Фабрика футбола - Джон Кинг

– Привет, Альберт, – сказал мистер Фаррелл, когда его друг открыл дверь.Альберт Мосс отступил назад, и мистер Фаррелл вошел. Квартира была идеально чистой, и мастер Фаррелл восхищался порядком и контролем в жизни Альберта. Он вылизывал ее каждую неделю и держал оборудование и обстановку в идеальном состоянии. Он прошел через прихожую в гостиную и увидел, что Альберт подготовил все к его приходу; На столе стоял красивый заварной чайник, и два легких кресла были передвинуты из своей обычной позиции так, что они стояли теперь под углом друг к другу.- Выпьешь чаю? – спросил Альберт, глядя на мистера Фаррелла, зная, что он всегда приносит е собой бисквиты.- Выпью чашку. На улице сегодня хорошо, но немножко холодает.Мужчины сели в кресла и начали дуть на чай, чтобы охладить его. Говорили они не много и съели упаковку бисквитов. Мистер Фаррелл наслаждался спокойной атмосферой, ему нравилась квартира Альберта.Его друг не поленился вставить старые фотографии в рамки и расположить их стратегически по всей комнате. Большая часть их была черно-белыми, и они хорошо смотрелись на белых стенах. Хотя мистер Фаррелл иногда задумывался, как бы выглядела золотая пагода в Рангуне, если бы была сфотографирована в цвете. Альберт снял ее во время войны, когда служил в Бирме и говорил, что оригинал по-прежнему в его памяти и никогда не забудется. На стене выделялся цветной рисунок. Подарок прихожанина Спири-туалистской церкви, которую он посещал. Он изображал его ауру. Мистер Фаррелл не совсем понимал, что это значит, но находил этот рисунок интересным, вроде произведений абстрактной живописи.- Ты готов? Можем начать?Занавеси были задвинуты, и двое мужчин погрузились в молчание. Глаза были закрыты. После небольшой паузы Альберт начал говорить, и мистер Фаррелл установил что-то вроде контакта с теми, кого он любил, но они ушли в другой мир. Альберт стремился провести предварительную релаксацию и дать возможность духам прийти к нему. О текущих кранах он уже не думал.Номер сорок шесть изучал женщину, от которой зависело его дело. Она сидела перед ним, изучая его бумаги. Она выглядела достаточно привлекательно, но он в этот момент не жаждал женского общества. Он был без гроша, уволен по сокращению капитанами промышленности, которые тратили свое время, блея о патриотизме, а затем инвестировали британские средства за границей. Он чувствовал эту ненависть глубоко внутри. Она двигалась мощно вниз по глотке и оставалась гнить и расползаться внутри живота. Женщина выглядела как настоящий троцкист со своими очками и чистой кожей, распущенными длинными волосами и чернильными пятнами на пальцах тип бабы, которая ничего не знает о реальном мире, которая приходит в его халупу и практикует так называемую позитивную дискриминацию для каждого меньшинства которое существует на земле. Такие люди толкуют о рабочем классе, но не имеют ни малейшего представления о нем. Может быть, он ошибается, но вряд ли. Все они выглядят одинаково. Лесбиянки и теоретики марксизма с закладными и университетскими дипломами в рамочках рядом с камином.Однако он ничего не сказал, потому что он не испытывал вражды к этой женщине и ему нужно было немного наличных, чтобы продержаться, пока он не найдет работу. Пидоры-боссы его фирмы перебрасывали средства туда-сюда, чтобы сэкономить несколько фунтов, а в итоге тридцать человек оказались на пособии. Администрация внутри фирмы вознаградила себя за сэкономленные средства крупным повышением зарплаты. Фашизм был привлекательной доктриной. Послушай ораторов в местных пабах на тайных собраниях и их призывы вешать педофилов, насильников и отбросов в консервативной партии – и можно найти в них много смысла. Ребята с такими же самыми взглядами соединялись, а социальные работники и студенты с плакатами, обзывающие их нацистами, спрятавшись за полицейские ограждения, только укрепляли его решимость. Он не вступил в Комбат-18, но был готов нанести удар. Он белый англосаксонец, гетеросексуал и сыт по горло тем, что ему говорят постоянно, какое он дерьмо.Педерасты и евреи в консервативной партии трахают не только друг друга. Они пришпилили белое население к либеральным придуркам на ВВС и заполучили все жирные места в средствах массовой информации. Это клише, но ведь правда, что сионисты контролируют СМИ и достаточно посмотреть, как Вашингтон манипулирует британской правящей верхушкой, чтобы понять, в чьих интересах это является. Клан смог добиться понимания в Штатах, и пришло время, когда группа националистов Британии должна шире дать знать о себе в большем масштабе. Это делает любое религиозное этническое меньшинство, которое того хочет. Они могут прямо обратиться к системе, чтобы получить свои пособия, занять верхние строчки в очередях на жилье, а белые должны сидеть, ждать и слушать пропаганду левых, отказавшихся от своих родных традиций и образа жизни.Билли Брайт ненавидел Тори даже больше, чем левые отбросы. Тори возглавили патриотическую позицию, размахивая национальным флагом, но одновременно выдаивая простого человека, словно он животное на большой ферме. Он с радостью увидел бы членов кабинета задушенными на улице. Они мошенники, с этим своим акцентом, и даже когда они делают тонкие посылы насчет расы, он не доверяет им. Евреи на высоких должностях говорили о двойных стандартах. Гитлер понимал, что есть что, и хотя он не шел до конца в реализации идеи массового уничтожения целой расы, он должен был признать, что, вероятно, поступил бы точно так же, как сделало большинство немцев, и сказал бы, что он был не в курсе того, что происходит. Легче было позволить недочеловекам па Востоке делать грязную работу, чем испачкать свои собственные руки. Временами он был так заведён всем этим блядством, что мог представить себя на улицах посылающим этих подонков на тот свет. Он знал официальную точку зрения правых, но предпочел бы увидеть всех этих банкиров из Сити и всех этих придурков, закончивших частные школы, пассажирами первого же поезда из Паддингтона. Ему тоже нужно было бы измениться, если бы их точка зрения стала официальной, потому что в Англии не было бы больше наркотиков, пьянки и беспорядочного насилия. Он стал бы новым человеком и надеялся, что его травма не будет признаком его неполноценности, когда дело дойдет до ломки костей.Все были счастливы, насколько можно было это ожидать при данных обстоятельствах. Альберт Мосс мирно скончался во сне, и тело его было обнаружено четырьмя днями позже, после того как мистер Фаррелл стал беспокоиться из-за того, что никто не отвечал на стуки в дверь Мистер Фаррелл был печален, но осознавал, что смерть приходит ко всем и к каждому, и что Альберт в загробной жизни, в которую он верил, столкнется с меньшими трудностями. По крайней мере он ушел мирно, во сне, и не был вынужден мучиться годами, лечась от изнурительной болезни. Он не умер от рака, не пролежал свои последние годы парализованным в результате удара. Он ушел с достоинством насколько смерть вообще подразумевает достоинство и оплатил свои собственные похороны. Цены взлетели до кеба с тех пор когда Альберт последний раз занимался этим вопросом, и мистер Фаррелл был рад, что эти прижимистые подонки из городского совета были вынуждены добавить к тому, что заплатил Альберт.Сосед Альберта снизу тоже был по-своему счастлив, потому что он испытывал сочувствие к старику, который воевал в Бирме и на Малайском архипелаге, но, тем не менее, ему не придется больше слышать его движения над головой. Это иногда доводило его до сумасшествия, когда мебель двигали в три утра и, когда он приветствовал мистера Мосса, тот не всегда отвечал дружелюбно. Он слышал, что старик верил в спиритизм, и, хотя не был суеверным и не верил во все эти глупости про призраки, сосед мистера Мосса не хотел бы, чтобы в его квартиру пришёл поболтать дух и решил остаться.Мишель Уотсон была еще более довольна из-за того, что мистер Фаррелл обнаружил тело через четыре дня после кончины. У нее могли бы быть неприятности, если бы труп не был бы обнаружен в течение месяцев. А местные журналисты докопались бы до этой истории. В национальных СМИ уже были широко освещены инциденты подобного рода, и такое положение вещей не выглядит хорошо, какие бы объяснения не были представлены. В то время как большая часть обвинений будет направлена на местные власти, социальные службы тоже подвергнутся проверкам, а это не сулит хороших перспектив в ее карьере, если ты, хоть и косвенно, связана с такого рода непростыми вещами. Она была амбициозной и знала, что у неё есть всё, что нужно для карьерного роста.

ВЫЕЗД В НЬЮКАСЛ

Я расстроен, голоден и говорю тёлке за стойкой вынуть палец наконец из зада и начать работать. Автобус должен был вскоре тронуться и у нас не было времени заниматься разной херотой. Забегаловка была набита пьянью, которые надираются сидя до закрытия, но нас обслуживали в первую очередь, потому, что это пятница и мы на пути в Ньюкасл. Идиотское время для выезда, но другого выхода нет, потому что мы должны туда отправиться – Челси играет на выезде, и мы часть большой команды. Марк убалтывает пару тёлок, и он определенно замутил с одной из них. Ее подруга остается свободной, но нам придется обойтись без них. Трах это трах, и никакая тёлка не сравнится с поездкой в Ньюкасл. Неужели мы предпочтём снять их и обслужить по полной программе? Полная смазка и банк, полный бензина? Проснуться с куском мяса грязной шлюхи на подушке завтра утром? Или открыть глаза в Ньюкасле с парнями в поисках джорди?Вечер холодный, а эти двое спят в теплых кроватях, которые согревают тёлки-однодневки. Нырнуть к ним в кровать настолько чертовски легко, что просто смешно, и к тому же тут не нужно никаких одеял с электрическим подогревом с этими двумя шлюхами. Долог путь до Ньюкасла, и все время подъем. Неизбежное похмелье и прерываемый ночной сон. Выбор такой – или в Ньюкасл или снять одну из этих девчонок. Позиция шестьдесят девять в меню. Выбор ясен. Баба, обслуживающая забегаловку, передает белый целлофановый пакет, и запах бьет мне прямо в лицо. Грибная лапша и кисло-сладкий соус. Выездной день особенный. Я говорю Марку бросить девчонок – будут ещё биксы, он улыбается, когда они посылают меня на хуй. Дает им от ворот поворот.Род снаружи сидит на крыльце. Мешал водку с пивом, и это сбило его с ног. А ведь знает, что мешать не следует. 0 нашем распоряжении пять минут, чтобы добраться до разворота на Хаммерсмит и перехватить автобус. Мы пускаемся в бег, я задыхаюсь, словно какой-нибудь жирный осел – выпитое вечером пиво плещется внутри, но я больше озабочен тем, чтобы не пролить еду, потому что она всегда проливается. Я добрался до поворота первым, а автобуса нет и в помине. Гарри Джонс и Нейл Китсон сидят на перилах, ограждающих вход в метро. Мы добрались вовремя.