Странствующие трупы - Ричард Пратер

Конечно, я не мог действовать один, с моей стороны было неразумно переоценивать собственные силы. Задача была намного труднее. Я не знал в точности, сколько копов было здесь сосредоточено, но, как мне казалось, не менее полусотни.

Но я все время говорю «я», потому что сигнал должен был исходить от меня. Сигнал, после которого будут сожжены все мосты.

Мы все были наготове. Все было обговорено и решено. Как только я дам знак, начнется наступление. Из-за инцидента на кладбище и еще потому, что Сэму было известно, как я жаждал хотя бы частично рассчитаться с Никки, мне была оказана такая честь.

Фактически в этом не было ничего особенного. Все, что от меня требовалось, это сказать: «Вперед!».

Однако задача казалась мне гораздо шире.

Я страшно нервничал, разумеется.

Я услышал чьи-то тяжелые шаги в темноте, через секунду появился Сэм и остановился возле меня.

— Ну, у нас полный порядок. Ты готов?

— Готов.

Я был готов уже в течение сорока восьми часов. Возможно, излишне долгий срок. Вглядываясь в склон холма, по которому предстояло пройти около пятидесяти ярдов мне и копам, о которых я не забывал ни на минуту, я думал, что нам всем, по сути дела, придется действовать на виду у противника. Почти никакого укрытия. Дом возвышался на голой вершине и едва виднелся в темноте.

Слова Сэма означали, что все находились по обе стороны дома и за ним, ожидая сигнала. По этому сигналу половина собравшихся двинется вперед, остальные останутся на месте на случай, если нас всех поубивают.

Во всяком случае, я так это понимал.

Почти, как на войне…

— Что? — спросил Сэм.

— Что?

— Что ты сказал?

— Убей меня, не знаю. Разве я что-то сказал?

— Что-то вроде «рат-тат-а-тат…»

— Вот оно что. Фактически я думал о том, как мы двинемся в наступление. Как пойдем. По-моему нам нужна какая-то музыка. Военный марш «Вперед, ребята», что-то в этом роде.

— Не так громко. Как ты себя чувствуешь, Шелл? У тебя был трудный день.

— Отлично!

Я говорил правду. Вроде бы превосходно… Во всяком случае, полностью исчезло недавнее чувство усталости. Вместо этого я был переполнен каким-то зыбким чувством. Частично из-за того, что я пережил, вообразив себя убитым, и все прочее. Напряжение сейчас нарастало. Мои гланды, работавшие без перерыва, наполняли кровь адреналином, кислородом, двуокисью углерода и, пожалуй, даже неоновым газом. Но на последнем не настаиваю, не специалист.

Кстати, интересная вещь. У меня появилось ощущение, что внутри меня что-то включается и выключается, как неоновая надпись. Мне даже хотелось заглянуть в свой собственный рот и проверить, не освещается ли моя гортань изнутри.

— Ты знаешь, как пользоваться «вокомом», не так ли? — спросил меня Сэм. — Новая модель, но по сути одно и то же.

— Да, я получил его.

Сэм говорил о компактном передатчике, который я держал в руках. «Воком», работавший на коротких волнах, походил на обычный полицейский передатчик, за тем исключением, что работал на ультракоротких волнах, которые не доступны человеческому уху. Он действует только на коротком расстоянии, его сигнал не мог перехватить никто другой, у кого не было аппарата.

— Практически в нем нет ничего сложного, — сказал Сэм, — просто нажмешь вот эту красную кнопочку.

— Да, знаю.

— Ах, Сивана, — сразу же вспомнил я.

— И говори вот в эту маленькую дырочку, отведя в сторону защитную планку, — инструктировал Сэм. Вообще-то он мог не делать этого, я все знал. Да и к тому же там имелась всего одна единственная дырочка. Кто бы ее не заметил?

— Ух, Шелл, у тебя все в порядке? Твои глаза кажутся… Похоже, тебя лихорадит.

— Наверное, все дело в луне.

Я посмотрел на небо. Луна была всего лишь тоненьким серпиком. Человек никогда не знает, на что способен, пока не задумывается над этим… Но тут я повертел головой.

— У тебя пылает лицо, Шелл. И твои глаза…

— Да-да, мутные. Возможно, все дело в том, что мне сегодня пришлось много бегать. Перегрелся. При лунном свете кровь остыла.

— Ты уверен, что ты в порядке?

— Не сомневайся. Здоров и полон сил. Чувствую себя, как будто получил миллион.

И я действительно так себя чувствовал. С каждым часом все лучше. Не мог унять в себе нетерпение, хотелось как можно скорее действовать. И это было хорошо. Я чувствовал себя более настороженно, все чувства были обострены, мозг работал… Голова слегка побаливала, как будто кто-то все же меня ранил. Нет, эта мысль вредна, она одурманивает. Хватит думать о своих болячках, об усталости… Хватит!

— Ты уверен, что все понял? — спросил Сэм.

— Понял.

— Как пользоваться «вокомом». Это важно.

— Могу поспорить, что очень важно.

— Ты нажимаешь на маленькую красную кнопочку и говоришь в отверстие.

— Маленькая красная кнопочка, — повторил я. — Красиво и удобно.

Сэм щелкнул пальцами.

— О'кей. Я буду ждать вместе с Роулинсом и другими вон там. И пойду вместе с тобой.

— Правильно. Увидимся уже там, Сэм.

Время приближалось к двенадцати ночи. Как забавно, — подумал я. Двенадцать это ноль, что значит — ничего. Приближался час огромного «ничего»… Боже, какая ерунда! Что за дурацкие мысли лезут в голову.

Лучше мне поторопить людей.

Я нажал на красную кнопочку и заговорил негромко. Все было отлично.

— О'кей, — сказал я, — в таком случае ждите сигнала. Мы двинемся по счету три. Буквально через несколько минут.

Я отложил аппарат и взглянул на часы. При лунном свете я в изумлении заметил, что до полуночи оставалось всего полторы минуты.

А теперь вообще одна минута.

Я чувствовал, как во мне растет нетерпение. Но, может быть, банда Домино в конце концов не станет сопротивляться и спокойно сложит оружие. На это, конечно, надеялся Сэм, ему хотелось, чтобы операция прошла без кровопролития. Если начнется стрельба, ничего хорошего не выйдет.

У меня появилось знакомое чувство пустоты в желудке. Но с чего я вздумал нервничать? Со мной будет человек двадцать пять опытных полицейских. Слезоточивый газ, автоматы, другое подобное оружие. Когда ты намереваешься вступить в единоборство с бандой головорезов, чего лучше можно было желать?

Осталось меньше минуты.

Я взглянул на секундную стрелку своих часов, которая обегала циферблат последний раз. В полнейшей тишине я мог ясно различить ее ход.

Глава 18

Это напомнило мне о том, как «тикал» Гизер. Мои часы также тикали, и я вообразил, что снова слышу тиканье бомбы с часовым механизмом. Я лениво подумал, не собираются ли взорваться мои часы. Взлетят вверх пружинки, колесики и все прочее. И мне тогда не поздоровится.

Достаточно! Перестань думать о пустяках. Соберись и будь внимателен, Скотт!

Тик-так, тик-так.

Конечно, я был здорово взвинчен. В этом вы можете не сомневаться. Сегодня со мной творятся какие-то странные вещи. Да и вчера вечером, уж если быть точным. Пару раз мне казалось, что я задыхаюсь, погибаю, мне приходилось выйти, чтобы глотнуть свежего воздуха, как это бывает только во сне. Порой мне чудилось, что я могу видеть себя со стороны, с расстояния в три — четыре фута, как если бы я был огромной куклой.

И я мог управлять этой куклой с помощью телепатии. Подчиняясь посылаемым мною сигналам, кукла двигалась.

Тик.

Ох! Я снова почувствовал быстротечную боль, но затем все пришло в норму. «Полный порядок, старина, — пробормотал я сам себе. — Еще должно пройти двадцать секунд. Затем можно готовить оружие. Хотя нет, предполагается, что мы незаметно к ним проберемся, не так ли?»

Наблюдая, как беспокойно стрелки часов отмеривают последние секунды, я ясно ощущал, как кровь приливала к моему лицу, она поднималась во мне, как ртуть в термометре. Мне было хорошо известно, что эмоции способны творить чудеса с кровяным давлением.

А вдруг случится какое-нибудь кровоизлияние?

Только этого не хватало!

Тик-тик-тик.

Потом — пах-так-тик.

Это мне не понравилось.

Еще пройдет десять секунд, и затем атака!

Пять секунд.

Пах-тик… пах-тик… пах-тик!

Две секунды.

Пах…

Что-то было не в порядке. Такого я не предвидел.

Пах…

Пружина заведена — повернуть назад невозможно. Пора.

Я приблизил аппарат к губам и сказал:

— Олл-райт, ребята. При счете три — атака. Раз… два… три!

Потом я опустил аппарат и выскочил из укрытия. Уже на бегу я выхватил свой кольт из-под куртки, на этот раз он был заряжен. Бежать надо было всего около пятидесяти ярдов, если не меньше, но в гору. Впрочем, подъем был не особенно крутым. Я бежал быстро, постепенно ускоряя темп, что-то гнало меня вперед, сердце бешено колотилось, кровь бурлила.

Скорее, скорее, медлить нельзя.

— Вперед, ребята! — прошептал я сначала тихо, потом громче, а под конец уже громко выкрикнул этот призыв.