Белый вепрь - Мэриан Палмер

Недалеко от устья Хамбера волны вздымались на невиданную высоту, дождь лил как из ведра. В темноте не было видно ни своих, ни бдительных часовых графа Уорвика. С трудом поставили палатки, не решаясь развести костер, быстро поужинали и, завернувшись в драные плащи, погрузились в беспокойный сон.

Ночью ветер стих, рассвет встретил их тихой, мягкой погодой. Они двинулись на юг, настороженно озираясь, не видно ли разведчиков враждебной стороны. Но все прошло благополучно, и в Равенспуре они вошли в лагерь Эдуарда. Всего, вместе с фламандцами герцога Карла, их было полторы тысячи. Все были хорошо вооружены.

Не теряя времени, Эдуард повел свой отряд к Йорку. После непродолжительных, но нервных переговоров ворота в город были открыты, городские власти убедило то, что пришелец представляется всего лишь Эдуардом, бывшим графом Марчем, и претендует только на Йоркское герцогство своего покойного отца. За эту соломинку глава города и городской совет и уцепились. Граф Уорвик находился далеко, а его брат маркиз Монтегю, который должен был преградить Эдуарду путь в город, все еще пребывал в Понтефракте и не выказывал ни малейшего намерения двигаться с места.

На следующее утро Эдуард с людьми отправился на юг, оставляя Понтефракт далеко в стороне, чтобы опередить Монтегю, который наверняка вскоре начнет преследование. Но хотя конные курьеры разнесли весть о высадке войска Эдуарда по всей Англии, противника нигде не было видно, никакой погони, никаких преследователей. Ни развевающихся знамен, ни топота копыт сзади — ничего не было на этих северных холмах. Тишина. Прямо чудеса какие-то.

— Куда он пропал, чума его порази, — бушевал Гастингс. — Чего не кажет носа, так, чтоб покончить наконец с этим делом?

Остановившись в Уорвике, Эдуард собрал своих военачальников на совет. Они устроились в большой комнате наверху — именно здесь почти два года назад Эдуард жил как пленник и находился в полной зависимости от своего кузена. Крутя в руках сложенную пополам депешу, он улыбался.

— Да нет, пожалуй, надо только радоваться, что его не видно, по крайней мере на этом направлении. Тут бы он с нами справился мгновенно. — Покусывая ноготь, Эдуард снова посмотрел на депешу. — В настоящее время граф Уорвик находится с войсками в Ковентри, а Маргарита Анжуйская все еще в Кале, поджидает его, надеясь, что он выполнит-таки данное ей обещание. Что-то новенькое для особы королевского звания; никогда еще она не была в таком унизительном положении.

— Говорят, она опасается за принцев, — заметил Риверс.

— Может быть, — презрительно скривился король, — но какая же она, право, идиотка! Она что же, надеется, что, пока будет квохтать, как курица, над своим детенышем в Кале, Уорвик завоюет для них королевство, а потом представит английскому народу его нового молодого короля? Право, Дикон был моложе, когда отправился в Уэльс, а я с ним не посылал няньки, которая бы следила, чтобы он не промочил ног.

— Ну и едва не поплатился за свое бессердечие, — заметил Ричард. — Боже, какие же мы были тогда зеленые! Удивительно, как это ты отвоевал свои замки.

— Ну а теперь мы слышим речь не мальчика, но мужа. — Гастингс подмигнул Риверсу. Ричард взглянул на него и отрицательно покачал головой: «Все еще нет, милорд». Сказано это было с улыбкой, но в то же время в комнате возникла какая-то отчужденность. Словно ненароком Эдуард придвинулся к брату и щелчком отправил послание на середину стола.

— Я получил точные сведения, что маркиз Монтегю собирается соединиться с графом Уорвиком в Ковентри. Вместе они представляют собою немалую силу, а тут еще на помощь поспешают Оксфорд и Бомон из Ньюарка. Мощная армия, нам с ними сейчас, хоть и много друзей присоединилось к нам, ни за что не справиться. Но мой кузен стал очень осторожен. Даже заручившись такими союзниками, он выжидает. И не выступит, пока в Ковентри не появится герцог Кларенс со своими сторонниками.

— Кларенс? — резко переспросил Риверс. — А что, Нед, у вас есть о нем сведения?

— Весьма исчерпывающие. Два дня назад милорд Кларенс прибыл с новобранцами с запада в Бурфорд, сейчас он движется к Бэнбери{74}, а до конца недели граф Уорвик ожидает его в Ковентри. — Эдуард снова посмотрел на свиток, и в глазах у него появилось насмешливое выражение. — Однако же герцогу Кларенсу, как святому Павлу, дано было озарение свыше. Он не идет в Ковентри. Он присоединяется к нам. И будет здесь через три дня.

— Ничего себе, — пробормотал Гастингс. Наступило молчание. Все переваривали новость. В конце концов Риверс неторопливо проговорил:

— Потрясающе не везет графу Уорвику в этой кампании с обоими его зятьями.

— Похоже на то. — Эдуард рассмеялся. — Джордж Кларенс или этот князек Ланкастер — кого выбрать? Да, графу можно только посочувствовать.

Легким кивком Эдуард дал понять присутствующим, что все свободны. Привратники бросились отворять двери. Ричард вышел, не сказав ни слова. За ним на порог ступил Риверс, но Эдуард, успевший отойти к окну, коротко бросил ему:

— Задержитесь на минуту, Тони.

Вопросительно взглянув на Эдуарда, Риверс повернул назад. Они сели за стол у окна, где их не могли услышать слуги. Закинув ногу на ногу, Эдуард сказал как бы между прочим:

— Тони, нельзя ли проследить, чтобы в городской совет Лондона немедленно ушло следующее указание — взять под арест и препроводить в Тауэр Генриха Ланкастера?

Красивые брови Риверса взлетели вверх.

— Ничего себе поручение, Нед. Совет все еще под контролем Уорвика, и вряд ли члены его подчинятся приказу Йорка.

— Спорим, что подчинятся? — сказал Эдуард, но Риверс, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

— Я и так уже задолжал вам. Хорошо, будет исполнено. — И, понизив голос, добавил: — А в сам Тауэр какие указания передать?

— Неужели я похож на дурака? — столь же негромко спросил Эдуард. — Ведь у него наследник во Франции.

Шурин ушел, и Эдуард принялся лениво перебирать разбросанные по столу бумаги. Он что-то весело насвистывал, но глаза у него оставались холодными.

Лондон встретил их звоном колоколов и широко распахнутыми воротами. Беглые сторонники короля Эдуарда стекались сюда изо всех уголков страны, замещая ланкастерских приверженцев на многочисленных должностях. Весь город словно прокладывал им дорогу, хватал за стремена, забрасывал цветами и гирляндами. Все и думать забыли, что из Ковентри во главе внушительной армии движется граф Уорвик. Освобождаясь — не слишком поспешно — из объятий дочерей города, Филипп внутренне посмеивался: все ведут себя так, будто мы уже победили. Но это был веселый праздник, бальзам на их души — израненные, истомленные тяжелым изгнанием в Брюгге и никчемным сидением в Йорке.