Часы - Агата Кристи

— Я пришел сюда из-за девушки по имени Эдна Брент. — Он повернулся к Шейле. — Думаю, вы уже знаете.

Она смотрела на него во все глаза. Чудесные глаза. Васильковые. Где-то он уже видел такие.

— Эдну Брент? — Она вздернула брови. — Конечно, знаю. А что случилось?

— Вижу, вы еще не слышали последние новости. Где вы обедали, мисс Вебб?

Щеки ее порозовели.

— Я обедала вместе со своим знакомым в ресторанчике Хо Танга… если вас действительно интересует именно это.

— А потом вы пошли на работу?

— Вы имеете в виду в бюро? Да, я пошла туда, и мне сказали, что профессор Пурди вызвал меня на два тридцать и что уже пора ехать.

— Правильно, — кивнул профессор. — На два тридцать. И до сих пор мы работали. До сих пор. Боже мой! Я даже не предложил вам чаю! Простите, мисс Вебб, конечно, вам просто необходимо было передохнуть. Но вы сами должны были мне напомнить.

— Не беспокойтесь, профессор, не беспокойтесь, вес в порядке.

— Какое невнимание, — сказал профессор, — какое невнимание. Но прошу прощения, инспектор, я перебил вас.

— Итак, вы не знаете, что произошло с Эдной Брент?

— Произошло? — резко спросила Шейла, и голос ее зазвенел, как струна. — Произошло… с Эдной? Что вы хотите сказать? Она… она… попала под машину?

— Ах, это лихачество так опасно, — вставил профессор.

— С ней действительно кое-что произошло, — сказал Хардкасл. Он помолчал, а потом произнес, как можно жестче выговаривая слова:

— Сегодня в двенадцать тридцать ее нашли задушенной в телефонной будке.

— В телефонной будке? — Профессор наконец заинтересовался происходящим.

Шейла Вебб не сказала ни слова. Она не отводила взгляда от Хардкасла. Губы ее слегка приоткрылись, глаза расширились. «Либо она впервые об этом слышит, либо она чертовски хорошая актриса», — подумал инспектор.

— Боже мой, Боже мой, — сказал профессор. — Задушена в телефонной будке. По-моему, просто невероятно. На месте убийцы я выбрал бы какое-нибудь другое место. В самом деле. Ну и ну. Бедная девочка. Вот уж действительно не повезло.

— Эдну… убили? За что?!

— Мисс Вебб, известно ли вам, что позавчера Эдна пыталась встретиться с вами, для чего пришла в дом миссис Лоутон и дожидалась вас там какое-то время?

— Опять я виноват, — печально сказал профессор Пурди, — но я не знал, что все это так важно. Ведь, конечно, важно. У Эдны что-то случилось?

— Неизвестно, — сказал инспектор. — И, возможно, теперь так и останется неизвестным. Разве что вы поможете, мисс Вебб.

— Я? Но как?

— Вам не приходит в голову, зачем вы ей понадобились?

Она покачала головой.

— Ничего. Ничегошеньки.

— Когда вы пришли в контору, она не дала понять, хоть намеком, что ее беспокоит?

— Нет. Она… мы… я вчера туда не заходила. Я уехала по вызову клиента в Лендис-бей на весь день.

— А вам не показалось, что в последнее время ее что-то тревожит?

— Видите ли, Эдна всегда казалась или встревоженной, или растерянной. Она… как бы это сказать… она была очень робкой и очень неуверенной в себе. Я хочу сказать, она никогда не знала, правильно она поступает или нет. Как-то она пропустила целых две страницы в рукописи Арманда Левайна и страшно перепугалась, потому что сообразила, что наделала, когда уже отослала работу.

— Ясно. Совета, что потом делать, она спросила у вас?

— Да. Я сказала, что лучше всею быстренько отправить ему записку, потому что авторы никогда не начинают сию же минуту править машинопись. Сказала, что можно написать, объяснить, как все вышло, и попросить не сообщать мисс Мартиндейл. Но Эдна сказала, что ей это не нравится.

— Она каждый раз советовалась с вами?

— Да. Но само собой, мы не всегда сходились в том, как именно следует поступать. И тогда она снова терялась.

— Значит, в тех случаях, когда Эдна Брент не знала, как поступить, она обращалась к кому-нибудь за советом? И часто?

— Да. Часто.

— А вы не думаете, что на этот раз могло произойти кое-что посерьезнее?

— Нет. Что у нее могло быть серьезного? Действительно ли Шейла говорила искренне, или так только казалось?

— Я не знаю, что она хотела мне сказать, — быстро и очень тихо продолжала она. — Понятия не имею. Я не знаю, почему она пришла ко мне домой и хотела поговорить именно там.

— Ведь складывается впечатление — не правда ли, мисс Вебб, — что она не хотела затевать этот разговор на работе. Скажем, при всех. Возможно, она считала, что не стоит посвящать в это дело всех. Могло быть так?

— Очень непохоже. Уверяю вас, совсем непохоже на Эдну. — Дыхание Шейлы участилось.

— Значит, мисс Вебб, вы не можете нам помочь?

— Нет. Мне очень жаль. Мне очень жаль Эдну, но я ничего не знаю.

— Ничего, что имело бы хоть малейшее отношение к девятому сентября?

— Вы… вы имеете в виду того человека… с Вильямова Полумесяца?

— Вот именно.

— Какая же здесь может быть связь? Что она знала о нем?

— Наверное, ничего особенного, — сказал инспектор, — и все-таки что-то знала. Что-то, что могло навести нас на след. Мелочь. — Он помолчал. — Та телефонная будка, в которой ее убили, находится на Полумесяце. Это вам ни о чем не говорит, мисс Вебб?

— Ни о чем.

— А сами вы не ходили туда сегодня?

— Нет, — с силой сказала она. — Я теперь обхожу это место. Я стала его бояться. Лучше бы мне никогда его не видеть, лучше бы мне никогда о нем не знать. Почему в тот день попросили прийти меня, именно меня? Почему Эдну убили там? Вы должны все выяснить, инспектор, должны, должны!

— Именно этим мы и занимаемся, мисс Вебб, — сказал инспектор. И когда он добавил:

— Я вам это обещаю, — в голосе его послышалась угроза.

— Милочка, да вы дрожите! — сказал профессор Пурди. — Мне кажется, да-да, мне кажется, вам необходимо выпить рюмочку хереса.

Глава 20

Рассказывает Колин Овн

Только я приехал в Лондон, я сразу отправился к Бекку.

Он ткнул в мою сторону сигарой.

— В этой твоей бредовой идее с полумесяцем что-то есть, — снизошел он до меня.

— Наконец-то и я до чего-то додумался, вы это хотите скачать?

— Не так сильно, конечно, но здесь есть с чем повозиться. Наш инженер-строитель Рамзи, владелец дома номер шестьдесят два по Вильямову Полумесяцу, не совсем тот, за кого себя выдает. Недавно некая фирма дала ему довольно любопытное поручение. Фирма настоящая, но почти совсем без прошлого, а то прошлое, что за ней есть, несколько странное. Пять недель тому назад Рамзи срочно уехал. Отбыл в Румынию.

— Жене он сказал то же самое.

— Едва ли, но уехал он туда. И сейчас там. Мне хотелось бы знать о нем больше. Для тебя уже подготовили визу и новый паспорт. Теперь ты Мигель Тренч. Вспомни все, что ты знаешь о редких цветах Балкан. Ты ботаник.

— Дополнительные инструкции есть?

— Нет. Информацию о своих связных получишь, когда разберешься с бумагами. А об этом мистере Рамзи узнай все. — Он кинул на меня пронзительный взгляд. — Ты мог бы глядеть и повеселей. — Сквозь сигарный дым он пристально смотрел на меня.

— Я веселюсь только тогда, когда все концы подбиты, — уклончиво ответил я.

— Полумесяц — да, верно, номер дома — нет. В шестьдесят первом живет совершенно безобидный строитель. Безобидный, конечно, с нашей точки зрения. Бедный старик Хенбери раздобыл не тот номер дома, но он был не далек от истины.

— Вы проверили остальных? Или только Рамзи?

— «Приют Дианы», похоже, чист, как сама Диана. Кошки и только кошки. Некоторый интерес представляет, правда, Мак-Нотон. Он, как тебе известно, профессор. Математик. И кажется, блестящий. Неожиданно оставил кафедру якобы по причине плохого здоровья. Может быть, и так. Но на вид здоровья у него хоть отбавляй. К тому же порвал всяческие отношения со старыми друзьями, что довольно странно.

— Беда в том, — сказал я, — что мы привыкли считать в высшей степени подозрительным все и вся.

— Может быть, может быть, — сказал полковник Бекк. — Иногда, Колин, я подозреваю тебя — вдруг ты переметнулся на их сторону. Иногда я подозреваю себя — вдруг я переметнулся на их сторону. А потом снова — на нашу. Вселенский кавардак.

Мой самолет улетал в десять вечера. Я пошел навестить Пуаро. На этот раз он пил sirop de cassis (по-нашему, сироп из черной смородины). Предложил и мне. Я отказался. Джордж принес виски. Все, как всегда.

— У тебя скверное настроение? — спросил Пуаро.

— Нет. Просто лечу за границу.

Он посмотрел на меня. Я кивнул.

— Значит, так?

— Значит, так.

— Желаю успеха.

— Спасибо. А у вас как дела, Пуаро, справились с домашним заданием?

— Pardon.[13]

— Как насчет краудинского убийства — откинулись в кресле, прикрыли глаза и нашли ответ?

— Все, что ты тут оставил, я прочел с большим интересом, — сказал Пуаро.

— Тут не много, не так ли? Я же говорил, что с соседями — полный провал…