Сохраняйте спокойствие! (СИ) - Ра Юрий

— Погрозил стволом. — Опять Онегин смотрит исподлобья — Ну бабахнул пару раз над головами для психологического давления. А то взрослые мужики, а страху еще не нюхали.

— Вот теперь верю. Ствол хоть не свой доставал? Не «Беретту»?

— Не. Левую пукалку нашёл. А гильзы все в мешочек собрал и в речке утопил. Следов нет. — Сказал правду, и сразу на душе полегчало. Не ту я службу выбрал, врать не люблю категрически. — А вот, одна в кармане завалялась.

Гильзу, уроненную на стол, Пётр не просто покрутил в пальцах, а еще и понюхал. Газоанализатор доморощенный. А то, что сколы не типичные для «ТТ» и капсюль смят не капелькой, а шишкой, не просёк.

— Ага, я так и думал. Этих «Токаревых» на руках как грязи. Ума не приложу, что делать со всеми этими стволами у населения.

— Да чего тут думать, разрешать — и все дела. У преступника ствол по-любому окажется. А у приличного человека он не опасен. В США штаты со свободным владением имеют уровень преступности ниже, чем те, которые всё запрещают.

— А что, там разве не везде разрешено свободное ношение?

— Каждый штат формально как отдельное государство, у всех свои законы об оружии. Поинтересуйся на досуге. Изучай противника глубже, от этого иногда польза бывает.

— Да пошёл ты! Учителей без тебя, Жорж, хватает.

— Понял, снова какое-то веяние. Не материалы съезда конспектировать заставили?

— Слава богу, с этим покончили. В стране плюрализм мнений намечается.

— О как! Ради чего тогда погиб в автокатастрофе самый молодой член Политбюро?

— Шутки у тебя, Милославский… Есть мнение, что вся власть должна принадлежать Советам. Но это между нами, понимать должен. Информация пока засекреченная.

— Угу, я на вокзале в Туле видел секретную картину три на пять метров. Ленин на фоне плакатов «Вся власть Советам!». Подрывные элементы повесили году в пятидесятом, и никто не заметил.

— Всё ржешь как конь, Жора. Этот твой Корчагин, он такой же смешливый?

— Не, ему страну спасать не надо. Это меня на «хи-хи» пробивает от нервов. Или от бессилья. Ведь не успеваем ничего!

— Всё не успеваем, Жорж. А кое-что вполне. Процессы идут, враг не спит, так и мы не дремлем. Ладно, лирику закончили. По плану «Крыша» у тебя есть уже соображения? Оформляй запиской и неси.

— Нету пока, одна импровизация покуда. Зато есть мысли по контингенту.

— Дай угадаю: истфехов запряжешь?

— Не, реконструкторов. От них всё равно никакой пользы, так пусть хоть с бизнесменов стружку снимут.

— Это что за звери такие — реконструкторы? Строители-маляры что ли?

А вот и не угадал наш вещий Онегин с реконструкторами. Строителями они могут быть, но чисто случайно. Равно как и токарями, студентами или доцентами. Рекон — это человек, захотевший крутизны, силы и знаний! Человек вставший в позу Конана-Варвара с воображаемым двуручным мечом и напрягший воображаемые бицепсы. Окинувший себя воображаемым взором и просиявший от увиденного. А потом такой человек начинает читать книжки, ходить на тусовки, искать себя в эпохах. Найдя то, что ему близко, строит или собирает себе почти историчный доспех и приходит к истфехам. Получает по башке и возвращается. Возвращается и шьёт себе соответствующий исторический костюм. Всё! Рекон готов, теперь от будет состязаться не в махании мечом, а в качестве строчек, подлинности пуговок, натуральности трусов. Да-да, снять штаны для рекона незазорно, если под ними правильные труселя. Или их нет, что правильно для прорабатываемой эпохи.

Что дальше? Кто-то, собрав полный комплект одёжи и вооружения, начинает собирать следующий. А иные погружаются в эпоху. Они едят и пьют исторично, таким же макаром сморкаются и размножаются под пытливыми взорами единомышленников. Для этого погруженцы уходят в полевые лагеря, где даже трава и ветер знают, как надо правильно дуть и расти. Коровы мычат с Прованским акцентом, а кони ржут над этими идиотами исключительно по-кельтски. Самые упертые пробуют построить деревеньки или даже баронства. Не у нас, в Союзе до такого еще не дошло.

Как я мог с ними пересечься? О, даже среди отбитых реконструкторов находятся такие себе… самые отбитые. Такие, что практикуют бои в полный контакт, наплевав на минимальную технику безопасности. Тряпочные рукавицы вместо латных перчаток, голая шея, отсутствие наручей? Так не было их в девятом веке! Рубите его исторично, ребзя, он вам потом спасибо скажет! Если выживет. Естественно, спортсмены от таких шарахаются. Естественно, мы их не допустили ни разу на свои турниры и чемпионаты. Боимся, не умеем драться, ссым выйти против бесстрашных воинов. Да, мы такие, зато живые и на свободе. Но контакты имеются, но на тренировки они к нашим захаживают. По правде говоря, учатся фехтовать наставники этих безбашенных героев на секциях по истфеху, а уже потом спрыгивают с ума и идут в чёртовы сектанты.

Так что кому как не этим отморозкам становиться слепыми орудиями моей воли! А за их души у меня опять есть что подсунуть. Комитет одобрил, тем более, что денег под инициативу я не попросил — недвижимостью взял. Солидной московской недвижкой, коей цена лет через двадцать будет такая, что не вышепчешь. Но скупать души по договорной цене я поеду завтра, а сегодня у меня еще в Аналитическом отделе дела. Долгов небось уже забыл, как я выгляжу. Напомню, а заодно расскажу, как у нас движутся дела с молодежной газетой, вернее, как они продвигаются у Корчагина. Лично я палец о палец не стукнул в этом направлении.

А что, есть же этот, как его, профессионал-газетчик из будущего, вот пусть ишачит. Забесплатно и на перспективу. Если верить этому «коллеге по несчастью», то и деканат обеими руками «за», и среди студентов придирчивый отбор идёт… Ой, чую я, пара-другая молодых дарований попадет в наш печатный орган через одно место, через половой нестриженый орган. Естественно, без девушек газета не взлетит, я понимаю, что одна-две журналистки придадут шарм… Но нафига сразу пять штук взял? Говорит, на испытательном сроке. Ну и ладно, всё равно ближайшие полгода все за штатом висеть будут. А там и в самом деле будет видно, кто что и как.

— Милославский, ты понимаешь, что твой Корчагин нуждается в контроле? Что он аполитичный человек и всего лишь попутчик? — О как, я такие слова читал про эсеров и прочих меньшевиков в статьях товарища Ульянова-Ленина. Когда мы их конспектировали в школе, институте и на срочке. А тут опять — попутчик.

— Андрей, он не попутчик, он эгоист, кровно заинтересованный в успехе проекта. Кабы не побольше тебя и меня. У нас интерес державный, а у него шкурный, то есть самый что ни на есть действенный стимул. Не егози, капитан, бунта не будет. — Такая вот в нашем отделе субординация. Интеллектуалы как-никак, строем не ходим, форму не носим, из маузера не палим во врагов. Меня в расчет можно не брать, я здесь проездом.

— Сроки он тебе дал конкретные?

— А мы ему их ставили? И вообще, я вот послезавтра или на днях принесу полный расклад на бумаге по организационным вопросам, и окажется, что у нас самих ничего не готово. Так?

— Ну так. Но должен же он чувствовать, что начальство его контролирует.

— Давай без этого. Они там все ударенные и на голову слабые. Контролировать их надо, не вопрос. Но так, чтоб они этого не замечали. Тогда всё будет зашибись, Андрей. До зимы у нас точно ничего не взлетит, а они к тому времени будут готовы — я отвечаю!

— Название хоть придумали?

— Нет пока. Оказывается, это не так просто, как мы с тобой думали. Выбирают еще.

— Вот! А ты говоришь! У них даже названия нет! Дебилы, нафиг, простое дело сделать не могут!

— А ты сам попробуй, раз такой умный.

— Да легко! Вот… нет. А… нет, тоже фигня. Короче, там их учат специально, вот пусть и сочинят что-то такое.

— Какое?

— Резкое, прогрессивное, молодое! Чтоб одна рука за газету, а вторая за лопату.

— Или за ширинку — дело-то молодое.

— Да пошёл ты! Иди работай, Милославский.

Глава 15

Бог хитрости и коварства

Уйти недолго, ноги служат мне исправно, вот только мысль какая-то не даёт им унести меня родного из Конторы. Ага, нащупал мыслю, тяну за хвост! По легенде, то есть даже официально и согласно записям в трудовой книжке, я безработный. Хотя ежели так рассуждать, то у нас здесь несколько миллионов безработные: это те, кто служит в различных структурах, а не работает на предприятиях. Мне только что даже интересно стало, а как тогда родная милиция вычисляет тунеядцев всяких? Полгода принудительных работ выписывают не просто так, а на основании решения суда. Базы данных нет, табличек электронных всяких. Получается, все танцуют от участкового, который путем личного опроса убеждается в благонадежности и трудоустроенности гражданина, проживающего на его земле. Эдакие феодалы образовались на ровном месте. Сейчас еще и рэкетиры из земли как грибы полезут, у них тоже есть понятие «наша земля». Идеологи-профессионалы всех мастей, и эти называют землю-матушку «нашей». Куды бедному крестьянину податься?