Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом - С. Ярославцева

На втором приеме посла 31 августа после встречи с государем в государевой избе посол был на ответе «в дьячей посольской избе, где послу отвечали думные дворяне Василий Григорьевич Зюзин и Роман Михайлович Пивов, да дьяки Андрей Щелкалов, Афанасий Демьянов и Иван Стрешнев»[243]. Кстати, одной из задач папского посла было продвижение католичества на территорию Руси, с чем категорически не согласились ни ближние люди, ни сам государь: «...а чтобы церквам Римским в Российском Государстве быть, и того учинено не будет, для того что и в прежние времена того не бывало».

На следующий год, когда благодаря участию А. Поссевина был заключен договор с литовцами, папский посол вместе с литовскими послами вновь приехал в Россию – теперь уже в Москву. Прибывшего на прием посла встречали «на верхнем крыльце, что от Благовещенья против угла палатного, вышед из саней, Думный дворянин и Наместник Суждальской Василий Григорьевич Зюзин да Думный дворянин и Наместник Алаторской Роман Михайлович Пивов да Дьяк Андрей Шерефединов, и шли к Великому Государю с ним вместе». А после приема «Посол у Государя был у стола, а стол был в столовой палате». И снова встретили его, «вышед из саней, Василий же Зюзин да Роман Пивов, да Дьяк Андрей Шерефединов»[244].

Незадолго до смерти Ивана Грозного Дума, вследствие казни многих бояр, резко сократилась, раскололась на две половины: земскую и опричную, или «дворовую», – а реальная ее власть сконцентрировалась в руках группы думных дворян, образовавшейся внутри Думы во времена опричнины. В это звание Иван Грозный назначал людей, проявивших обширный ум и проницательность в делах, а также из знатнейших дворянских родов. Так, в «дворовом» списке «разделенной» Думы значатся думные дворяне А.Ф. Нагой, Б.Я. Бельский, В.Г. Зюзин, Д.И. Черемисинов, Р.М. Пивов, М.А. Безнин, Б.В. Воейков, И.П. Татищев, печатник Р.В. Алферьев. Заметьте, порядок записи дворян определяется не случайностью, а важностью – местом – означенных особ[245].

Московский кафедральный Чудов монастырь в Кремле, основанный св. Алексием, где были погребены В.Г. Зюзин и его дети. Фото 1880-х гг.

Иван Васильевич Грозный скоропостижно умер за шахматами в ночь с 18 по 19 марта 1584 г. Василий Григорьевич Зюзин ненадолго пережил своего государя. Его кончину историки относят к 7093 г. (т. е. к периоду с 1 сентября 1584 по 31 августа 1585 г.). Перед смертью он принял постриг в Чудовом монастыре («во иноцех Варлам») и погребен у церкви Великого чудотворца Московского Алексия митрополита[246].

По обычаю тех времен он еще при жизни построил в Москве церковь Живоначальной Троицы в Златоустовском мужском третьего класса монастыре, стоявшем между Мясницкой и Покровской улицами. Строение низкое, для зимнего служения, простой архитектуры, с одной главой, с приделом во имя Нерукотворенного Спасова образа[247]. Много лет спустя, не позже 1659 г., во время монастырского пожара церковь сгорела. Наследники Василия Григорьевича, его внучатые племянники Григорий и Никита Алексеевичи, как бы продолжая его дело, внесли большой благотворительный вклад для строения на месте сгоревшей новой трапезной церкви во имя Всемилостивого Спаса, которая была закончена в 1663 г. Церковь Спаса стояла позади алтарей церкви Иоанна Златоуста. Она была каменная теплая, с трапезной, под ней – хлебопекарня и прочие монастырские службы. Вновь были устроены святые ворота, каменные, с калиткой на большую улицу, по которой ездят с Флоровки (ныне Мясницкая) на Покровку.

Нельзя не упомянуть пожертвование, внесенное в Златоустовский монастырь Зюзиными – в числе других благотворителей. «На церковное на новое строение и на трапезу [т. е. на построение Спасской трапезной церкви. – С.Я.] дано вкладу [в 1661 г. – С.Я.] от Григория Алексеевича по родителях его и по жене Наталии 420 р., сверх того образ деисус, двери царские и двое риз. Брат его Никита Алексеевич пожертвовал 150 р. да образ Спаса Нерукотворенный, обложенный серебром, венец и цата резные – крест напрестольный, паникадило большое, два средних «немецкого дела» (работы), всего с двумя бархатными ризами на 560 р. Он же по обещанию своему поставил в соборную церковь [1663 г. – С.Я.] два аналойных образа: воскресения Христова и св. Иоанна Златоуста; еще 40 образов в киотах поставлены им вокруг столпов в той же церкви; все они в серебряных ризах, венцы и цаты чеканной резной работы с каменьями. Перед местною иконою святителя Златоуста он устроил серебряную лампаду, а икону с житием обложил гладким серебром, украсив ризу золотыми дробницами, запонами и дорогими камнями: митра и цата низаны жемчугом. Последний вклад его – крест запрестольный кипарисный, покрытый гладким серебром; на нем 70 дробниц с мощами разных святых»[248].

Судя по этой записи, на кладбище монастыря могли быть похоронены жена Григория и родители братьев: окольничий Алексей Иванович Зюзин и жена его Федора Григорьевна. Окольничий Алексей Иванович, сын родного брата Василия Григорьевича Зюзина, был известным послом, наместником Шатским. Последний раз он упомянут в Разрядах осенью 1618 г. – «за Яузою острог ставил». А на Крещение (6 января) 1619 г. жалован был в бояре известный военачальник князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский, за которого в августе 1620 г. сговорила Елену Алексеевну Зюзину – уже без мужа – вдова Алексея Ивановича Федора Григорьевна.

(Кстати, сказывал боярство князю Черкасскому боярин князь Алексей Юрьевич Сицкой, являвшийся в тот момент владельцем сельца Скрябина Скорятина тож, недавнего владения Зюзиных.)

Ольга Васильевна, дочь Василия Григорьевича, жена Алексея Ивановича Годунова (в последние годы своей жизни – старица Ольга Алексеевского девичьего монастыря[249]), в «Духовной» в 1625 г. именно Федоре Григорьевне «да детем ее, а своим племянникам, Григорю да Василю да Миките Олексеевичем Зузиным» приказывала «душу свою поминать» и «погрести тело мое в Чюдове монастыре у великого Чюдотворца Алексея, со отцом моим, с Василием Григорьевичем, во иноцех с Варламом, да с братьями моими, с Ларионом да с Яковом, во иноцех со Иосифом». Их же она благословила «приданою своею вотчиною, отца своего благословения в Углецком уезде, в Богороцком стану, селом Спасским» с деревнями и пустошьми, на которые им выдала «крепостную свою запись»[250]. И вероятно, именно Федора Григорьевна или сыновья ее передали «Духовную» старицы Ольги в архив Златоустовского монастыря, где она и была обнаружена в 1870 г. при составлении исторического описания монастыря[251].

В те времена поместья оставались в семье, если вместо отца на службу государю приходил его сын. Возможно, поэтому, пока был жив и служил отец, имя Якова – сына Василия Григорьевича Зюзина – в Разрядных книгах не появлялось; хотя он мог быть поверстан окладом, но отпущен домой. О Ларионе, которого упоминает старица Ольга в своей «Духовной», никаких иных сведений нет.

Имя его лишь упомянуто в «Духовной» Ольги Васильевны, где сообщалось, что оба сына похоронены рядом с отцом в Чудовом монастыре, где она завещала похоронить и себя.

Яков Васильев сын Зюзин в Боярском списке 7097 (1588– 1589) г. значился в числе стряпчих с платьем при царе Федоре Ивановиче[252]. После смерти Федора он подписал утвержденную грамоту об избрании на престол Бориса Годунова (1598 г.)[253]. И по росписи нового царя 25 мая 1599 г. взят был в том же чине в государев полк[254].

В ноябре 1604 г. он, уже стольник, выделил 12 конных даточных людей в войско, посланное Борисом Годуновым с боярином и воеводой М.Г. Салтыковым против Самозванца[255]. Сам же в 1605 г. по указу Бориса Годунова отправился в Пронск в числе других стольников и стряпчих, разъехавшихся во многие города, чтобы собирать дворян и детей боярских в войско государя[256].

Лжедмитрий I наступал на Москву не по Смоленской дороге, а через Чернигов. Северские земли были населены холопами, которых ссылали сюда уже при Грозном с наказом «писать в казаки», «чернью», бежавшей на теплый юг от голодной смерти. «Прелестные грамоты», агитировавшие жителей за «доброго царя», винившие Бориса Годунова во всех бедах, принесли свои результаты. Жители, не желая сопротивляться, вязали своих воевод и выдавали их Самозванцу, сдавали городки и крепости уже при сообщении о его приближении. Среди дворян сопротивлялись лишь немногие. Так пал Чернигов; так был сдан и Путивль, ключевой пункт обороны Черниговской земли и единственный из северских городов, где была каменная крепость.

Разные источники по-разному описывают эти события. Восставший народ 18 ноября 1604 г. повязал воевод. Их увезли в лагерь Самозванца. И только третий воевода, дьяк Сутупов, в руках которого оказалась казна, отправленная Борисом Годуновым для войска, сам доставил деньги в лагерь Самозванца. Первым воеводой Путивля был член Боярской думы окольничий М.М. Кривой-Салтыков, а вторым – князь Василий Михайлов сын Рубец Мосальской.