Сила шести - Питтакус Лор

Три — это единственная причина, по которой мне сегодня было позволено покинуть кафе. Это дистанция между Джоном Смитом и мной. По тому, как за ним охотятся, я теперь абсолютно убеждена, что он — Четвертый. И я абсолютно убеждена, что человек в кафе — это могадорец. Городок такой маленький, что я редко кого не знаю в лицо, а еще эта книга — «Питтакус Митиленский и Афинская война» — плюс его неотрывный взгляд. Все это — не случайные совпадения. Имя «Питтакус» я слышала с самого детства, еще задолго до того, как мы оказались в Санта-Терезе.

Мой номер — Семь. Это сейчас мое единственное спасение, моя главная защита. Может, это и несправедливо, но меня отделяют от смерти трое других, которые должны умереть прежде меня. Я так понимаю, что заклятие действует, и поэтому меня не тронули и не напали прямо за столиком в кафе. Несомненно одно: если он могадорец, значит, они знают, где я, могут схватить меня в любое время и держать у себя, пока не убьют номера с Четвертого по Шестой. Хотела бы я знать, что их удерживает и почему мне позволено сегодня спать в своей кровати. Я знаю, что заклятие не дает убивать нас не по порядку — и только. Но может быть, есть что-то еще.

— Ты и я, мы теперь одна команда, — говорю я. Элла наносит последние штрихи на свой оконный пейзаж — ногтями пририсовывает нескольким коровам рога.

— Ты хочешь быть одной командой со мной? — недоверчиво спрашивает она.

— Конечно, — говорю я и протягиваю мизинец: — Давай поклянемся на мизинцах.

Она широко улыбается и захватывает мой мизинец своим. Я встряхиваю ими.

— Ну, вот и решено, — говорю я.

Мы снова поворачиваемся к окну, и Элла основанием ладони стирает свой рисунок.

— Мне здесь не нравится.

— Мне тоже здесь не нравится, поверь мне. Но не беспокойся: довольно скоро мы отсюда выберемся.

— Ты так думаешь? Мы уйдем вместе?

Я поворачиваюсь и смотрю на нее. Я совсем не имела этого в виду, но, не раздумывая, киваю в знак согласия. Надеюсь, мне не придется жалеть об этом обещании.

— Если, когда я буду уходить, ты еще будешь здесь, то мы уйдем вместе. Уговор?

— Уговор! А я не дам им тебя в обиду.

— Кому?

— Плохим людям.

Я улыбаюсь.

— Я буду тебе очень благодарна.

Она отходит от окна, идет к другому и снова вытягивается, чтобы выглянуть. Как всегда, она двигается, будто привидение, не издавая ни единого шороха. Я до сих пор понятия не имею, где она сегодня спряталась, но ясно, что это было такое место, куда никто даже не подумал бы заглянуть. И тут мне в голову приходит мысль.

— Слушай, Элла, мне нужна твоя помощь. — Она соскальзывает с окна и выжидающе смотрит на меня. — Я пытаюсь здесь найти одну вещь, но она спрятана.

— А что это? — спрашивает она, возбужденно подаваясь вперед.

— Это ларец. Он деревянный и на вид очень старый. Такой можно было бы увидеть на пиратском корабле.

— И он здесь?

Я киваю.

— Он где-то здесь, но я понятия не имею, где именно. Кое-кто очень постарался, пряча его. Ты, наверное, самая умная девочка, какую я знаю. Уверена, что ты его очень быстро найдешь.

Она вся сияет и часто-часто кивает:

— Я его тебе найду, Марина! Мы — команда!

— Это верно, — соглашаюсь я. — Мы в самом деле команда.

13

Шестая уехала в город за продуктами на нашем темно-сером джипе, который мы увидели у какого-то дома в трех километрах от нас — он продавался за полторы тысячи долларов. Пока ее нет, мы с Сэмом устраиваем спарринг на заднем дворе. Мы трое провели неделю в тренировках, и я поражен, каких успехов добился Сэм за такое короткое время. Хотя он и невелик, но одарен от природы, там, где ему недостает силы, он берет техникой — он гораздо техничнее меня.

Каждый вечер, когда мы с Шестой расходимся по разным углам гостиной или по пустым комнатам, Сэм не ложится спать, а изучает технику боя по Интернету. То, чему Шестая научилась от Катарины, а я — от Генри, это такая техника рукопашного боя, которая, если брать известные на Земле стили, отдаленно напоминает смесь джиу-джитсу, тэквондо, каратэ и боджука. Эта техника вырабатывает мускульную память для захватов, блоков, плавных движений тела, скоординированных действий рук и ног и ударов по жизненно важным точкам центральной нервной системы. Для Шестой и для меня, с нашим телекинезом, речь идет о том, чтобы улавливать малейшие передвижения вокруг нас и соответственно реагировать. А вот Сэм должен держать своих противников перед собой.

Шестая заканчивает каждую тренировку невредимой, а у нас с Сэмом всегда прибавляется новых царапин и синяков. Но, несмотря на это, Сэм никогда не теряет пыла и напора. И сегодняшняя тренировка не исключение. Он идет на меня, стиснув челюсти и насторожив взгляд. Он бьет правым кроссом, который я блокирую, потом наносит боковой удар левой ногой. Тут я в подкате сбиваю его с опорной правой ноги, и он падает на землю. Он встает и снова нападает. Его удары часто проходят, но, учитывая мою силу, они не очень эффективны. Иногда я симулирую боль, чтобы повысить его уверенность в себе.

Час спустя приезжает Шестая. Она переодевается в спортивные шорты и футболку и присоединяется к нам. Мы какое-то время тренируемся, упорно оттачивая один и тот же элемент — блок и ответный удар ногой, — пока не доводим его до полного автоматизма. Если я щажу Сэма, то Шестая дерется со мной изо всей силы, так меня швыряя, что у меня перехватывает дух. Иногда это меня раздражает, но я вижу, что у меня стало получаться лучше. Она больше не может отразить мой телекинез одним движением кисти. Теперь ей приходится использовать силу всего тела.

Сэм делает себе перерыв и наблюдает за нами вместе с Берни Косаром.

— Ну же, Джонни, ты ведь способен на большее. Покажи наконец что-нибудь стоящее, — говорит Шестая, сбив меня с ног, когда я неуклюже исполнял ногой круговой удар наотмашь.

Я нападаю, преодолевая расстояние между нами в десятую долю секунды. Я бью левым хуком, но Шестая блокирует удар, хватает меня за предплечье и, используя мою инерцию, бросает меня через голову. Я готовлюсь к болезненному приземлению, но она, не отпуская моей руки, снова крутит меня над своим плечом, и я опускаюсь на ноги.

Она захватывает сзади мои руки и придавливает меня спиной к своей груди. Она прижимается лицом к моему лицу и игриво целует в щеку. Я не успеваю ничего сделать, как она подсекает мне колени, и я навзничь падаю на траву. Мои руки свободны, и я лежу, растянувшись на спине. Шестая с легкостью одерживает верх, оседлав меня. Она так близко, что я мог бы сосчитать волосинки в ее бровях. У меня по животу бегут мурашки.