Республиканец - Вадим Полищук

— Из системы Варена. Почти месяц тут валяюсь, через два дня комиссия.

— А я сержанта своего навещал. На учениях травмировался, думал, успеет к началу, но он тут надолго.

— Разрешите вопрос, господин капитан? К началу чего должен был успеть сержант?

— Тс-с, это большой секрет, гриф «перед прочтением сжечь», — капитан Патрик пристально оглядел Вольдемара с ног до головы. — Через два дня, говоришь…

Вольдемар проклял свой язык.

— А что, это неплохая мысль, — продолжил капитан. — Не хочешь еще раз дернуть костлявую за усы?

Предупреждал же Нейман — не лезь в пекло, но, с другой стороны…

— Я согласен, господин капитан, — неожиданно услышал свой голос Вольдемар.

— Договорились. Да, а ты сейчас где?

— ВКФ, господин капитан.

— ВКФ? Впрочем, один черт, берем всех добровольцев. В результате эдакая смесь героев с бандитами. Кстати, твой дружок, Радек, тоже идет.

— Жив?!

— Да что этому динамиту ходячему сделается? И машинку с собой по-прежнему таскает. А учился ты где?

— Здесь, на Астгартусе, в академии ВКФ.

— В академии?! Вот это да! Из ускоренного выпуска, сейчас сержант?

— Из ускоренного, но уже младший лейтенант.

— Да хоть генерал. Пойдешь командиром группы прикрытия. Запрос на тебя сегодня же отправлю, полномочия мне дали огромные.

Тара — одна из окраинных планет Империи, имеющая кислородную атмосферу и большие запасы полезных ископаемых. Своего рода аналог республиканской Зеды, только климат помягче. Еще одно различие — энергетика, на Зеде она атомная, основу тарской составляют гидроэлектростанции. Три крупные реки с большим перепадом высот и мощным течением позволили построить гигантские каскады плотин электростанций.

— В этом и заключается основная слабость системы энергообеспечения планеты, — объяснял командир недавно сформированного диверсионного батальона капитан Патрик. — Взорвем первую плотину, все находящиеся ниже по течению не устоят. Принцип домино: задел одну костяшку, и начинай все заново.

«Это же сколько народу погибнет?!» — подумал Дескин.

— Не слышу вопроса, почему бы просто не подогнать к планете крейсер и не ударить из космоса, — сказал капитан Патрик.

— У планеты в космосе хорошее прикрытие, крупный корабль не пройдет. К тому же лишнего крейсера у Республики сейчас просто нет. Да и ПРО на поверхности тоже приличная.

— Ставлю «отлично», господин младший лейтенант, не зря в академии штаны протирал. Поэтому пойдем на трех мелких кораблях. Три корабля — три цели. Высадка на десантных капсулах по баллистической траектории, засечь практически невозможно. После взрыва нас подберут катера. Катера бросаем в космосе и сразу прыжок, очухаться не успеют, а нас уже и след простыл, — Патрик потер руки. — Ну, как план?

— Хороший план, — ответил Вольдемар. — Одного понять не могу: в чем подвох?

— Молодец, правильно мыслишь. Подвох в том, что катера у плотин не сядут, горы. До площадки идти, в твоем случае, два с половиной километра. И твоя группа отход остальных прикрывать будет, уйдешь последним.

— А кто противник?

— Имперская ландсгвардия, что-то вроде наших территориалов. Короче, вояки еще те. Непосредственно плотину охраняет один взвод, остальные три могут подойти в течение пятнадцати минут. Нас к тому времени там быть уже не должно, но если задержимся, то состоится твой выход.

— Лучше бы не состоялся, — поморщился Вольдемар.

«Ох, чувствую, не только выходить придется, но и сплясать. Два километра пятьсот, это минимум двадцать минут плюс двенадцать минут сама операция, итого больше получаса. За это время имперцы обязательно начнут чесаться, и возможны сюрпризы, очень неприятные сюрпризы. Ну, да где наша не пропадала. Бог не выдаст, кривая вывезет».

— Лобовой лист из-под меня вниз ушел, а корпус от взрывной волны прикрыл. Я где-то через час очухался, но тебя уже эвакуировали, — рассказывал Радек. — Тем, кто ближе к корме сидел и внутри корпуса, не повезло. Короче, только двое нас выжило.

Старый сапер вполне прижился у космодесантников, на боевые операции его старались не брать, возраст уже не тот. Но в этот раз он настоял на личном участии. О плотине было слишком мало информации, поэтому точки установки зарядов сержант Радек решил выбрать на месте.

В десантную капсулу, рассчитанную на двенадцать человек, влезло тринадцать.

«Интересно, кто окажется Иудой?» — подумал Вольдемар, зажатый между невысоким крепышом-десантником и пехотинцем почти двухметрового роста — дохляков в группе не было.

Первый был добровольцем, прошедшим Зеду, второй предпочел опасную операцию тюремной камере. Но этого Вольдемар не знал, как и имен сидевших рядом, — секретность.

Спуск по баллистической траектории — приключение не из приятных. А в под завязку набитой капсуле вдвойне. Зато никаких демаскирующих факторов. Рывок тормозного парашюта — и несколько минут спокойного полета, только бы ветром далеко не снесло. Скоро приземление. Удар, капсула покатилась куда-то по склону, но после двух оборотов замерла. Разобрав, где чьи руки и ноги, диверсанты-дебютанты открыли люк и начали выбираться из нее. Кислорода достаточно, сила тяжести чуть больше привычной. Вот это да! Парашют зацепился за скальный выступ и остановил капсулу в начале склона. Если бы не он, до конца докатилась бы консервная банка с бычками в томате. В очередной раз повезло.

Сориентировавшись на местности и сверившись с картой, младший лейтенант Дескин пришел к выводу, что к началу операции его группа не успевает ни при каких обстоятельствах. А дальше был трехчасовой переход по горам к месту сбора. Уже на подходе услышали хлопки ручных гранат — штурм плотины начался.

Доложив о подходе своей группы, Вольдемар сразу повел ее к намеченному месту засады. Оборудовать позицию было некогда, поднятый по тревоге взвод ландсгвардейцев был уже на подходе, а где-то готовились к выходу еще два.

Группа младшего лейтенанта Дескина медленно отступала к плотине. Превосходство противника было шестикратным, неопытные и не очень хорошо подготовленные ландсгвардейцы тем не менее оказались упорными и храбрыми солдатами. Пока спасал рельеф местности, не позволявший окружить группу. Однако пятерых уже потеряли. Троих убили, двоих раненых вынести не смогли. Одного из них добили сами. Мерзкая работа, но уповать на милость противника не приходилось, сейчас они не десантники, а диверсанты. На связь вышел Радек, новости не обрадовали:

— Плотина оказалась прочнее, чем думали, взрывать будем шлюз и водоспуски, времени потребуется больше. Основная группа уходит, ее эвакуация идет по графику, саперы пока остаются.

— Отходим к плотине.

Там прочные железобетонные здания и хорошие секторы обстрела, там можно удержаться до конца работы саперов. Одно плохо — уйти оттуда уже нельзя. Тропа, ведущая к площадке, простреливалась с двух сторон, и с плотины, и с дороги, ведущей к ней. А дорогу они отдавали ландсгвардейцам.

— Да пошел ты… — Здоровяк-пехотинец, пригнувшись, побежал к спасительной тропе.

— Стоять! — Вольдемар вскинул винтовку. — Стой!

Никакой реакции. Беззвучный выстрел, и беззвучное падение тела. Как в кино с отключенным звуком.

— Вы уходите, я прикрою, — предложил невысокий десантник, наблюдавший эту сцену. — Только магазинов мне побольше оставьте.

— Все остаемся, — решил Вольдемар. — Один ты их не удержишь.

Семь бойцов заняли оборону в технических зданиях на плотине гидроэлектростанции. Младший лейтенант Дескин загнал в винтовку предпоследний магазин и связался с Радеком:

— Сапер хренов, твою дивизию! Ты еще долго в этом чертовом шлюзе раком ползать будешь?

— Две минуты. Всего две.

— Если через две минуты ты оттуда не выползешь, то я тебя сам пристрелю.

Ландсгвардейцев пока удавалось держать на приличной дистанции, преодолеть двести метров по открытому месту желающих не находилось, но заряженных магазинов оставалось по одному на ствол. Через две минуты на связь вышел капитан Патрик:

— Основная группа погрузку закончила, ваш катер будет через восемь минут.

— Мы не успеем, направьте катер на запасную площадку.

— Но там же…

— Саперы еще не закончили, мы не успеем.

— Я перенаправлю катер на запасную.

Когда планировали операцию, рассматривали возможность посадки на площадку вблизи плотины, но потом признали ее слишком опасной из-за труднодоступности и недостаточных для посадки катера размеров. Сейчас это был единственный вариант. С одной стороны, дорогостоящий катер и чуть менее дорогостоящий пилот, с другой — пушечное мясо в количестве четырнадцати единиц. Капитан Патрик, к его чести, не сомневался ни секунды.