Один (ЛП) - Арчер Дэвид

"Он сказал, что я могу поговорить с ними".

"Не сегодня. По одному делу за раз. Сейчас пришло время поговорить с господином Вангом. Ему будет очень интересно узнать все, что вы нам расскажете".

Высокий мужчина встал и открыл дверь. Вошли охранники и увезли телевизор. Доктор Маркус встал. Его сильно трясло. Высокий человек улыбнулся своей рептилоидной улыбкой: "Не бойтесь, доктор Маркус. Если вы действительно готовы к сотрудничеству, вам нечего бояться".

Он кивнул один раз и изобразил небольшой поклон: "Я буду, я буду сотрудничать. Даю вам слово. Я расскажу вам все, что вы хотите знать".

Его вывели на небольшую площадку и спустили по деревянной лестнице в небольшой холл, где было три двери, две спереди дома и одна сзади. Высокий китаец открыл дверь сзади и провел доктора Маркуса в небольшую гостиную со стеклянными дверями, выходящими в сад. Там стоял красный диван и два красных кресла. Стеклянный журнальный столик был убран в сторону, а в центре комнаты стоял стул из гнутого дерева. На столике у дивана доктор Маркус увидел плоскогубцы, коробку с деревянными зубочистками и молоток.

Он замер на месте, почувствовав сзади руки большого китайца на своих плечах. Доктор Маркус покачал головой.

"В этом нет необходимости. Я уже сказал вам, что буду сотрудничать. Я знаю, что только так я смогу снова увидеть своих детей. Пожалуйста, в этом нет необходимости".

Из сада вышел худой пожилой мужчина. У него был такой же рептилоидный рот, как у человека в синем костюме. Он улыбнулся жестокой улыбкой и сказал: "Пожалуйста, доктор, не пугайтесь. Эти штуки здесь только для того, чтобы напомнить вам, чтобы вы не отвлекались. Мы не хотим причинять вам боль, по крайней мере, пока".

Восемью часами ранее, в пяти милях от дома, Мауи Маркос, Сара и Белл завтракали типично американским завтраком из кукурузных хлопьев, блинов и бекона на своей просторной американской кухне. Они ждали возвращения отца. Он редко возвращался поздно и почти никогда не оставался на ночь. Но вчера вечером он позвонил жене и сказал, что какие-то господа из китайского посольства пришли просить его о помощи, и он будет дома только на следующий день.

Мауи знала о его особой работе и сотрудничестве с правительством США. Она не должна была знать, но он рассказал ей, потому что их отношения были основаны на глубокой любви и доверии. Так было всегда. Она знала о данных ей обещаниях, о переезде в Калифорнию и работе в одном из университетов в районе залива Сан-Франциско. Она знала все о его надеждах и мечтах. Но она не знала, что когда он сказал ей, что его попросили помочь каким-то китайским джентльменам, он мысленно кричал ей, чтобы она бежала.

Она слушала, расстроенная тем, что его не будет дома к ужину, гордая тем, что он помогает таким важным людям, и на каком-то глубоком, интуитивном уровне встревоженная тоном его голоса. Но она отмахнулась от этого, как ее всегда воспитывали, как от глупости, и предоставила своему мужчине самому во всем разобраться. Он знал, что делать. Он всегда знал.

Когда она услышала звонок в дверь, то удивилась, почему он не воспользовался своим ключом. Она подумала, что он, должно быть, устал за всю ночь, и, пересекая кухню по направлению к просторному холлу и большой дубовой входной двери, задалась вопросом, окажет ли его помощь китайскому посольству положительное влияние на его будущую карьеру. Она знала, что они очень влиятельны и могут быть полезны. Ее мать всегда говорила, что Феликс Маркос далеко пойдет.

Но в дверях стоял не Феликс. До него было еще пять миль полета вороны. Это был высокий китаец в небесно-голубом костюме. Он улыбнулся ей, и она не могла отделаться от ощущения, что это была ледяная улыбка, но она улыбнулась в ответ и вежливо спросила: "Да, доброе утро, могу я вам помочь?".

"Меня зовут Зимо Чу. Ваш муж, Феликс, попросил меня приехать. Он все еще задержан в посольстве. Он просил передать вам сообщение". Его улыбка пыталась быть обнадеживающей: "Ничего важного, могу я зайти на минутку? Я не буду вас задерживать. Я уже должен быть в пути".

"Конечно. Мы как раз завтракали. Могу я предложить вам кофе?"

Он издал небольшой, снисходительный смешок, который можно было назвать почти доброжелательным: "Нет, нет, - сказал он, - это не займет так много времени, и я не хочу вас задерживать. Но, пожалуйста, продолжайте завтракать. Мы просто хотели, - добавил он, - чтобы дети тоже услышали это сообщение".

Они вошли в кухню, и дети с любопытством посмотрели на высокого мужчину. Мауи Маркос встала со стула и посмотрела на своих детей, переходя от одного к другому: "Этот джентльмен работает с папой", - сказала она: "Что мы скажем?"

Они оба с набитыми ртами проговорили в унисон: "Как поживаете? И доброе утро".

Он улыбнулся им, а затем их матери: "Вы когда-нибудь хотели поехать в Америку?" - спросил он.

В его глазах было что-то такое, от чего у нее все похолодело внутри. Она услышала, как девочки громко вскрикнули, и наблюдала, как они подпрыгивают на своих стульях. Они часто слышали, как их отец говорил о переезде в Америку. Их учили, что переезд в США - это хорошо, это то, чему нужно радоваться. Зимо Чу наблюдал за ней без всякого выражения на лице.

Неосознанно ее рука поднеслась к горлу: "Мы иногда говорили об этом, - сказала она, - но никогда не рассматривали это как серьезный вариант".

Он поднял бровь: "О, это очень серьезный вариант, миссис Маркос. Доктор Маркос выполняет очень важную работу. В США его работа была бы еще более важной. Вы понимаете?"

"Да, понимаю".

"Через час приедет машина из китайского посольства. Она отвезет вас в американское посольство. Оттуда под охраной американцев вас перевезут в Соединенные Штаты, и там вы начнете новую жизнь".

Она тяжело сглотнула. Она почувствовала, как ее правая нога начала дрожать: "А как же мой муж?"

Зимо улыбнулся: "Он, конечно, присоединится к вам там. Посольство организует для него там очень хорошую работу. Это будет для него воплощением мечты. Не так ли?"

Его улыбка померкла на маленьком вопросительном значке в конце, и его лицо стало опасным. Она кивнула и сказала: "Да, он будет очень счастлив".

Улыбка вернулась: "Все это Китай делает для вас, для вашего мужа, для всей вашей семьи. Надеюсь, вы благодарны, Мауи".

Использование ее имени было окрашено неопределенной дерзостью, почти угрозой. Угрозой, которая несла в себе как недостаток уважения, так и избыток интимности.

"Мы все очень благодарны".

"Хорошо". Теперь его улыбка показывала ряд мелких ровных зубов: "Тогда вы будете рады оказать нам ответную услугу. Вы понимаете, что, если мы будем уверены в вашей помощи, ваш муж очень скоро последует за вами". Он склонил голову на одну сторону и принял выражение, похожее на грусть: "Если мы не будем абсолютно уверены, то это затянет дело, и ваш муж не сможет присоединиться к вам".

"Уверяю вас, мистер Чу, что моя благодарность очень глубока, вам и Китаю, и я буду очень рада помочь всем, чем смогу. Я обещаю."

"Хорошо!" Он развел руками, повторяя широкую улыбку на своем лице: "Это очень хорошо. И в конце концов, услуга очень мала. Мы только просим вас делать то, что делает любая хорошая жена, интересоваться работой вашего мужа и его коллег. У вас появится подруга, она представится вам. Она будет ухаживать за вами, вы будете пить кофе вместе, и вы будете рассказывать ей о работе вашего мужа и его друзей. И, возможно, она будет иногда просить вас оказать ей небольшую услугу. Просто, да? Не большая проблема?"

Она покачала головой. Ей придется предать своего мужа, шпионить за ним, шпионить за его друзьями и коллегами. Зимо Чу увидел ужас в ее глазах и улыбнулся двум детям.