Сладкая для Палача - Елена Синякова

Марс словно наполнял меня солнцем, которое росло и ширилось в каждой клеточке тела, даря головокружительные чувства и просто ошеломляющее чувство нужности и радости.

Сдерживаться было просто невозможно.

Я тихо застонала, утыкаясь лицом в его плечо от того, насколько мне было хорошо. И правильно.

Я с головой утопала в этих простых движениях, которые дарили мне так много и возносили куда-то высоко над землей.

В космос. К самому Марсу.

Постепенно темп нарастал.

И Марсик сильнее сжимал челюсти, словно боялся потерять контроль над ситуацией.

А еще постоянно смотрел на меня.

Смотрел так, что бешеные мурашки начинали бегать по всему телу.

Я видела в этом взгляде так много.

Много из того, что он хотел бы сделать, но не позволял себе.

— Отпусти себя, — прошептала я сипло, снова хватаясь за его плечи и притягивая к себе. — Не контролируй ситуацию настолько жестко. Всё будет хорошо, слышишь?

Марс выдохнул хрипло и рвано в ответ.

И казалось, что был просто не в состоянии говорить.

В какой-то момент мне показалось, что он поддался на мои уговоры.

Пусть не совсем, не на полную катушку, но он стал двигаться сильнее. Резче.

Больше не держал себя на весу, навалившись сверху и окутав своим большим телом и вкусным ароматом.

А я старалась изо всех сил не отставать от него, но сердце колотилось, словно сумасшедшее, а на спине собирались капельки пота, которые впитывались в простыню.

Я не ожидала, что тепло внутри неожиданно вспыхнет с такой силой, что меня буквально ослепило, а тело дрогнуло и задрожало, опаляя бедра мелкой россыпью сладостных спазмов.

Ох, че-е-ерт!

Я протяжно выдохнула, выгибаясь в спине, и припала к груди Марса, который продолжал двигаться, вбиваясь в меня бедрами, пока сам не застонал, обхватывая своими ручищами в последнем самом глубоком рывке, и затем застыл, мелко дрожа.

Мы еще долго не могли начать говорить.

Так и лежали, обнимая друг друга и подрагивая от страсти, которая уходила волнами, оставляя в теле трепет и новые неизведанные ощущения.

— Ну вот, всё хорошо прошло, а ты боялся, — первой сказала я, улыбаясь глупо, счастливо и искренне, на что Марс только тихо и хрипло рассмеялся, сокрушенно покачав головой.

— Ты меня совсем не знаешь, конфетка.

Он приподнялся лишь для того, чтобы сместиться набок, а затем лечь на спину, захватив меня с собой и удобно устраивая на своем теле сверху.

Может, странно, но эти его слова, сказанные загадочно, меня совсем не задели.

И не расстроили.

— Мне достаточно того, что ты — Марс, — с улыбкой пожала я плечами, блаженно растягиваясь на нем и оплетая руками его стройный торс.

— А ведь я могу быть маньяком, преступником или убийцей…

— Ты — большой Санта, потому что делаешь счастливой меня и детей в этом отделении, а остальное мне неважно.

Марс чуть улыбнулся, но больше эту тему развивать не стал.

Может, понял, что я была серьезна в том, что говорила.

Все мы были не святыми и совершали много ошибок — иногда осознанно, иногда не ведая, что творим.

Но для меня Марс стал самым лучшим.

Он долго молчал, поглаживая меня большими горячими ладонями по спине, а я даже задремала, пребывая в такой неге, что боялась проснуться и понять, что это был всего лишь мой сон.

Но когда он заговорил снова, я растерялась.

— Начальство этой больниц знает, что ты живешь здесь на постоянной основе, Лилу?

Я тяжело сглотнула, потому что не ожидала, что разговор зайдет об этом.

Это была та часть моей жизни, которую я не любила обсуждать и вдаваться в подробности происходящего.

Но отнекиваться и делать вид, что я не понимаю, о чем он говорит, не было смысла.

— Главврач — нет. Но охрана и заведующий этим отделением знают. Это с их согласия я нахожусь здесь. Временно…

Нет ничего более постоянного, чем это слово «временно».

Но больше трогать эту тему я не стал.

Просто чувствовал, что Лилу не готова говорить о том, что ранит ее.

Ранит слишком сильно, чтобы открыться даже мне.

Поэтому я замолчал и просто обнимал ее, гладя по спине, и погрузился в собственные мысли.

Интересно, я был первым Палачом, который так нагло и открыто нарушал все наши правила?

И что со мной сделают, если мы и были теми самими правилами?

А еще я думал о том, как бы мягче преподнести моей упрямой девочке мысль о том, что скоро мы будем жить вместе.

Потому что не было ни одного шанса, что я оставлю ее здесь.

Она будет жить со мной.

В моей съемной квартире, которую люди часто называли словом «холостяцкая».

А когда Лео окончательно поправится и его смогут опустить из больницы, мы заберем его к себе.

Лилу незаметно уснула.

Растянулась на мне, слабо обнимая тонкими руками, и прижималась щекой к груди.

Ее веки чуть подрагивали, а красивые губы были приоткрыты, но спала Лилу настолько крепко, что даже посапывала.

Она измучилась за последние дни от переизбытка мыслей и эмоций, а потому сейчас видела сладкие сны, оказавшись в тепле, уюте и защите.

И я был горд и тронут тем, что всё это она испытывала рядом со мной.

Жаль, что скоро уже нужно было уходить.

Но я знал, что вернусь утром, чтобы вручить ей деньги на необходимую операцию для Лео, и потому мое сердце билось быстрее от мысли, что я смогу сделать хоть что-то для моей конфетки.

Я знал, что это будет только начало и у нас еще будет много