Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1

— Чтобы хорошо работал, необходимо сытно кормить, — обернувшись и застегивая пуговицы, наставительно сообщила Галя. — А слишком много сладкого быстро приедается. Одевайся, умывайся — и на кухню. А по пути постарайся припомнить побольше определений для меня. Неплохо прозвучало.

А юбку не надела, с блаженной улыбкой на лице валясь назад на диван и с изумлением слыша протестующий стон пружин (ночью ничто не мешало), подумал Сашка. Скромница моя, вроде бы случайно. He-а. У нас прекрасные ножки, и слегка подразнить, показав круглые коленки, нелишне. Мне не требуется поощрения, однако мысль правильная. За такими ногами я готов идти без оглядки.

Собственно, правильно делает, разгуливая в строгом и недоступном виде в остальное время. Конкуренты мне не требуются. Нет уж, отныне это моя территория. Я свою женщину помечу, чтобы каждый мужик чувствовал на ней мое присутствие и подойти не смел.

Он вскочил и сунулся в шкаф. С удовлетворением отметив полное отсутствие мужских вещей, полез в карман кителя. Нетерпеливо развернул сверток, извлек из него серьги с рубинами и, сам себе удовлетворенно кивнув, полез в брюки, прыгая на одной ноге. Подарок в карман. Это будет сюрприз.

Не особо задумываясь, Сашка заливался соловьем, старательно наворачивая из тарелки и проверяя последствия речей. Галина слушала внимательно, в особо удачных местах старательно аплодируя. Откуда и взялось, наверняка в очередной раз из архивной памяти поперло.

— Ты совершенно бесподобная и со всех сторон прекрасная, лучше не случается, а уж как самозабвенно-трудолюбиво раны исцеляешь…

— Вот про работу не надо!

— Э… пьянящая бедного сержанта одним своим видом гармоничным. Убийственно прямо в сердце ранящая и всем свои видом к поцелуям зовущая.

— Чай будешь?

— Да. — И, не дожидаясь стакана, продолжил: — Вся из себя аппетитная, на вкус сладкая, и никакого диабета у меня от сближения не будет. Потому что прямо с утра бесконечно новая. А в любви искусная, гибкая и стройная, всех даров достойная. Глаза закрой!

— Это еще зачем? — послушно зажмуриваясь, спросила.

— Стой спокойно, — осторожно продевая серьги в дырочки в ушах, потребовал. Иногда она надевала что-то на работу, но совсем дешевка. А ушко такое маленькое, красивое, нуждающееся в достойном украшении. — Не открывай, идем осторожно к зеркалу, — держа за руку, отвел в прихожую. — Можно!

— Ой! Красота, какая, — внимательно изучила себя в зеркале и глянула на Сашку. — Где взял, я спрашивать не буду, все равно скажешь: «Не помню!»

— Ты все-все-все понимающая.

— Очень, между прочим, удобно иногда.

В воздухе повис непроизнесенный вопрос — а не выдернул ты у кого из ушей?

— Ну, не орден Ленина мне дарить! За него я легко отчитаюсь, предъявив наградные бумаги, да не поймут окружающие. Я хочу делать то, что хочу, и так, как хочу. А хочу я просто сделать тебе приятное.

— Ну, — глядя ему в глаза, сказала, — тебе есть что мне дать. Выражаясь в том же стиле: взоры были сладострастные, речи нежно-цветастые, голову кружащие, на грех вдохновляющие и требующие проголосовать за продолжение банкета.

Сашка молча подхватил Галину на руки и понес ее в комнату.

Глава 8

Все когда-нибудь заканчивается. Служба тоже

Сашка прикрутил на место крышку, нажал кнопку и убедился в нормальной работе экрана. Появляющийся временами желтый цвет, исчезающий сразу после мощного хука, сразу наводил на мысль о нарушении контакта. Но это его мысль. А нормальный советский человек предпочитает лупцевать технику, не утруждая себя полетом этой самой мысли. Хорошо еще, не ногами, на манер автоматов с газводой.

Мысленно одобрительно погладил себя по голове. Молодец. Без приличного тестера нашел неисправность. Немного терпения — и все в лучшем виде. Давно пора поскандалить, требуя нормального набора инструментов. Сколько можно обходиться ножом и отверткой! Спасибо, хоть паяльник принесли.

— Стучаться надо, — недовольно попенял бесцеремонно ввалившемуся худому сутулому лейтенанту в очках с толстыми стеклами.

Тот молча сунул ему под нос удостоверение.

— Ну, наконец-то! — обрадованно вскричал Сашка. — А я совсем заждался. Тяпнешь? — Он пошарил под столом и достал бутылку из-под «Буратино».

— Водка? — падая на стул, спросил лейтенант.

— Спирт. Медицинский. Разве ж я могу предложить офицеру пошлую «Туркестанскую» за четыре двадцать пять? Нормальный человек эту пакость в рот не возьмет. А здесь точно разбавлено по рецептам незабвенного Менделеева. Собственными умелыми руками.

— Оптические оси протираешь? — внимательно наблюдая за процессом разлива по стаканам, поинтересовался лейтенант.

— Как водится. Должен я с трудов праведных что-то иметь?

— Откуда столько наглости? — откусывая от врученного ему куска, подивился лейтенант.

— Пусть «пиджака» подчиненные боятся. Давно универ кончил? Год? Меньше? Два года вместо трех — прекрасно, да от тоски взвоешь. Все проблемы на тебя валят. Осчастливили распределением в дыру, а наверняка не дурак. Одна радость — сидишь в Техцентре, а не по плацу бегаешь. Видел я вашего брата. Или пьют, или плачут. Пофигизм еще не проснулся?

— Можно подумать, где-то лучше.

— Правильно! Хорошо там, где нас нет. Вот я имел глупость вместо поступления напрямую в военкомат отправиться. И чего хорошего получил? Опыт жизни? Хочешь, поделюсь? Это очень просто. На войне убивают, зато нет муштры. И каждого насквозь видно. И все. А все остальное неизменно. Командиры — козлы, матобеспечение жуткое. Правда, с медициной хорошо. Конвейер наладили в лучшем виде. «Вертушка» села — уже ждет санитарная машина. В момент на операционный стол. Но уж лучше без этого. Каждый из солдат непременно хоть раз завыл: «Где были мои мозги, когда просился сюда!»

Лейтенант умело опрокинул в рот стакан и крякнул.

— Федор, — назвался, протягивая руку.

— Саша. Бутербродиком закусывай, — разворачивая жирную бумагу, предложил. — С колбасой и сыром. На выбор. Второй мне. Или по-братски? Тебе половину и мне половину.

— Режь, — согласился лейтенант.

— Серьезно, что ты мне сделаешь? Запретишь заниматься починкой — так самое худшее меня из здешнего заведения вышибут. На дворе ноябрь — и полечу я вольной птахой на все четыре стороны. Приказ Верховного главнокомандующего об увольнении в запас уже вышел. А солдат живет от приказа до приказа.

Он разлил еще.

— За знакомство! У меня список имеется, — выдвигая ящик стола и извлекая разграфленные страницы, сказал Сашка. — Что, когда, номер железки и все такое. Полный набор. Если потребуется, будет официальная печать. Оформишь как свою работу. Перевыполнение плана. И Техцентр от госпиталя получит за работу, ничего не делая.

— Может, я и «пиджак», — тщательно пережевывая кусок, ухмыльнулся Федор, — да вот подозрительно мне данное предложение. Тебе чего надо?

— Работа нужна, — сознался Сашка. — До конца лета по минимуму. И не за благодарность, а нормальная. Наверняка техник не лишним будет. Не все ж у вас военное, а накрайняк и допуск имеется. Порекомендуешь меня в кадрах. Зуб даю, буду послушно выполнять указания и бегать за пивом. Я очень хороший!

— Допустим, могу поспособствовать. — Федор выразительно посмотрел на бутылку и недовольно поморщился, обнаружив дно. Сашка старательно подержал ее, выдавливая над стаканом последние капли. — Не знаю, что там из тебя за специалист, но ругани не слышал. Тем не менее! Кто же тебе больше сотни даст без опыта и стажа.

— Сойдет для начала. Мне бы зацепиться. За твое здоровье, благодетель!

— Во-первых, — проглотив остатки, сообщил Федор, — дело надо утрясать с начальством.

— Прекрасно понимаю, — обрадованно сообщил Сашка, — доставая из стола «селедку». Есть у меня кое-что. Для любителей.

А то летеха не в курсе, подумал. Проявился ведь сразу, как я это дело записывать принялся для желающих. Нет занятия лучше для убийства времени на дежурстве. Как чинить, так Техцентр сладко спит, а на игры в момент пробудился. Это их побочные левые дела поставлять игрокам развлечения, а тут я влез. На то и рассчитано. И не взятка это, а сугубо благодарность. Хорошему человеку ничего не жалко. Ну, кроме того, чего я отдавать и не собирался. Все равно через год копии пойдут гулять по стране. Хоть и глупо звучит про новейшие электронные наркотики, но что-то в этом есть. Азарт нешуточный берет.