Однажды в Марчелике (СИ) - Сухов Лео

– Там надо будет метко стрелять… И быстро двигаться… – покачал головой молодой касадор, всё ещё улыбаясь.

– Я метко стреляю, и ещё я очень быстрая! – упрямо напомнила девушка.

– Так и есть… – кивнул Дан. Улыбка всё ещё не сходила с его лица, но глаза при этом были холодные-холодные.

Во всеобщей тишине Дан потянулся к раскрытой книге одной рукой. Второй он плавно отпустил «Зверей Рэмской пущи», позволяя книге упасть в пыль, а в руке Дана остался длинный шнурок, на котором болтались восемнадцать склянок. Девять с голубоватой жидкостью, девять с какой-то мутной лимонного оттенка.

– Вот только специй на скорость и меткость всего восемнадцать, – ответил он девушке. – И тебе с Ламмертом, как самым неопытным, придётся остаться здесь.

– Ах ты говна кусок! – девушка в сердцах плюнула на землю и направилась к телегам.

– Мэнола! – Луиза прижала руки к груди и судорожно вздохнула, но той сейчас было, кажется, всё равно.

– Берём свежих воллов, метены! – Дан сунул в карман жилетки специи и, продолжая улыбаться, повернулся к телегам вслед за Мэнолой.

Поэтому он не видел, как переглянулись его спутники. И, надо сказать, многие из них не удержались от того, чтобы зябко повести плечами при виде его жутковатой улыбки.

– Никто же сейчас весёлых баек не травил? – тихо поинтересовался Мигель, когда Дан отошёл достаточно далеко, чтобы не услышать его слов.

– Однозначно нет! – негромко ответил ему Пётр.

– Кранты Стивену… Совсем кранты… – заключил Мигель. – И, кстати, этот гад нас ждать не собирается! Чего стоим?!

Номад Айвери, Равнина Фугграта, два дня пути от Подковы Сборщика, пять дней пути от города Стеинхольвег, Марчелика. 25 апреля 1935 года М.Х.

Роберт всегда был умным мальчиком, поэтому когда-то и стал молодым касадором. И речь даже не о выбранном роде занятий, а о том, что он как-то пережил детство в Марчелике, чтобы иметь впоследствии шанс сделать этот выбор.

И когда Роберт стал молодым касадором – тоже оставался умным. И когда его вадсомад попал в засаду другого вадсомада – остался умным. Потому и дожил до своих солидных тридцати пяти, чем могли похвастаться немногие его сверстники с равнин Марчелики. Его нынешняя благополучная жизнь покоилась на трупах, как минимум, десятка тех, кто был слабее, глупее и не так везуч.

Когда Роберту впервые предложили необычное сотрудничество, от которого без размышлений отмахнулся бы любой уважающий себя касадор (а после недолгого размышления отмахнулись бы и все остальные, уважающие себя гораздо меньше), он не стал пороть горячку. И рискнул. Прошло пять лет, и вот он во главе отряда. И фактически стал предводителем номада.

Ну почти… Но Роберт очень надеялся, что вскоре станет. И, надо сказать, у него были основания так считать. Ведь он делал всё, чтобы номад поскорее оправился от смены власти.

А ещё старательно сглаживал глупые распоряжения Стивена, распределяя все обязанности за спиной номинального предводителя. Роберт отлично помнил серые от горя лица людей в первый день, когда они направились прочь от Подковы Сборщика. Ещё лет десять назад он бы сказал, что на то, чтобы оправиться от такого горя, уйдёт не один месяц. Однако его кропотливая работа уже приносила первые плоды, и люди потихоньку начинали приходить в себя.

Этот пограничный мир человечества был жесток, и мало кто здесь подсчитывал сгоревшие под солнцем Марчелики жизни… Где-то на западе строились городки и возводились фермы, но там всё оставалось под строгим контролем Старого Эдема. Те, кто хотел богатства и свободы – ехали сюда, на фронтир, где в жаре зенита рождались такие богатства, что и представить себе бывает сложно. И те, кто приехал сюда и выжил – могли с полным правом утверждать, что мало кто сравнится с ними в силе воли…

Как только в номаде начали отдавать верные распоряжения, как только каждому нашлось своё дело – люди стали постепенно приходить в себя. Нет, были, конечно, и те, кто не простил убийств Роберту и его людям. И таких Роберт запоминал. И внимательно за ними следил, постепенно узнавая, кто они и почему злятся. Вот, например, старик-касадор Джон Грин с женой Сельмой всегда смотрят на него исподлобья…

Почему так смотрят? Потому что брат Джона был застрелен, его дочь Александру похитили у ручья, а племянника Вульфа, отправившегося на поиски, убили в засаде. Угрюмый старикан отправился бы искать племянника и дочь, но сначала мечтает отомстить.

Этого надо будет первым убрать. Пусть он почти старик, но револьвер держать ещё умеет. И в схватке за ныне покойного Рональда Айвери не участвовал лишь потому, что был ранен, и жена его не пустила.

Вот девчонка по имени Кристина. Она явно хмурится. Потеряла одновременно и брата, и мать – вроде как та была в числе похищенных женщин. И теперь она одна управляет фургоном. Ладная девчонка, одинокая… А у Роберта все бойцы молодые и без женщины. Надо бы их подговорить – пусть подкатывают с серьёзными намерениями. И, глядишь, выйдет девка замуж и не станет вынашивать планы злобной мести.

А вон Роза – суровая дама, настоящая гроза всех местных баб. Её бы надо как-то подбодрить, ведь почти всех убитых она близко знала. И наверняка винит себя в той истории со стиркой и нападением вадсомадов. Самый простой способ успокоить – найти ей годного мужика. Жаль, что тут совсем дефицит с мужиками её возраста… Придётся искать другие способы вернуть Розу в строй.

Сидя на козлах доставшегося ему фургона, Роберт глазом опытного руководителя, которого не просто жизнь уму-разуму научила, но и учителя были хорошие, подмечал все подобные мелочи. Но главное, что он подметил: люди стали оживать. Значит, его усилия не пропадают зря.

Ещё месяц – и страшное забудется, а новая жизнь войдёт в колею. Ещё три-четыре месяца, и доверять ему будут безоговорочно. Причём, все члены номада. И пусть официально предводителем он не сразу станет, но и это немало для простого мальчишки, который когда-то просто выжил…

Солнце клонилось к закату. Размеренно скрипели огромные колёса, покачивались на ухабах фургоны, а Роберт расслаблено поглядывал по сторонам, стараясь приметить для ночлега местечко получше. Он сам никогда ещё не ходил в номадах – это всегда было несбыточной мечтой. Ему нравилось, что стоило лишь объявить привал, и всё в этом посёлке на колёсах начинало двигаться само собой. Эдакая маленькая армия, всегда готовая к походам. И даже к небольшой войне…

А больше всего нравилось то, что ему самому почти ничего не приходилось делать. Всё можно было на кого-нибудь свалить… Кроме, разумеется, своего чуткого руководства.

Внимание Роберта привлекла странная группа кактусов, растущая у них на пути. Он даже не сразу понял, что с ними не так – потому что это были просто кактусы. Однако Роберт привык доверять своему чутью, и если уж обратил внимание на растения – значит, и вправду есть в них что-то странное. Он поднялся на козлах, напряжённо вглядываясь вперёд в поисках ответа.

И ответ не заставил себя ждать: если бы ему понадобилось организовать засаду, именно так он и расположил бы бойцов. Отложив поводья, Роберт начал доставать револьвер…

Выстрел грянул, как гром среди ясного неба. Один из его людей завалился на козлах с дыркой посредине лба. Рядом с самим Робертом, выбивая щепки из стенки фургона, свистнула пуля. Бросив поводья и уже готовый к стрельбе, он кинулся в фургон, но цели всё ещё не видел – впереди были только кактусы. И только спустя мгновение Роберт понял, в чём проблема…

– Нападение! Укрыться в фургонах!!! Принять специи на меткость и скорость! – заорал он, пока ещё была возможность. – Они слишком быстрые!

Ещё одну пулю Роберт буквально задним чутьём почувствовал и вовремя присел. Неизвестные нападавшие били метко – более того, чертовски метко… Прячась за кактусами, они лишь на мгновение появлялись и сразу скрывались обратно.

«Умно!» – с досадой оценил Роберт.

В то же время Стивен, ехавший на головном фургоне, сразу понял, что на них напали. И скрылся внутри своего передвижного дома, хотя по нему ещё даже не начали стрелять: основная пальба шла ближе к центру колонны. Он судорожно сжал револьвер, пытаясь найти в себе силы высунуться и поддержать своих людей огнём. Теряя драгоценные секунды, Стивен всё тщился понять, на кого они нарвались и как им теперь выкручиваться…