Зачем нам враги - Юлия Остапенко

«Он был не такой, как ты. Он совсем не был похож на тебя. Ты много смеешься — хотя сейчас вот нет, — а он почти никогда не смеялся. Он был очень серьезный. Он хотел очистить мир от скверны. И верил в то, что сможет».

— Он был... человеком великого рода. Мы не смогли быть вместе.

— Но ты же дворянка?

— Мой отец был мелкопоместным лордом.

— И ты ходишь в служанках.

Эллен повернула голову и обнаружила, что уже не может разглядеть в темноте лицо Глэйва. Но почему-то это не встревожило ее — ни это, ни то, что она оказалась в Тальварде, в темном сарае с тальвардским мужчиной. Хуже не будет, подумала она, хуже уже не будет.

Хуже, чем тогда, когда она посмотрела на свою руку и увидела, что ее облепил воск, не будет.

— Госпожа Ровена гораздо знатнее меня.

— Можешь называть ее настоящим именем. Я никому не скажу.

Эллен резко приподнялась на локтях. Прядь волос, выбившаяся из узла, упала ей на лицо Глэйв отвел ее в сторону.

— Что ты...

— Ты похитила калардинскую княжну. И мне очень интересно, зачем тебе это понадобилось.

Спокойствие мигом улетучилось. Эллен села. Теперь их лица были совсем близко.

— Ты ошибаешься...

— Перестань, Эллен. Я давно понял это — еще в самом начале. Мне доводилось видеть лиц княжеской крови, я знаю, как они держатся.

Эллен сглотнула.

— Ты... ты теперь...

— Я теперь просто хочу знать, что тебя подвигло на подобное. Меня удивляет не твоя глупость, а твоя отчаянность. Не могу понять, как ты рассуждала.

— Я ее не похищала. Она сама хотела сбежать.

— Сбежать? В Тальвард? Дочь калардинского короля?

— Она хочет изучать некромантию. Уже давно хочет. Я это всегда знала. Она... Глэйв, она делает очень странные вещи. И всегда делала. Если бы она осталась, случилось бы что-то ужасное. Я не знаю что, но...

— Ужасное случится, если она не вернется, — мрачно сказал Глэйв.

Эллен не рискнула спросить, что он имеет в виду. Сейчас и она, и ее маленькая госпожа были в полной власти этого человека.

— Вот почему я никогда никому не стану присягать, — вдруг со злостью бросил Глэйв, не глядя на нее. — Верность долгу принуждает делать феноменальные глупости.

— Не в верности дело.

— А в чем? Она вздохнула.

— Я пошла с ней, потому что мне... мне тоже надо было оттуда уйти.

— В Тальвард?!

— В Тальвард.

Глэйв посмотрел на нее как на помешанную. Потом его взгляд прояснился, и он медленно проговорил:

— Ты... надеялась, что найдешь здесь его? Твоего мужика? Ты думала, наши некроманты забрали его, чтобы оживить?

Сейчас, в его устах, это звучало невероятно глупо, но — Да, именно об этом она и думала. Два года кряду она днем и ночью думала только об этом как одержимая. Что Рассел где-то там, он жив, он дышит, она может снова прижать свои губы к его губам... и они шевельнутся в ответ. Она знала, что вряд ли дойдет до Тальварда живой и что, даже если это удастся, шанс отыскать Рассела ничтожен... О ничтожности шанса на то, что ее мысли — не бредни обезумевшей от горя вдовы, она думать не хотела.

— Всеблагие небеса, женщина, — проговорил Глэйв. — Твой мужик уже давно хладный труп. В самом лучшем случае из него сделали зомби и держат на цепи в подземелье какого-нибудь из высших некромантов, чтобы он сторожил его магический хлам. Но и то вряд ли, это все бред и сплетни — про зомби, их почти никогда не создают, потому что ими невозможно управлять. Он растерзает тебя на куски, как только увидит... Но более вероятно, что с него просто содрали кожу на плащи. Если он был хорошим воином. Он был хорошим воином?

— Лучшим, — хрипло сказала она. — Самым лучшим.

— Тогда... — Глэйв вдруг осекся. Его ладонь легла ей на шею, но Эллен не отстранилась. — Ты любила наследника? Княжеского сына, брата твоей маленькой ведьмы?

Она не смогла даже кивнуть. Только закрыла глаза, но слезы все равно прорвались на волю: сначала скопились на ресницах, потом закапали вниз, на ее обожженные руки.

Они все правы — она всего лишь глупая женщина. Глупая или безумная, все равно.

— У меня был от него ребенок, — едва слышно сказала она. — То есть... был. Должен был быть. Он родился мертвым... через месяц после его гибели. Я думала... думала, что должна... ему сказать... что...

Она что-то говорила — сама не зная зачем, кому, надо ли было что-то говорить. Надо ли, если даже думать об этом никогда прежде не решалась. Думать о том, как все бессмысленно, и наивно, и... тщетно.

Другая рука Глэйва легла ей на плечо, разворачивая к себе. Эллен всхлипывала, низко опустив голову. Ей хотелось, чтобы он обнял ее — обнял и вжал ее лицо в свою шею, а потом сунул руку ей под юбку и... и чтобы было что-то, все равно что, чтобы было что-то в ней, это лучше, чем ничего.

Но Глэйв сказал только:

— Успокойся, Эллен. Ты не можешь себе этого позволить.

Она подняла голову; ее губы дрожали от обиды. Глэйв спокойно и твердо смотрел ей в лицо — все теми же холодными глазами. Он чужой мне, подумала Эллен, с чего он должен утешать меня, ведь он мне совсем чужой...

— Я не для того тебя позвал, чтобы ты мне изливала свои горести. Для того есть женщины. Ты сделала вещь, которая может все изменить. И ты должна исправить ее, пока еще не поздно.

Эллен не понимала, о чем он говорит, и только беспомощно покачала головой, но он вдруг стиснул ее плечи до боли.

— Слушай меня. Все это не так просто, как тебе кажется. Вы с княжной должны вернуться назад. И она должна выйти замуж за эльфа. Понимаешь? Это очень важно. Для всех важно, для вас и для нас. Если этого не случится — твоя страна будет уничтожена... и наша тоже. Я слишком поздно понял, кто вы. Сначала думал — просто две дуры из-под венца бегут или еще что. Иначе бы, клянусь, я бы сам лично вас назад отволок. Но сейчас не могу — у меня времени нет.

— Я не понимаю...

— Молчи и слушай меня. Она не должна дойти до некромантов. Найди человека, который поможет вам вернуться назад. Но лучше всего — брось ее и беги. Если она в самом деле достойна — дойдет сама... и тогда... ну, значит, такова воля небес. Хотя лучше бы не дошла. Но если вы обе дойдете — тебе не жить.

Эллен вдруг стало очень спокойно на душе.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, и все. На службе у некромантов тоже кое-чему научился. Она убивает тебя. Уничтожает каждый миг. Часть тебя она уже убила, а ты этого даже не знаешь.

— Что ты загадками говоришь?

— Я не знаю, как тебе еще сказать. Но если ты сама ничего этого не чувствуешь — поди ты в преисподнюю.

— Я только боли от огня не чувствую, — зачем-то сказала Эллен, словно извиняясь. — Только ее. А другую — чувствую.

Глэйв умолк. Его хватка ослабла, пальца дрогнули.