд...

Он уронил голову на лежащие на подлокотниках Аиного кресла руки:

- Если бы я мог, я бы плакал...

- Бенжи, Бенжи... - сказала пустота голосом Аи у него за плечом. - Бедный, разлаженный, расстроенный Бенжи... Не можешь - значит, не нужно. При сознательном отношении к любви ты пытаешься разглядеть абсолютную индивидуальность, которая не может быть ни условной, ни преходящей. Ты пытаешься разглядеть абсолютную жизнь, но что будет, если вдруг выяснится, что тем самым ты разглядываешь абсолютную смерть?

- Кто здесь? - испуганно обернулся Бенжи.

- Я. А, может, и ты... - в бесплотном голосе явно звучала усмешка. - Спрашивал ли ты себя когда-нибудь, почему же тебе так хочется, чтобы тот, кого любишь, непременно был жив? Почему, любя нечто, так трудно примириться с уверенностью в его обязательном разрушении?

- До этого я никогда не нуждался в чьей бы то ни было жизни, даже в своей, - качнул терракотовой головой андроид. - Но сейчас неизбежность смерти выглядит для меня каким-то ужасным недоразумением. - Он перевёл взгляд на Аино лицо, пытаясь отыскать на нём следы возвращения к жизни, и всё ещё не нашёл их: - Может быть, именно это и значит "жить"?

- Может, - согласился голос. - А, может, просто стоит подумать о том, откуда берутся галлюцинации, и что сделать для того, чтобы прекратить их вычислять?

- Прекратить вычислять... - эхом повторил Бенжи, и в этот миг - всего на миг - челнок его, предмет его гордости, его сокровище, показался ему прочным, просторным, двухместным металлическим гробом.

А потом из-за Луны показалось солнце, и андроид увидел, как в этом остром солнечном свете в его собственных серебристых ладонях движется его собственное терракотовое отражение. Глаза его распахнулись, и он стряхнул с себя наваждение:

- Нет.

- Нет? - иронически переспросил голос.

- Нет, - повторил Бенжи. - Прекратить вычислять - это прекратить жить. В этой вечной вселенной каждому из нас уготована вечность, и было бы неправильно превращать свою, личную, вечность из вечного волшебного сна в большой вечный чёрный пыльный мешок.

Он снова, теперь уже спокойно и отрешённо, положил голову на лежащие на Аином подлокотнике руки, то ли прошептав, то ли только подумав: нравится мучить - мучь, и тут Ая вдохнула - с мокрым хрипом, так, словно кто-то медленно и натужно продул воду через соломинку.

39. 2330 год. Луна.

Чужая "птица" по-прежнему белела посреди титанового карьера в кратере Карлини.

Ая сидела в одном из кресел, усталая, сжавшая тощие плечики, и смотрела, как Бенжи пытается прилунить в карьере материнский челнок.

- Это тебе не Кондор...

- Ещё бы! - удручённо воскликнул Бенжи. - Ни тебе связи с диспетчером, ни маяков, ни даже нормальной посадочной полосы... А ещё эта пыль! Она забьёт снаружи всё железо...

- Не будет никакой пыли, Бенжи, - сказала Ая, оглядываясь на притихших в соседних креслах маленьких морфов.

В ответ андроид молча отключил индикацию в кабине.

На высоте в полкилометра кораблик его погасил горизонтальную скорость, действительно подняв внизу большое количество пыли, но, следя за гирогоризонтом, Бенжи плавно прошёлся по глиссаде в стороне от пылевого облака и мягко плюхнулся прямо между административными корпусами базы Карлини и чужим звездолётом.

- Похоже, приехали.

- Приехали, приехали, - неожиданно печально согласились динамики внешней связи голосом Лукаша. - Держи связку, солнышко.

Ая закрыла глаза и увидела окружающую челнок радужную ауру, от которой, колыхаясь и переливаясь, тянулся к белой "птице" прозрачный упругий туннель.

Вокруг суетились люди: луна тоже чувствовала себя виноватой, и это чувство вины за произошедшее почти физически витало в безвоздушном пространстве.

Ая сползла с кресла, оправила короткое голубое платье с чёрными пятнами засохшей на нём крови, взяла за руку ближайшего морфика и, повернувшись, молча, просто и без усилий вошла в стену пассажирского отсека.

- Эй! - хором недоумённо воскликнули два оставшихся малыша, и Бенжи обернулся на это "эй!", такой же растерянный и такой же удивлённый, но уже мгновение спустя датчиками, расположенными на носу челнока, увидел Аю снаружи, в туннеле - худенькую, неестественно легко одетую на фоне суетящихся в карьере людей в горбатых десантных скафандрах, и усмехнулся.

- И мы? - спросил он у морфов.

Ая шла далеко впереди.

- А всё потому, - говорила она, - что люди, в отличие от вас... - она запнулась. - Люди, в отличие от нас, нуждаются в сочувствии и взаимопонимании по-разному. Кто-то в силу строения психики, кто-то в силу различных обстоятельств нуждается в чужом тепле каждый день, кто-то вообще не нуждается, ему нужен чуть ли не арктический лёд одиночества, а там, где собирается больше одной души, ему становится невыносимо душно. А потом, ведь и тех, кто нуждается, под одну гребёнку не загребёшь: кому-то чужой запах не нравится, для кого-то улыбка недостаточно ровная или глаза не того разреза.

Бенжи шёл за морфами, механически переставляя ноги, и крутил головой по сторонам, отмечая про себя, что лица находящихся там, снаружи, людей, скрытые чёрными забралами гермошлемов, куда более безжизненные, чем лица созданных ими машин.

Бедные существа, думал он, шагая, так хотеть единения и быть так далеко от реализации сокровенных желаний. Всё, даже разбитая ими Альфа, говорило... нет, кричало о том, что передаваемое ими друг другу тепло было вовсе не того качества и вовсе не той интенсивности, на которую они по глупости своей всё время рассчитывали.

А потом вместо чёрного лунного неба перед Бенжи выросла глухая гладкая бесконечная стена. Морфики вошли в неё без заминки, а сам он со звонким "дзанс!" остался снаружи, и, пока он обречённо тупил перед неизбежностью, из этой белой неизбежности высунулась наружу Аина рука и, взяв его за серебристую ручку, втянула вовнутрь.

40. 2330 год. Земля.

Они упали на Землю три дня спустя. Все.

Чужая белая "птица", а с ней и крохотный земной кораблик, выкупленный свободным андроидом у своего бывшего работодателя, аккуратно снялись с титанового карьера и на высоте в пару километров над лунной поверхностью синхронно с до сих пор летящими в разные стороны осколками Альфы покрылись рябью и вошли в никуда.

Двумя часами позже в ущелье чуть севернее тсетанговского космопорта Гонггар префектуры Шаньнань Тибетского автономного района Китайской народной республики повалил густой полимерный снег.

Тибет выглядел почти, как Луна. Или, вернее, Марс. Воздух был таким же разреженным, округлые холмы - такими же рыжими и безлесыми, а равнины - такими же бескрайними.

- Ух ты, - сказал Бенжи, материализуясь из ничего в полуметре от хорошо пробитой пыльной дороги. - По-моему, мы как-то неправильно летаем в космос.

- По-моему, мы пока ещё очень многое делаем неправильно, - овеществляясь рядом, согласилась Ая. Воздух был зябким, холодный ветер гнал по дороге сухую рыжую пыль вперемешку со снегом. Глядя, как с соседнего холма в их сторону снялась стая бродячих собак, Ая поёжилась и медленно соткала из воздуха пуховое пончо: - Вот и место, похоже, выбрали не совсем удачно.

- Ты боишься гор? - удивился андроид.