Под покровом ночи - Линда Ховард

Наконец все было кончено. Продолжая держать в руках ее голову, он стал осыпать поцелуями ее соленые от слез щеки.

— Успокойся, милая. Я знаю, что тебе больно, но скоро боль утихнет.

Его ласковые слова подействовали на нее успокаивающе. Если бы он плохо относился к ней, разве стал бы называть «милая»? Очень медленно она стала успокаиваться после неистовой схватки, дыхание стало спокойнее и глубже. Чувство счастья охватило ее. Он так нежно держал ее в своих объятьях, что она не могла поверить, что только час назад увидела его в полумраке маленького бара. Внезапно Уэбб снова покрыл ее лицо частыми поцелуями, как будто подготавливал к чему-то большему.

— Ты готова? — спросил он.

Она не поняла, что он имеет в виду, и в замешательстве взглянула на него:

— Готова к чему?

Улыбка скользнула по его губам.

Заниматься любовью.

Она еще сильнее смутилась.

— А мы разве не этим занимались?

— Не совсем. Есть еще кое-что.

Ее изумление перешло в панику.

— Еще? — Она попыталась выскользнуть из-под него. Он рассмеялся:

— Успокойся. Ничего страшного не будет. Она постаралась взять себя в руки.

— Тогда поучи меня, как… это делать. Он снова вошел в нее, и она стала неуверенно двигаться в такт его движениям. Теперь наслаждение вернулось к ней, их тела взлетали и опускались, слившись воедино. Он перенес тяжесть тела на один локоть, и его рука скользнула вниз между их телами и стала гладить ее нежную плоть, которая была так напряжена, что каждая ласка отдавалась во всем теле, как удар молнии. Его пальцы скользили взад-вперед с какой-то нежной силой, и Роанна почувствовала, что постепенно ее тело становится невесомым.

Его безжалостная чувственная атака не старалась облегчить или ускорить оргазм. Он вторгался в нее как завоеватель, но наслаждение, которое она испытывала, заставляло ее прижиматься к нему все сильнее. Наконец она прогнулась под ним, стараясь, чтобы он как можно глубже вошел в нее. Она слышала свои крики, но ей было все равно. Его тяжесть вдавила ее в постель, руки сжимали ягодицы, бедра двигались вверх-вниз. Наконец она ощутила его дрожь, потом наступила тишина.

Обессиленная, едва дыша, Роанна лежала рядом с ним. Спустя мгновение его руки обняли ее, и ее голова легла ему на плечо. В первый раз за эти десять лет она почувствовала, что счастлива.

Роанна не знала, сколько времени прошло. Но вот его руки вновь требовательно коснулись ее тела.

— Ты хочешь повторить? — Его голос был низким и настойчивым.

— Да, — сказала она и вновь почувствовала тяжесть его горячего тела.

Роанна. Лежа в темноте, Уэбб ощущал рядом ее присутствие. Она спала, и ее голова лежала у него на плече.

Вначале он не узнал ее. Прошло десять лет, понятно, что она должна была измениться, но в его памяти она все еще оставалась худым, не оформившимся подростком. В женщине, которая внезапно возникла перед ним в полумраке бара, не было даже намека на прежнюю Роанну. Эта хорошо одетая дама была так неуместна здесь, что он сначала удивился, когда она заговорила с ним.

В дорогой шелковой блузке и брюках, сшитых лучшим портным, она выглядела очень элегантно. Светская дама в захолустном кабаке. Красиво подстриженные волосы, совсем темные в полумраке помещения, доходили до плеч. Ее рот… у нее был чудесный рот с яркими чувственными губами. Как приятно, наверное, целовать эти мягкие, нежные губы. Когда он повернулся и она взглянула на него, в лице ее было столько торжественности, что трудно было поверить в то, что она умеет улыбаться.

А потом дама произнесла:

— Привет, Уэбб. Могу я с тобой поговорить?

Ее голос привел его в шок. На мгновение ему показалось, что он выпил больше, чем следовало. Почему она называет его по имени, ведь он мог поклясться, что никогда не видел ее раньше? Но она говорила голосом Роанны, и ее глаза были такие же карие, как у Роанны. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он поднял, что эта молодая женщина и есть Роанна, которую он оставил почти девчонкой.

За десять лет Уэбб постарался забыть, что с ним произошло. Он покинул Давенкорт навсегда и начал жизнь почти с нуля. Поселился в Аризоне, потому что этот штат был далеко от его цветущей, зеленой Алабамы. Труд на ранчо требовал большого напряжения, но ему нравилась физическая работа не меньше, чем мир бизнеса с его волчьими законами. Он был прекрасным наездником, и это ему очень помогало. Теперь у него не было такого количества родственников, общался он только с матерью и Сандрой, и был этим доволен.

Вначале, когда боль потери еще не притупилась, он чувствовал себя почти мертвым. Смерть Джесси глубоко потрясла его. Первое время его постоянно грызла мысль, что убийца безнаказанно гуляет на свободе и его никогда не найдут. Но потом он понял, что ничего не может поделать. Не было никаких улик. Чтобы жить дальше, он должен все забыть.

Бывали дни, даже недели, когда он совсем не думал о своей прошлой жизни. Позабыл их всех — Люсинду и остальных. Всех, кроме Роанны. Иногда в его ушах звучал ее смех, и он инстинктивно оборачивался, чтобы посмотреть, что еще она выкинула, но тут же спохватывался — ведь ее больше нет рядом. Иногда, залечивая рану у лошади, вспоминал, как темнело ее худенькое лицо, когда она видела раненое или больное животное.

Забыть ее было труднее всего. Именно память о ней заставляла его снова и снова

испытывать гнев.

Лгала ли Джесси, обвиняя Роанну в том, что она нарочно подстроила их ссору в тот вечер. Скорее всего — да. Но почему, почему на смущенном лице Роанны ясно прочитывалось виноватое выражение. Узнав, что Джесси была беременна от другого мужчины, он пришел к заключению, что Роанна не имела никакого отношения к ее смерти и что скорее всего убийцей был неизвестный любовник Джесси, но что-то в поведении Роанны в тот вечер до сих пор приводило его в бешенство.

Может быть, потому, что до этого его маленькая кузина была для него как открытая книга. Бескорыстно и беззаветно обожающее его существо. Роковой вечер посеял сомнения в душе Уэбба. Не был ли он для нее только собственностью, которую ей захотелось отнять у Джесси.

Поле смерти Джесси у него было несколько женщин. Две или три связи были долговременными, хотя жениться второй раз он не собирался. Какой бы страстной ни была ночь, проведенная с другой женщиной, первой мыслью, когда он просыпался на рассвете, была мысль о Роанне. Он представлял ее себе, и его плоть становилась твердой, как железо.

Но он никогда не мог вспомнить своих снов, только их обрывки. Он ощущал ее маленькие ягодицы у себя на коленях, чувствовал, как к его груди прижимаются маленькие острые груди. Вожделение, которое он когда-то испытывал к Джесси, было связано прежде всего с желанием одержать над ней верх. Влечение к Роанне в его снах всегда было окрашено нежностью.