Странники Гора - Джон Норман

– Та-Сардар-Гор! – провозгласил он, и эта фраза была подхвачена остальными. – За Царствующих Жрецов Гора!

Это бьша обязательная фраза перед трапезой.

Единственным, кто не участвовал в церемонии, был Камчак, считавший, что такое жертвоприношение в глазах неба является никуда не годным. Я принял участие в церемонии почитания Царствующих Жрецов, в особенности одного – Миска.

Сидевший в нескольких футах от меня тарианец заметил, что я участвую в ритуале:

– Вижу, – произнес он, – что ты был рожден не среди фургонов.

– Да, – кивнул я.

– Его зовут Тэрл Кэбот из Ко-ро-ба, – вмешался Сафрар.

– Откуда тебе известно мое имя?

– Слухи… – ответил он.

Я бы хотел порасспросить его об этом еще, но он уже разговаривал с рабом позади себя, отдавая распоряжения насчет пира.

Вскоре я забыл об этом.

Если на улицах Тарии и не было женщин, то Сафрар, торговец, по-видимому, вознамерился компенсировать эту недостачу в своем доме. Несколько свободных женщин сидело за столом и несколько рабынь прислуживало. Свободные женщины с точки зрения скорее пуритан других городов вели себя непринужденно-откинули капюшоны и скрывавшие их лица вуали, наслаждались праздником, угощаясь с тем же аппетитом, что и мужчины. Их красота, блеск глаз, смех и разговоры, как мне казалось, очень украшали вечер. Многие из них были бойкими на язык, полными энергии красивыми женщинами, чувствующими себя совершенно свободно и непринужденно.

Мне нравилось, что женщины открывали вуали при всем честном собрании, особенно в присутствии чужеземцев, как Камчак и я.

Обслуживавшие нас рабыни позвякивали золотыми браслетами, по четыре на руках и ногах, и звук этот сливался с мелодичным перезвоном колокольчиков, свисавших с их ошейников и волос. Уши их также украшали крошечные колокольчики рабыни.

Единственным одеянием этих женщин был тарианский камиск. Это кусок ткани, который носят как пончо, с той лишь разницей, что по краю его скрепляют цепочкой или шнурком. Тарианский же камиск, если его разложить на полу, будет похож на перевернутую букву «Т», причем поперечина будет слегка приподнята с каждой стороны. Он крепится одной-единственной веревкой. Веревка связывает одеяние в трех местах – у шеи, на спине и спереди на животе. Сам по себе этот костюм, как нетрудно догадаться, крепится на шее девушки, проходит по передней стороне тела, между ног, затем поднимается, прикрывая двумя сторонами поперечины «Т» бедра, после чего завязывается на животе. Тарианский камиск в отличие от обычного камиска прикрывает клеймо; а с другой стороны, в отличие от обычного камиска он оставляет спину неприкрытой и может быть затянут таким образом, чтобы лучше подчеркнуть женскую красоту.

Нас развлекала группа жонглеров, пожирателей огня и акробатов. Был и фокусник, который особенно понравился Камчаку, а также укротитель, который с бичом в руке провел по залу танцующего слина.

Мне удалось расслышать обрывки беседы Камчака с Сафраром; как я успел понять, они обсуждали место встречи для обмена товаром. Чуть позже, когда я был уже пьянее, чем мог себе позволить, я расслышал, как они обсуждали детали того, что Камчак называл «играми Войны Любви», уточняя такие детали, как время, оружие, судьи и так далее. Затем я услышал фразу: «Если она будет участвовать, ты должен будешь отдать золотой шар».

Мгновенно я протрезвел, до меня дошел смысл сказанного, меня затрясло. Чтобы ничем не выдать охватившего меня возбуждения, я даже ухватился рукой за стол.

– ..Я смогу устроить так, что она будет избрана для игр… – говорил Сафрар, – но это будет кое-чего стоить.

– Как ты обеспечишь, что её выберут? – спросил Камчак.

– Мое золото обеспечит, – тихо произнес Сафрар, – и золото же обеспечит, что её будут плохо защищать.

Краешком глаза я видел, что глаза Камчака разгорелись.

Церемониймейстер подал знак, призывая к тишине, остановил все разговоры и игру музыкантов. Акробаты были вынуждены прервать выступление и удалиться. В наступившей тишине прозвучал голос стюарда:

– Африз из Тарии!

Я, как и другие находящиеся в зале, перевел взгляд на широкую мраморную лестницу, расположенную слева от огромного стола в доме торговца Сафрара.

По лестнице медленно в ниспадающем шелковом белом с золотым одеянии торжественно спускалась девушка по имени Африз.

Ее сандалии были из золота, и она носила золотые перчатки.

Ее лица было не разглядеть – его укрывала белая шелковая вуаль, также отделанная золотом. Не были видны даже её волосы – их скрывал капюшон свободной женщины, который, разумеется, имел цвета касты торговцев. Следовательно, Африз принадлежала к касте торговцев.

Я вспомнил, что Камчак не раз уже говорил о ней.

Женщина приближалась, и внезапно я вновь расслышал слова Сафрара:

– Вот что я предлагаю, – говорил он, указывая на приближающуюся девушку.

– Богатейшая женщина Тарии, – вздохнул Камчак.

– Как только достигнет совершеннолетия, – уточнил Сафрар.

Я заподозрил, что до того времени её средства находились в руках Сафрара.

Позднее Камчак подтвердил мою догадку. Сафрар не был родственником девушки, но был избран торговцами Тарии, на которых оказывал несомненное влияние, опекуном девушки после смерти её отца, который погиб несколько лет назад при нападении паравачей на его караван. Отец Африз – Тетрар был самым богатым торговцем города, одного из самых богатых городов на Горе. После него не осталось ни одного наследника мужского пола, и соответственно огромные богатства Тетрара принадлежали теперь его дочери – Африз, которая стала бы полноправной хозяйкой этих богатств по достижении ею совершеннолетия, что должно было произойти этой весной.

Девушка, несомненно, прекрасно отдавала себе отчет в том, сколько глаз направлено на нее, она остановилась на лестнице и, надменно подняв голову, оглядела зал. Я как-то почувствовал, что она почти немедленно отметила меня и Камчака. Что-то в её позе заставило меня заподозрить, что она довольна тем, что обнаружила нас здесь. Сафрар прошептал Камчаку, глаза которого разгорелись и остановились на белозолотой фигуре на лестнице.

– Разве она не стоит золотой сферы?

– Трудно сказать, – ответил Камчак.

– Ее рабыни, – сообщил Сафрар, – говорят, что она прекрасна.

Камчак пожал плечами в своей хитрой тачакской манере. Я несколько раз видел этот жест, когда обсуждалась цена, которую должен был заплатить Альбрехт, чтобы заполучить обратно свою Тенчику.

– Шар на самом деле не так уж много и стоит,проговорил Сафрар, – он ведь не из золота, только кажется таким…

– Но, – сказал Камчак, – тачаки дорожат золотой сферой…