Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1

Понятно, генерал имел право на первую, а не служивший нацмен выше шестой, когда, кроме макарон и водки, купить ничего нельзя, подняться не мог. Но ведь и внутри равенства не существовало. «1-А» отнюдь не равен «1-Я». Лестница. По ней тяжело подняться — и очень легко слететь вниз.

А как выживали неграждане, он вообще смутно себе представлял. Мелочи вроде спичек, соли, черного хлеба продавались свободно. Все остальное — максимум со своего личного огорода. А ведь им еще и одеваться необходимо. Впрочем, чужие сложности быта Сашку не особо занимали. Важнее наличие официального признания его заслуг.

Глава 9

Праздники

— Давай помогу, — предложил Сашка, присаживаясь на корточки рядом с маленьким стульчиком, на котором Надя, привалившись к стене шкафчика, с пыхтением пыталась натянуть сапожок.

— Я самостоятельная, — добившись успеха и притопывая ногой по полу, заявила девочка.

— Еще бы! — со всем возможным одобрением подтвердил Сашка.

В окружении всей этой мебели странного размера и мельтешащих вокруг детей он ощущал себя Гулливером в стране лилипутов. Невольно тянуло уменьшиться в размере.

Неужели и он когда-то был таким. А ведь был. Правда, наверняка стриженый. Как заплетают косички, Сашка имел крайне туманное представление, но собирался в ближайшем будущем потренироваться. Теперь у него даже две модели имелись. Пора получать опыт.

— Теперь шарфик, — терпеливо дождавшись окончательного застегивания пальтишка, сообщил, завязывая вокруг тонкой шейки, — на улице холодно. Ничего не забыла? Пошли.

На ступеньках он подхватил девочку на руки и перенес через скользкое место. О чем они тут думают. Много надо ребенку расшибиться? Взрослые легко ноги переломают. Чистить положено.

Надя довольно ахнула и, поставленная вновь на ноги, взяла его за руку. Ладошка в варежке была совсем маленькая. Дальше они торжественно шли молча. Что-то было не в порядке. Обычно Надя сразу вываливала кучу новостей.

— А что такое «никола»? — спросила она метров через сто.

— Чего? — не понял Сашка.

— Никола ни двора.

— Это когда нет имущества, ну ложек, стаканов и костюмов. А что?

— Марь Петровна со Светкой…

Заведующая с нянечкой, мысленно перевел Сашка.

— … о тебе говорили. Светка вечно на мужиков зырит…

Этого вроде не от меня набралась. Я при ней не ругаюсь.

— … Говорит, симпатичный, и Гале, в смысле маме, повезло. А Марь Петровна — молодой он, и никола.

Дождался. Вполне нормально, могло прозвучать и неприятнее. И ведь в морду не дашь. Бабы сплетничают, эка невидаль. Еще и завидуют Гале. И правильно делают. Я, может, и босяк, да очень перспективный.

— Ерунда. Обе они глупые. Только ты не вздумай передать.

— Могила, — торжественно заверила.

— Точно. Как в могиле должно остаться. Чужие слова пересказывать нельзя. Некрасиво.

— Я не подслушивала! Они рядом болтали.

Сашка опять присел на корточки, чтобы посмотреть в глаза.

— Все это… имущество… дело наживное. Будешь работать — будет у тебя и на что купить. Я на диване валяться не собираюсь. А возраст… На войне год за три идет. Официально, кого хочешь спроси. Даже на пенсию раньше выходят. Так что паспорт одно, а на деле я намного старше. Два на три сколько будет?

— Шесть!

— Молодец. Умеешь считать. Вот на столько я старше возраста в паспорте. Государство само признает. Поняла?

— Ага.

— И еще неизвестно, кому больше повезло. Наверняка мне. Всегда хотел младшую сестричку. Честное слово.

Она неуверенно улыбнулась.

— Правда?

— Клянусь! Все? Больше нет сложностей?

— А еще мальчишка пристает.

— Иногда они так показывают, что им девочка нравится. За косичку могут дернуть. Хотят внимание на себя обратить.

— Нет, — сказала Надя со злостью. — Он гад! Про маму гадости говорит. Про меня.

— Как фамилия?

— Чернов. У него отец тоже в госпитале работает. Только ты ему уши отрежешь, а потом посадят. — Она вздохнула с огорчением — видимо, в глубине души отрезанные уши совсем не возмущали. — Нельзя.

— Один?

— А остальные смотрят.

— Тогда надо бить, — серьезно сказал Сашка. — Резко, неожиданно. В нос. — Он показал как. Резче, — подтвердил на повторение, — сразу кровь из носа пойдет. Или в горло. Вот сюда. Это хорошо, если ты ниже. Можно еще между ног или в солнышко. Только когда в одежде, может не выйти удар. Лучше в нос. Сразу. Нельзя прогибаться. Один раз промолчишь — снова пристанет. Начинай первой без разговоров. Такие обычно трусы. Над слабыми любят исподтишка изгаляться, а отпор получат — сидят под лавкой. — Надя хихикнула. — Только не дрейфь. Пусть тебя боятся и вякать не смеют.

Ну не волки еще — дети. Ничего серьезного не будет, а шум поднимется — я скандал на себя возьму. Нет другой возможности рты заткнуть. Они ведь из дома приносят, а следовательно, придется выяснить, чем этот самый Чернов дышит, и вставить ему. Отрезать уши малолетке — натурально перебор. Зайду-ка я завтра в почти родные стены госпиталя, пощупаю почву. А интересно, откуда такая идея про уши возникла? Я точняк ничего похожего не рассказывал. Я вообще ничего из своих снов не рассказываю, и уж не при ребенке.

— Верхом поедешь? — спросил вслух.

— Я уже большая.

— А на ноге кататься любишь.

— Это другое дело, — серьезно ответила Надя. — После ранения необходимо разрабатывать, а то спайки будут и шрам останется.

— Тем более, — сажая на плечи, заверил Сашка, ужасаясь в душе недетским познаниям малявки, — ноги-то у меня внизу, и нагрузка соответствующая.

— А куда мы идем? — насторожилась девочка. — Наш дом направо. Ты не перепутал?

— Все правильно. У нас нынче праздник. И мы его должны отметить в лучшем виде. Поэтому мы топаем не в ваш обычный Военторг. В другой магазин. Здесь рядом.

— Загадки давай, — потребовала Надя.

— Легко…

Он специально расстарался и посмотрел в Информатории. Соображалку полезно развивать, а ей нравится. Каждый день хочет оригинальную. «Сидит девица в темнице» не устраивает. Слишком просто. Не жалко потратить в поиске десяток минут и выдать нечто не слышанное ею раньше.

— Да ну тебя — это снежинка, — отмахнулась на первую. — Неинтересно.

Сложность была в отсутствии привычки общаться с шестилеткой. Себя он не помнил в этом возрасте, а что в детском саду уже учили, не имел понятия.

Сашка протопал мимо магазина «Сделай сам». Как всегда, там торчала куча народу. Он и сам сюда неоднократно заглядывал. На полки попадала масса всего, в обычных магазинах не появляющегося. От ниток до стройматериалов и отсутствующих в свободной продаже радиодеталей. Была только маленькая тонкость. Завозили в «Сделай сам» исключительно некондиционный товар. Если нитки, так перепутанные в невообразимый комок, гвозди нестандартного размера, товары пониженного сорта и качества, признанные на предприятии браком самые разнообразные вещи. Все равно большинство материалов уходило влет. Обладая смекалкой и правильно приделанными руками, всегда можно приспособить любую вещь под свои нужды. Те же нитки забирали моментально. Стоят копейки, можно и потрудиться, распутывая.

— Врач, — довольно сообщила после непродолжительного молчания. — Еще!

Над второй она задумалась ненадолго. Кто лекарства прописывает, с пеленок в курсе. На то и рассчитано. Постоянно ставить в тупик — неумно. Побеждать всем нравится. И при этом нельзя изображать поддавки: некрасиво и догадается. Две попроще, одна сложнее.

— Кто способен говорить на всех существующих языках и молчать, если к нему не обращаются?

Молчание затянулось, и он, очень довольный удачной находкой, толкнул стеклянную дверь. Про эхо догадаться гораздо сложнее.

— Саша, — испуганно сказала девочка шепотом, — здесь дорого. Это коммерческий. Тут по талонам не дают.

Понимает, с невольным уважением подумал. Самостоятельная.

— Один раз в году можно, — ставя ее на пол и направляясь к прилавку, возразил. — И что у нас свежее и вкусное? — спросил молоденькую продавщицу, снимая со спины пустой рюкзак.