Иванова, на пересдачу! (СИ) - Новикова Татьяна О.

Желание завалиться в общагу и ошарашить местный контингент своим присутствием крепчало и уже не казалось таким уж нелепым.

— Да? — шепнула в трубку Иванова. — Я беззвучный режим включила, а то Ирка дрыхнет. Что-то случилось? Ты так поздно звонишь.

— Даша, я у твоего общежития, припарковался недалеко от остановки. Спустишься?

— Зачем? — мрачно ответила она.

— Либо ты спустишься, либо я поднимусь. Какая комната?

— Блин, ну ты и шантажист. Спускаюсь, — буркнула идеальная девушка и нажала на сброс.

Вскоре она ввалилась на переднее сидение джипа и громко хлопнула дверью. В пижаме ядовито-розового цвета, поверх которой накинута куртка. Смешная. Взъерошенная. Отряхнулась от налипшего снега и посмотрела на Стаса.

— Ты меня пугаешь.

Он не ответил, только пожал плечами и широко улыбнулся. Как глупый мальчишка, потому что взрослые профессоры так улыбаться не имеют никакого права.

— Изма-а-айлов, очнись.

— В общем, Даша, — Стас щелкнул её по носу. — У нас с тобой всё серьезно.

— В смысле?.. — сдвинула тонкие брови на переносице.

— В прямом. Я так решил. Хочешь свадьбу? Будет свадьба! Выбирай платье.

— Э-э-э, — в ужасе отклонилась назад Даша. — Не хочу. Вот вообще не хочу. Не заставишь. Можно без свадьбы?

— Можно без свадьбы. Но мы с тобой с сегодняшнего дня находимся в нормальных человеческих отношениях. Я слишком стар, чтобы увлекаться свободными отношениями. У меня хронический гастрит, испорченное зрение и нежелание с кем-то общаться, кроме тебя.

Признание получилось очень своеобразное, но почему-то Дашу оно заставило рассмеяться в голос.

— Ты сейчас будто букет болячек описал, — хмыкнула она, откидываясь на сидении. — Гастрит, близорукость, Даша Иванова.

— Так и есть. — Стас притянул к себе свою «болячку» и добавил глубокомысленно: — Если хочешь, можем больше не скрываться. Меня не волнует общественное мнение.

— А можно скрываться и дальше?.. — уткнулась носом ему в шею. — Я не хочу, чтобы про нас говорили, что мы спим ради оценок или ещё что-то такое. Мне нравится конспирация. Оказалось, что это… м-м-м… заводит. — Её горячий шепот щекотал кожу. — Вроде все догадываются, но никто наверняка не знает.

— Договорились…

Она такая хрупкая и пахнет чем-то цветочным, сладким-сладким. Рядом с ней ему хочется улыбаться, а не бурчать возмущенно. Хочется домой возвращаться. В институте хочется смотреть на сосредоточенную физиономию и вспоминать, как Даша голышом готовила ему завтрак.

Что это, если не серьезные отношения?

Как можно было не понять это раньше?!

А ещё профессор!

Всё-таки регулярная интимная жизнь — залог здоровья и хорошего настроения. Наш злобный администратор стала напоминать нормального человека, стоило ей ввязаться в порочные отношения с Ильдаром. Нет, она осталась желчной и вредной, придирчивой к мелочам, но в целом успокоилась.

Я даже на работу ходила с приподнятым настроением, а не с желанием убивать.

— Дарья, ты сегодня молодчина, — похвалила меня этим вечером Виктория, и я от неожиданности забыла, как дышать.

В смысле, молодчина? Не дубина, не идиотка, не чукча деревянная, а молодчина?..

Кажется, женщину лихорадит.

— А что я такого сделала? — пискнула с испугом, пытаясь вспомнить все косяки за последний год.

— Что сделала? Хм. Ты улыбчива, приветлива, к клиентам бежишь со всех ног, — перечисляла Виктория на подъеме, — думаю, выпишу тебе небольшую премию к зарплате. Хозяин разрешает поощрять инициативных работников по итогам месяца, а мне как-то до этого и не хотелось никого поощрять.



ЧЕГО?!

— Виктория, тебе нездоровится? Как самочувствие? Ты в жизни никого не награждала, кроме себя любимой.

Женщина повела плечом.

— Любовь творит чудеса, — коварно ухмыльнулась она и походкой от бедра направилась на кухню, к своему ненаглядному шеф-кондитеру.

Который, кстати говоря, не похвастался своими половыми успехами разве что скандальной бабке-клиентке. Весь состав кафетерия знал, где, когда и как конкретно предавались плотским утехам Виктория с Ильдаром. Впрочем, даже это не напрягало нашего администратора.

По-моему, наоборот, радовало.

Надо мне тоже с кем-нибудь чем-нибудь заняться. Если точнее, то со Станиславом Тимофеевичем и не чем-нибудь, а полным развратом. А то в последние дни мы не виделись (не считая лекций и семинаров), а телефонные разговоры и переписка не могли утолить моего голода.

Да, звучит ужасно, но я истосковалась по телу одного конкретного мужчины.

С которым у нас внезапно образовались серьезные отношения.

Это вообще нормально?

Ладно, сегодня сил никаких нет. А вот завтра…

…В понедельник я рассматривала Измайлова, который вырисовывал на доске дьявольские схемы, взглядом голодной нимфоманки. Черные джинсы так восхитительно обтягивали его задницу, что было невозможно не смотреть на неё. Да и свитер, из-под которого выглядывал ярко-зеленый воротник футболки-поло, нынче казался особенно соблазнительным.

— Дашка, — пихнул меня под столом Коперник, — ты уже пять минут рисуешь какую-то пошлятину. Это даже близко не похоже на необходимую формулу.

Я присмотрелась к узорам, которые неосознанно выводила на полях. Ну, не прям пошлятину. Скорее… абстрактное искусство. Инь и ян. Сплетенные в порыве страсти закорючки. Взрыв эмоций.

Да, Ванюша прав. Какая-то пошлятина.

— Ну и кто мне подскажет, что выходит из этого уравнения? — обернулся к нам Стас и хищным взглядом осмотрел аудиторию.

Ванюша так усердно тянул руку, что ещё чуть-чуть, и начал бы тянуться целиком. Больше желающих ответить на каверзный вопрос не сыскалось. Я на всякий случай сползла под стол, ибо помнила о коварном плане завалить меня.

Мы продолжали конспирироваться и, надо сказать, успешно. В женитьбу вообще никто не поверил, ибо кто в здравом уме женится на Ивановой? Я ещё и специально подначивала всех подряд. Мол, сейчас как позвоню своему любовнику, он как разберется с вами всеми!

В итоге даже Светка признала, что с преподавателем у нас ничего нет, а Кошелев по пьянке прочитал переписку с каким-то другим моим мужиком.

— Сергей, подсказывайте, — Измайлов указал на Кошелева кусочком мела.

Тот промычал нечто невразумительное, что вызвало у Ивана смешок победителя.

— Ну и дятел, — брякнул он шепотом.

— Поддерживаю, — согласилась я.

— Сергей, вы как-то охладели к моим предметам, — заметил Измайлов с грустной миной. — Раньше хоть изображали заинтересованность, а теперь откровенно забиваете. Мне, знаете ли, обидно. Ладно, опустим наши претензии друг к другу. Останьтесь после лекции, придумаем вам работу, чтобы мозг загрузить. Ах да! — он сделал вид, будто только что вспомнил. — Иванова. Вы готовы отвечать по реферату, который я задавал на той неделе?

Я кивнула и выложила перед Стасом честно написанный за меня Коперником реферат. Красивый такой, оформленный по всем требованиям. Чуть ли не прошитый ленточкой.

К слову, материал мы собирали вместе. Я даже не отлынивала и не изображала великого страдальца. Если по-честному: когда начинаешь разбираться в предмете, он уже не кажется тебе столь диким. Жутким, скучным, непонятным он всё ещё оставался. Но диким уже не был.

Измайлов полистал реферат, хмыкнул несколько раз, затем пожал плечами. Как мне показалось, с огорчением.

— Тут даже не придраться. Если сделаете из этого полноценную курсовую, то за экзамен получите плюс один балл. Сможете?

Хм, а ведь двойка плюс один балл — это вполне себе оценка.

Мои глаза наверняка зажглись алчным блеском, а Иван так протяжно фыркнул, что было понятно: он не курсовую родит, а целый дипломный проект.

В общем, незаслуженную похвалу я получила. Которая была чревата последствиями.

Уж Измайлов догадывался, что это не я внезапно поумнела, а реферат делал за меня кто-то другой. Кто-то очень занудный, дотошный, а потому глубокоуважаемый мною.