Будь проклята Атлантида! - Сергей Житомирский

Старший из встречавших мужчин взял у Ора мешки, взвесил их на руках и довольно чмокнул губами. Тонкоусый либиец, взяв Ора за локоть, ввел в низкое, обмазанное глиной строение, где лежали вязанки травы, и пахло скотом – не оленями, но тоже приятно. Видя, что Ор не знает ут-ваау, усач послал куда-то молодого соплеменника. Рабы дружелюбно улыбались новичку, один, с кожей еще чернее, чем у Айда, протянул ему горсть орехов.

Запыхавшись, вошла пожилая гиянка и заговорила с Ором. Он так давно не видел гийских матерей, что от волнения и радости заплакал. Женщина обняла его, и Ор вдруг почувствовал себя ребенком, которого гладят шершавые руки матери.

До здешних рабов не дошло и слухов о Севзе. Знали, что где-то идет война, но кого с кем? Ор теперь подправлял события еще смелее, чем в подвале дома путников. Жадные глаза и стиснутые кулаки слушателей вдохновляли его. Сейчас они вместе с рассказчиком и могучим Севзом шли по тропам, пробивали копьями кожаные щиты, вдыхали дым горящих крепостей…

Слушатели менялись: одни убегали, чтобы долгим отсутствием не разъярить хозяев, другие приходили. Клочья волнующих вестей пересказывались в других дворах… Вдруг гиянка смолкла на полуслове. Ор почуял в наступившей тишине запах опасности. В дверях хлева стоял человек в рабской одежде с лицом, в котором смешались черты борейские и яптские. Чужие рабы один за другим выскальзывали из хлева, стараясь не коснуться стоящего у входа. Поднялась и гиянка.

- Чего испугались люди? – спросил у нее Ор.

- Этот сын жабы за огрызок мяса выдает узкоглазым тайны пленников! – ответила женщина и пошла к выходу. Доносчик, ворча что-то угрожающее, вышел вслед за ней.

Рабы Храда взялись за прерванные дела. Одни крутили плоский круглый камень, из-под которого сыпалась в корыто желтоватая пыль, другие кололи на куски обрубки деревьев, третьи собирали просушенное зерно. А Ора яптянка, одна из рабынь Храда, чирикая что-то успокоительное, повела в дом и оставила на пороге комнаты, полной людей.

При свете каменных светильников Ор увидел низкое помещение со стенами, завешенными белым вышитым войлоком. Пол тоже устилал войлок, но более темный и грубый. В середине поднималась над полом каменная плита, уставленная кувшинами и мисками. Вокруг на подушках сидели атланты – мужчины и женщины – с лицами не такими каменными, как обычно. Сам Храд стоял, чуть покачиваясь, во главе стола. Губы и щеки его блестели от жира.

Хмельной хозяин, видно, уже забыл, что велел привести гия, и разглагольствовал, то рубя рукой как мечом, то подгребая что-то к себе широкими ладонями. Гости ахали, потирали руки, облизывали широкие губы.

Когда Одноухий прервал рассказ, чтобы выпить чашу, взгляд той девушки, которая при встрече стояла позади, ненароком упал на Ора. Она прыснула и скорчила рожу. Взглянув на нее, потом на гия, Храд тоже захохотал, поднялся из-за стола и вытянул нового раба на середину комнаты. Похоже, что это приобретение не вызвало восторга семьи и гостей. Атланты заспорили. Тогда упрямый Храд, словно подчеркивая ценность гия, сунул ему большую кость с необгрызенным мясом и вытолкнул из комнаты.

Девятого из Хроанов, Титана над Титанами, Подпирающего Небесный Свод, Повелителя Срединной Земли, Восточных и Западных владений, разбудил голос гонга с Небесной башни. Он лежал, не открывая глаз, прислушиваясь к шаркающим шагам и ворчанию Блюстителя Обычая. Старец проковылял к очагу, подбросив дров, и в лицо Хроану дохнул теплый воздух, пахнущий ароматными смолами. Потом шаги прошелестели к ложу, и старик над самым ухом забубнил, что кому же блюсти заветы, если сам Подпирающий…

Пересилив себя, он сел. И впрямь, небо не ждало. Увы, груз его с годами становился все тяжелей! Стряхивая остатки сна, Хроан отдался утреннему ритуалу. Прислужники омыли Хроану лицо и грудь водой, настоянной на серебре, поднесли чашу пенистого сока из ягод. Между тем Блюститель, едва касаясь белых, шитых золотом покрывал, собрал их с ложа и бросил в огонь, ибо ни одна ткань не должна касаться тела Подпирающего дважды. Потом он достал из стенной ниши одежду и передал помощникам.

Согретый хмельным соком, Хроан выпрямил спину и встал посреди комнаты. Служители накинули на его плечи три плаща: красный – воинский, желтый – жреческий и синий – цвет знающих. Вечером все это тоже пойдет в огонь. Старец со служителями отступили к стене и замерли, ожидая. Через несколько мгновений с Небесной башни грянул второй удар.

Возглавляемая Хроаном процессия торжественно шла по дворцу, пополняясь высшими сановниками и жрецами, кому Обычай позволял лицезреть предстоящее. У самой лестницы на Башню их догнал Наследник. Тифон зевал и протирал глаза.

На верхней площадке Башни два жреца Времени следили за тенью острия на выбитом в камне узоре. Утро было солнечное, и чаша с песком стояла в бездействии. Третий жрец готовился ударить серебряной палицей по подвешенному на цепях бронзовому щиту.

Хроан поднялся на каменный куб в центре площадки, расставил ноги, опустил голову, вскинул руки к плечам, и тут гулкий звон в третий раз взлетел над дворцом и поплыл во все стороны, извещая народ Срединной, что небо легло на плечи Подпирающего.

Никто не увидел этого, но все почувствовали по тому, как набухли жилы на шее у Хроана, напряглись руки, согнулись колени. Тень медленно ползла по кругу. Приближенные благоговейно взирали на таинство, благодаря которому Земля не гибнет под рухнувшими небесами. Прохожие на улицах Атлы, пахари в окрестностях, подняв головы на звук бронзы, видели фигурку на Небесной башне и бормотали хвалу богам.

Блюститель неслышно приблизился к Хроану и птичьим пухом вытер пот с его лба. Как всегда, после первых усилий стало легче. Шевельнув плечами и пристроив небо, чтобы не очень давило на хребет, он стал думать о делах и заботах наступающего дня. Тяжесть на спине не давала мыслям разбегаться по мелочам, помогала выбрать главное. Он думал о сыне, вернувшемся с головой вождя бунтовщиков. Правда ли, что этот Севз был его сыном от той румяной дикарки? Или просто дерзким самозванцем? А голова – действительно Севзова?

Сегодня торжество в честь победы. Надо восхвалить и наградить победителей. Как соблюсти меру в похвалах, чтобы не вышло недостойно, но и не возвысить чересчур Наследника, которому не терпится подставить спину под небесный свод? Хроан покосился на Тифона. Тот внимательно следил за отцом – не шатнется ли под священной тяжестью.

Перебрав слова похвал, он нашел достаточно красивые и осторожные. А награды?.. Может быть, хватит одних похвал? Но при этой мысли Небо перекосилось, больно нажав на плечо. Нет, конечно, нельзя без наград. А если принять хитрый совет Итлиска? Небо лежало ровно.