Чужая женщина - Мэхелия Айзекс

Марк чувствовал, как на глазах закипают слезы. Молодой дурак, он с охотой поверил в слова отца, единожды навестил его в госпитале и улетел, а потом открыл настоящую охоту на Сару...

Как глупы они все были, как привычно доверились силе духа Бена Рэндалла! И он, Марк, словно глупый мальчишка, пытался сражаться с ним на равных, изводя намеками на молодую – слишком молодую – любовницу.

Сара не зря приехала с ним. Старый шулер все точно просчитал. Его дети, словно кумушки на базаре, вцепились в молодую, красивую спутницу отца, забыв о нем самом. Будь Бен в одиночестве, они бы заметили, как тают его силы, с каким трудом он добирается до собственной комнаты... Глупые дети свалили все на молодую любовницу и принялись дружно ее ненавидеть. Они поверили в то, во что он заставил их поверить.

Папа. Нефтяной король Техаса. Шулер и авантюрист, смельчак и рубаха-парень, человек, которому даже старый вождь Черный Кондор доверил самое дорогое в своей жизни – красавицу-дочь, Нокоми, Вечернюю Звезду народа сиу.

Папа...

Слезы текли по щекам, и Марк торопливо отошел к окну. Недавно прошел дождь, и трава на аккуратно подстриженных газонах зеленела, словно изумрудная. По небу торопливо убегали сероватые облака, уступая место солнцу. Скоро опять будет невыносимо жарко. Каменный Хьюстон раскалится, и свежий аромат только что подстриженных газонов не сможет заглушить тяжелый запах горячего асфальта и паров бензина...

Когда они с отцом смогут вернуться на ранчо? Марк судорожно вздохнул. Ему надо поговорить с Сарой, немедленно, срочно, это очень важно. Пусть это будет больно, но они должны поговорить...

Прошло целых три дня и три ночи с тех пор, как вертолет переправил Бена и Марка Рэндаллов в Хьюстон. В ту ночь Марк действовал решительно и быстро, потому что Бен, его отец, сильный, насмешливый человек, страшно хрипел, беспомощно разевая посиневшие губы, а в глазах дрожали слезы...

Он все равно оставался самым сильным, его папа, он был в сознании до самой больницы, он даже пытался протестовать против отлета в Хьюстон, но тут уж Марк был непреклонен. Он просто взял отца на руки и отнес его в вертолет. Только в больнице старый Бен позволил себе отключиться, успев пожать Марку руку своими похолодевшими пальцами. Он же не мог уйти, не попрощавшись. А такая возможность была, врачи сказали, что, если бы не вертолет, Бен не дожил бы до Хьюстона.

Марк мотнул головой. Детская обида мучила его до сих пор. Он ничего толком не знал, зато Сара знала все, с самого начала. Посторонняя девушка была более близка с Беном, чем его собственные дети. Впрочем, на кого же здесь обижаться, как не на самих себя.

А Сара... Что ж, она помогла отцу выполнить его план. И как она на это решилась...

Кем ее только не считали, как только не обзывали! Просчитывали ее планы, пытались собрать информацию... Сара Джонсон просто терпела и помогала Бену. Своему другу. Не родственнику, не любовнику, не покровителю – другу. И конечно же, отец с ней никогда не спал. В отличие от Марка.

При мысли об этом он вздрогнул. Сара, золотая королева, что ты сейчас делаешь, о чем думаешь? Будет ли она рада увидеться с Марком снова? Что-то сомнительно.

Он не мог забыть ее взгляд в ту секунду, когда Остин позвал ее. Испуганный, виноватый, отчаянный взгляд человека, отлучившегося с важного поста.

Она метнулась с кровати, торопливо натянула халат и бросилась в комнату Бена. Что ж, в каком-то смысле она спасала и самого Марка. Остин мог его увидеть, а это вышло бы неловко. Марк смог беспрепятственно одеться и появиться у постели Бена уже через минуту, что не вызвало у Остина ни малейших подозрений, по крайней мере в первый момент, а уж потом... потом они все были слишком заняты, потому что Бен хрипел и задыхался, а они метались вокруг него.

Может быть, в отношении Марка и Сары даже хорошо, что Остин их прервал? Может быть, все произошло слишком... слишком спонтанно? Все-таки шампанское, волнение, напряженный день, возбуждение...

Было и еще кое-что, чего Марк просто не мог себе простить.

Он желал Сару Джонсон с самого первого момента их знакомства. Желал женщину своего отца. Да, она была очень сексуальна, но им двигало не только это. Марк Рэндалл хотел отомстить отцу, доказать, что тот уже стар и не может соперничать с ним как мужчина. Это было нечестно и мерзко, от этого хотелось удавиться.

Боже, как ненавистна Марку была мысль о том, что папа спит с Сарой! Она приводила его в неистовство, заставляла совершать поступки, которых трезвый и спокойный Марк Рэндалл стыдился.

Он не мог простить себя. Сара здесь была ни при чем. Она даже ни разу не солгала, сказав, например, что они с Беном любовники. Все за нее сделали Марк и Анжела.

Высокий, но сразу ссутулившийся молодой человек подошел к кровати старого человека, очень похожего на него. Тихо, бережно коснулся слабых пальцев, покоящихся на одеяле.

Папа, прости меня. Прости меня, папа, я предал тебя. Предал в мыслях, предал сердцем, но предал. Тебя, сильного, красивого, самого прекрасного папу в мире, того самого, который учил меня ездить верхом и не бояться падать с лошади. Того самого, который приносил мне в детстве погремки гремучих змей и рассказывал лучшие в мире сказки про гордых и смелых воинов-индейцев. Того самого, который всегда умел выслушать меня и никогда не обижался на мальчишеские грубые выступления. Того самого... Помнишь, как я убежал в Аризону и подбил на это Саймона? Анжела, разумеется, наябедничала, за нами отрядили поисковый отряд, и к вечеру ковбои Джека Мастерсона нашли нас с Саймоном в горах. Саймон плакал навзрыд. Джек Мастерсон не стерпел и дал мне подзатыльник, Анжела с нетерпением ждала, когда ты нас выдерешь, а ты, мой большой папа, непонятно усмехнулся, взял меня за ухо и отвел к себе в кабинет. Здесь висела огромная карта нашего каньона и вообще всего Техаса, ты ткнул пальцем в какую-то точку и сказал: «Надо было взять правее, балбес. За этим перевалом пропасть, а индейская тропа проходит чуть выше и правее. Стыдись, Маркус, ведь ты наполовину сиу...». И все. Ни шлепка, ни подзатыльника.

Через месяц мы Саймоном знали все тропы в каньоне, умели разжигать огонь без спичек, спать на голой земле, не замерзая, и питаться тем, что растет под ногами. Этому всему научил нас ты, папа, хотя именно в этот месяц в Персидском заливе пропали твои самые лучшие танкеры.

Ты вообще всему меня научил, ты дарил себя без остатка, не требуя в ответ ни внимания, ни благодарности.

А я тебя предал. Я украл твою женщину.

Неважно, что она оказалась вовсе не той, кем мы, трое твоих дурацких детей, ее считали. Не твоей любовницей. Все равно... Прости меня, папа...

Марк обеим руками вытер слезы и по-детски всхлипнул. Лицо отца смутно белело в полумраке палаты. На Марка неожиданно навалилась дремота.