Другой Париж: изнанка города - Наталья Лайдинен

Над вечерним и ночным Бульмишем неслись «Амурские волны» вперемешку с «Очами черными», французским шансоном и душевными мелодиями Свиридова.

Ближе к ночи мы перекочевали к Нотр-Дам. Там царил подлинный интернационал. Африканцы танцевали рэп. Латино американские девушки пели что-то задушевное на испанском и энергично двигали бедрами. А мы, с нашей скрипкой, флейтой и барабаном, напоминали парижанам и туристам о том, что есть на свете такая страна – Россия.

– Маша, а тут много постоянно живущих русских музыкантов? – спросил я в перерыве, услышав, что неподалеку «гастролирует» еще один аналогичный коллектив, только исполнители в нем – люди весьма почтенного возраста.

– Полно! – вздохнув, ответила она. – Многие становятся тут почти клошарами, живут постоянно, лишь бы зарабатывать себе на кусок хлеба. Музыка в Париже – прибыльное дело! Тем, кому везет, предлагают постоянные контракты в ресторанах и кафе. А остальные добывают свой хлеб, как могут, кочуя по всему Парижу, в надежде что вдруг что-то обломится. Так начинали многие… Но мало кому из русских удавалось действительно пробиться в серьезную музыку в Париже.

Несколько дней спустя я гулял по саду Тюильри. Дивное место! Когда-то Екатерина Медичи, собираясь построить дворец, купила рядом приличный участок земли и разбила там итальянский сад. Потом последовало много нововведений, дизайнерских усовершенствований, в результате чего сейчас существует прекрасный парижский уголок – сад Тюильри. Это одно из излюбленных мест прогулок парижан и туристов. Здесь можно встретить кого угодно, начиная от томных бонн с розовощекими детишками и болонками и заканчивая туристами. Меньше всего я рассчитывал и тут встретить парижских бомжей. Но, вероятно, они действительно вездесущи…

Возле одной из дальних лавочек собралось человек пятнадцать бездомных. Перепутать нищих с другими людьми в Париже обычно непросто: только бомжи ходят везде со своими тележками и лохматыми собаками в антиблошиных ошейниках. Я подошел поближе. Посередине тусовки развевалось небольшое черное полотнище с молнией в круге. Бомжи что-то активно обсуждали.

Как следовало из лозунгов, написанных на картонках, с помощью которых обычно просят милостыню, я попал на сборище сквоттеров.

– Кто такие? – подумал я и решил остаться, незаметно присоединившись к их тусовке.

Выступал в этот момент какой-то экзальтированный мужичок в ярко-зеленом свитере, обмотанный пестрым шарфом.

– Я считаю, что в последнее время государство совсем распоясалось, – бесцеремонно заявил он, размахивая тщедушным кулачком. – Нам надо призвать политиков к ответу.

– Надо! Надо! – раздались негромкие ответные выкрики.

– Пресса, которая должна нас защищать, поливает нас грязью, не предоставляет нам эфира! Она выставляет нас сборищем асоциальных элементов, наркоманов, неудачников, оказавшихся за бортом жизни. Это есть ущемление наших конституционных прав!

– Что же делать? – простодушно спросил один, самый худой и пьяненький из бомжей.

– Нам надо активней бороться за свои права! Движение сквоттеров – это реальная сила в современной Франции. Вместе мы победим! Нам нельзя расслабляться. Попадаться на обещания и приманки государства. Мы должны сами брать то, что нам принадлежит!

– Это как? – поинтересовался другой любознательный бомж.

– В Париже полно сквотов – пустых квартир и домов. Они стоят и медленно рушатся, не принося пользы никому! Мы должны силой завоевывать себе территорию! Взламывать замки и двери, врываться в пустующие пространства! Нам нужны крыша над головой, письменный стол, мастерская для творчества и собственный душ! Мы ничем не хуже остальных, благополучных граждан. Среди нас столько писателей, которым негде писать, художников, которым негде поставить мольберт… Мы заслужили крышу над головой тяготами нашей жизни на улицах, о которых хозяева этих домов не имеют никакого представления!

– Да, да! – согласно, но не слишком активно зашумели бомжи.

– Мы сами делаем то, что не хочет делать для нас действующая власть, поскольку боится и пребывает в плену несправедливых законов и предрассудков. У наших друзей есть успешный опыт взятия под свой контроль домов в Париже. Последуем и мы их примеру! Выбьем двери пустующих квартир!

– А если хозяева жилья нас будут выселять? – спросила пожилая нищенка с глубокими оспинами на лице. – Ведь у всех домов, даже брошенных, есть хозяева. Это же их собственность.

– Мы будем сопротивляться такой собственности! – мгновенно среагировал главный агитатор. – Да, власти пытаются бороться с нашими инициативами. Недавно они силами полицейских выкинули на улицу из огромного, давно пустующего здания больше пятисот бездомных, задержали при этом несколько десятков нелегальных иммигрантов и готовятся вернуть их на родину! Это настоящий произвол! Мы учим население захвату пустующих квартир, мертвого пространства, никому не нужного. А в это время на улицах бедствуют матери с малолетними детьми, целые семьи живут на тротуарах и ютятся под мостами. Мы снова проведем неделю протестов против выселений из таких квартир.

– А сквоттеры только в Париже действуют или в других городах тоже? – подал свой голос и я.

– Нет, прошло то время, когда наш голос был слышен только в Париже! – пафосно сообщил оратор. – Сегодня сквоттерство носит глобальный франкофонный характер. Мы действуем в разных городах – в Дижоне и Гренобле, Лионе, Тулузе и Реймсе. С нами не только коренные французы, оказавшиеся без крыши над головой, но и люди других национальностей, которые нашли во Франции свой второй дом, особенно – выходцы из Африки. У сквоттеров давняя история – когда-то они пытались занять Лувр! В начале семидесятых мы одиноко протестовали против высокой арендной платы на жилье. Сего дня за нас многие известные личности. На нашей стороне известная актриса и писательница Марина Влади. Вместе с нами она ломала входные двери в пустующие дома, боролась за то, чтобы у обездоленных людей был свой кров.

– А как же квартплата? Ведь ее надо вносить, иначе под суд пойдешь, а потом – снова на улицу, – раздался чей-то робкий голос. – У нас ведь нет на нее денег. Я именно из-за квартплаты на улице оказался…

– К черту квартплату! – распорядился оратор. – Это еще один предрассудок общества, способ заработать на людях. Мы не обязаны вкалывать сутками для того, чтобы оплачивать свое жилье и влачить при этом нищенское существование! Мы – свободные личности нового века, имеем право на то, чтобы нормально жить там, где другие жить не хотят!

– И что, на самом деле удавалось где-то задерживаться подолгу? – поинтересовался я.

– Конечно! – обрадованно кивнул главный оратор. – В 20-м округе Парижа группа художников заняла пустующие художественные мастерские. Был суд. Он закончился – впервые в истории – победой сквоттеров! Это наша победа! Конечно, чаще суды принимали решение против сквоттеров, были стычки с властями, как в Копенгагене. Но это и есть борьба за свои права, противостояние! В Америке сквоттеры тоже добились больших успехов! Да, нас пытаются выбить из занятых помещений с помощью вооруженных людей, но мы не боимся!

Рядом со мной, растерянно хлопая глазами, стояли несколько китайцев.

– Вы говорите по-английски? – шепотом спросил один из них.

– В принципе да, – ответил я.

– Тогда объясните, что тут происходит, – шепотом продолжил он. – Нам дадут бесплатное жилье в Париже?

– Очень сомневаюсь, – усмехнулся я. – А вы откуда будете?

– Меня Мао Хун зовут, я и мои родственники из Китая.

– А каким ветром в Париж занесло?

– В Китае нас, бездомных, полно. Говорят, более ста миллионов.

– Ничего себе! – присвистнул я.

– Шансов устроиться там нет. Вот, нам знакомые рассказали, что тут неплохо устроиться можно. Месяц назад мы нелегально приехали, мыкаемся с тех пор. Языка французского никто не знает, работы нет. Живем в Чайна-тауне местном, недалеко от площади Италии, по двенадцать человек в комнате. Вот, эти люди, – китаец показал на оратора, – пришли к нам и рассказали, что мы можем занять сквоты и жить по-чело вечески. Но пока мы не понимаем, что нам нужно делать…

– Честно говоря, я тоже не очень в курсе. Но, похоже, все не слишком радужно, – сказал я. – А почему все-таки из Китая-то уехали? Неужели в чужой стране устроиться проще?

– Там очень плохая обстановка сейчас для бедных, осо бенно для бездомных, – ответил китаец, тяжело вздохнув. – В наших больших городах власти устроили зоны, свободные от нищих, бродяг, бездомных. Очень жесткие меры были приняты. Говорят, мы эпидемии разносим, атипичную пневмонию, например. Но это неправда!

Китаец с возмущением сказал что-то по-своему, и вся раскосая желтокожая братия рассерженно зашушукалась.

– Китайские власти теперь еще досье на бомжей собирают, регистрируют бездомных, – сообщил Мао Хун, – пытаются нас в приюты сдавать, чтобы мы не попрошайничали на улицах. Лишают нас честного куска хлеба! Вот мы и уехали в надежде на лучшую жизнь в Париже. Так что, дадут нам тут жилье?