Мужские сны - Людмила Толмачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Татьяна ахнула, когда они с Дашей вошли в придел. Со стены на нее смотрела Дева Мария – в красном облачении, строгая и одновременно женственная, с печальной полуулыбкой и кроткими глазами. Образ еще был далек от завершения, но в нем уже угадывалось божественное предназначение. Это была не обыкновенная женщина, хотя и земная по своей сути. То величие, о котором говорил Андрей, делая этюды с Татьяны, уже присутствовало в ее образе, заставляя сердце трепетать, а душу преисполниться благодарностью и верой.
Андрей сначала недовольно проворчал, мол, он уже обедал и они мешают ему со своими блинами, но потом понял, что обижает дочь, которая пришла покормить отца едой собственного приготовления. Он слез со стремянки и позвал их в свой вагончик.
Андрей сел за дощатый стол, заляпанный краской, и начал есть блины, запивая их кофе из термоса. Татьяна присела на кровать. Она устала и от хлопот, и от длинной дороги и, наверное, уснула бы сейчас прямо на этой кровати, но тогда Даша осталась бы без присмотра. Татьяна заставила себя встряхнуться. Она встала, налила из термоса полстакана кофе, выпила. А Даша неутомимо ходила по вагончику и разглядывала развешанные по стенам этюды.
– Папа, а кто эта тетя? – спросила девочка, показывая на портрет Оксаны.
– Кхм! – закашлялся Андрей. – Это просто натурщица.
– Ну что ты так смутился? – не преминула подколоть его ревнивая Татьяна. – Это Оксана, моя племянница. Папа хотел писать с нее образ Девы Марии, но потом передумал, так как она слишком молода.
– И написал с вас? – спросила смышленая Даша. Теперь пришла очередь смутиться Татьяне.
– Не буди лихо, пока оно тихо, – посмеивался Андрей.
Он поблагодарил мастериц за вкусную стряпню, отправил их купаться на речку, а сам поспешил к своей росписи. Татьяна с тяжелым вздохом посмотрела ему вслед и пошла по тропинке за Дашей, которая уже спускалась к реке.
– Тетя Таня, а вы любите папу? – вдруг спросила Даша, когда они уже вышли из воды и загорали на поляне.
– Ой, Дашенька, ты меня застала врасплох таким вопросом. Я об этом даже наедине с собой боюсь думать.
– А почему?
– Почему? Потому что мне уже много лет. Нет, не то я говорю. Ты должна это знать. В любом, запомни, в любом возрасте человек любит и хочет быть любимым. Поняла?
– Да. Но мама разлюбила папу. Теперь у нее другой муж. Дядя Слава. Он толстый, с белыми ресницами. У него свой дом на Кипре.
– А с папой ты часто видишься?
– Раз в месяц. Или два. Он в школу за мной заходит.
– Ты разве не просилась поехать вместе с мамой?
– Нет. Мы с бабушкой на дачу собрались. А тут вы с папой пришли. Классно! А вдруг вы бы опоздали и мы с бабушкой уехали? Что тогда?
Татьяна взглянула на лицо девочки, спрятала улыбку. Даша свое предположение, что она могла бы разминуться с отцом и не поехать в Кармаши, сопроводила гримасой страха, даже ужаса. Ее большие незабудковые глаза округлились, рот открылся, а брови поднялись «домиком». Татьяна не выдержала, рассмеялась. Даша тоже залилась переливчатым смехом.
– А мне можно в вашу компанию? – неожиданно раздался голос Андрея. – Уж больно весело тут у вас.
– Папа! Ура! Пошли скорей в речку, я тебе покажу маленьких мальков! Это детки каких-то рыбок. Они плавают почти у самого берега. Пойдем скорее, пока они не уплыли!
– Пойдем, пойдем. – Андрей разделся и пошел за дочерью. – Смотреть мелких малышей маленьких рыбешек по имени «мальки».
– Ну папа! – смеялась Даша. – Не дразнись. Я серьезно с тобой говорю. Это мальки. Потому что маленькие. Понял?
Татьяна смотрела на них и испытывала сложное чувство. «Неужели я его ревную даже к дочери? – спрашивала она себя. – Но это же по меньшей мере глупо. Ведь она его плоть и кровь, его главное сокровище. Но тогда она и главная его любовь. А что остается мне? Я-то призналась ему в своем чувстве, а он промолчал. Говорил разное – и нежное, и ласковое, но ни разу этих самых важных для женщины слов. А может, все это предрассудки? Или он боится ошибки? Обжегся на молоке, теперь на воду дует? Неужели он до сих пор любит бывшую жену? А со мной у него лишь очередное приключение? Вот, пожалуй, самое простое объяснение!» Татьяна даже зажмурилась от этой мысли и перевернулась на спину.
С реки доносились счастливый смех Даши и короткие реплики Андрея.
Татьяна лежала на поляне и нянчила свою обиду: «Даже не подумали позвать с собой. Им и вдвоем хорошо. Кто я для Даши? Очередная подруга отца, и только. Я тоже хороша. Бегаю за ним собачонкой, путаюсь у них под ногами, пытаюсь угодить. Дура!»
– Тетя Таня! – звонко прозвучал голос Даши. – Ну что вы так долго? Здесь такая классная вода! Правда же, папа? Мы заплыли на самую середину. Плывите к нам!
Обиды как не бывало! Татьяна вскочила и побежала в воду.
Потом они обсыхали под солнышком, играли в «города», дурачились. К ним на покрывало уселся огромный шмель. Даша вскрикнула, но Татьяна успокоила ее:
– Он безобидный. Ты только его не трогай, и все.
– А что с ним можно делать?
– Любоваться его внешностью, – ответила Татьяна. – Видишь, какой он важный? Ну-ка опиши его! Каким ты его видишь?
– Он толстый и пушистый.
– Так. А еще?
– У него толстые ноги и рог.
– Это хоботок. Он им собирает взятки с цветов.
– Совсем как наши чиновники, – заметил Андрей.
– Взяток – это цветочная пыльца, медовый нектар. А чиновники разные бывают, – одернула Татьяна Андрея.
– Извини, не подумал.
– Ладно. Видишь? – обратила она внимание Даши на шмеля, который в этот момент перелетел на цветок клевера и зарылся в него с головой.
– Угу. Какой он смешной!
– Деловой мужчина, – подтвердил Андрей. – Не валяется кверху пузом, как некоторые. Все, милые дамы! Пора на работу. Домой вернусь не раньше десяти. Пока!
– Пока, пока! – ответила Даша и помахала рукой.
А Татьяна еще долго хранила в душе его слова, легко слетевшие с губ: «Домой вернусь…» Сколько в них тепла, до сих пор не познанного ею!
На следующий день Татьяна с Дашей отправились на рынок за продуктами. Но вначале Татьяна решила зайти в администрацию. Она усадила Дашу в приемной, где та сразу же нашла общий язык с юной секретаршей, и вошла в кабинет Симакова.
– У меня очень важное дело, – сказала Татьяна после приветствия.
– Слушаю вас, – уставился он своими водянистыми глазками, в которых сквозило беспокойство.
– Я начну без предисловий. Дело в том, что опорочено честное имя моего деда, Федора Николаевича Кармашева. И насколько мне известно, вы приняли в этом самое непосредственное участие. Так вот, господин Симаков, я требую публичной реабилитации. Вы должны пойти к Авдотье Колчиной и честно признаться в оговоре Федора Кармашева. Кроме того, в местной газете необходимо напечатать соответствующую статью. Я понятно изложила суть дела?