Милонгеро - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Альба едва не застонала. Но скрипнула дверь, и в палату вошел ее отец.
– Папа, – хлюпнула носом Альба.
Адан Аракон укоризненно покачал головой.
– Глупая моя девочка. – И так это было сказано, что Альба мигом успокоилась. И все плохие мысли отбросила, и разжался тяжелый ледяной кулак, сжимающий внутренности. – Дочка, ну что ты творишь? Как у тебя только ума хватило на такое окаянство?
Альба шмыгнула носом раз, другой… и разрыдалась. Адан присел рядом с ней на край кровати, обнял дочку и принялся гладить по черным волосам. Пусть поплачет всласть.
Когда Тони ему рассказала… он долго думал. Потом сказал Розе, что Дженио оказался подлецом и негодяем, бежал, а Альба была ранена при его бегстве. Нет-нет, не опасно, но ей рекомендовали полежать немного в больнице.
И ты, дорогая, лежи. Тебе волноваться нельзя. А я пойду, схожу к дочке…
Еще год назад, случись такое, Адан Аракон мог бы принять тяжкое, но необходимое решение. Отослать Альбу куда-нибудь в деревню, пока не родит, отдал ребенка на усыновление…
А вот сейчас…
После Паулины, после Розы, после Антонии…
Оказывается, жизнь-то штука хрупкая. И не всегда все будет благополучно. А семья единством сильна.
Отказал бы он от дома Тони – погибла бы Паула. За ней – Роза. А теперь вот и Альба…
Вышлет он из столицы Альбу – так что же? Кому от этого будет лучше? И ребенок, который ни в чем не виноват… ну, отец – сволочь, так что же? В нем ведь и материнская кровь будет. Его, Адана, кровь…
Перебьетесь!
Не выгонит он дочку, и внука не отдаст! Араконом будет!
Адан успокаивал дочь, пока та не затихла, а потом заговорил.
– Альба, милая, бывает в жизни всякое. Это не хорошо и не плохо, это просто случается. Получился ребенок? Надо рожать.
– А как же я потом…
– Потом мы его на твою маму запишем. Будет Даэрон Аракон, в честь моего брата. Или Евгения Аракон… нравится?
– А… а я?
– А ты спокойно выйдешь замуж. Захочешь забрать малыша к себе – заберешь. Нет, так нам с матерью останется, утешением. Вы с Паулой из гнезда вылетаете, а нам что – веточки да скорлупки?
Альба представила себе эту картинку – как в гнезде сидят мама с папой и грустно смотрят на осколки скорлупы, и хихикнула.
– Пап…
– Вот, успокоилась? И не твори больше глупостей, тоже, выдумала еще – ребенка изводить!
– А фигура? А… репутация?
– С фигурой я тебе ничем не помогу, – развел руками Адан. – Будешь следить за собой, двигаться побольше, так и фигура хороша останется. А с репутацией решим. Не проблема. Только выздоравливай. И матери ничего не говори, ей и так плохо.
Альба закивала.
– Не буду. Пап, все правда будет хорошо?
– Обещаю, – сказал Адан Аракон.
Он действительно так думал. Чего врать-то?
Все будет хорошо. Были бы все живы и здоровы, а остальное наладится.
* * *Тони в шоке опустилась в кресло. Потерла лоб.
– Ох ты ж…
– Да, я бы и похлеще сказал, – согласился Рейнальдо, вылезая откуда-то сверху. – Но Риалон заслуживает уважения. Железный человек.
– Что? – Тони была так ошарашена открывшимися обстоятельствами, что даже на призрака не обиделась. Подслушивал?
Вот и отлично, авось, разобраться поможет.
– Разве нет? Он тебя давно любит, это видно.
– П-правда?
Рейнальдо закатил глаза.
– Правда-правда. Тони, неужели ты не замечала?
– Нет…
– Понятно. Самые заинтересованные узнают последними.
Тони замотала головой.
– Подожди. Рей, ты хочешь сказать, что Эрнесто… он меня давно уже любит?
– Сколько я его знаю и вижу.
– И молчал.
– И ты бы на его месте молчала, – качнул головой. Рейнальдо. – Подумай сама, какая между вами пропасть?
– Какая? – нелогично разозлилась Тони.
– Возраст.
– Отец тоже был старше мамы. Это важно?
– Ладно, возраст для вас, магов, не критичен. Его сила?
– Я тоже некромант…
– Ну… допустим. А еще ты любишь другого.
А вот это было не в бровь, а в глаз. Тони поникла.
– И это заметно?
– Что тебе нравился жених твоей кузины? Мне было, остальным вряд ли. Ты неплохо скрываешь свои чувства, да и маскировка помогает.
Тони коснулась щеки, благодаря чудотворные средства мастера Доменико. И тут же удивилась.
– Но Эрнесто… он же меня тоже с этим видит?
– Значит, ему это неважно.
– Разве такое может быть неважно?
– Как видишь. Есть такая поговорка, полюби меня черненькой, а беленькой всяк полюбит. Вот, считай, что Эрнесто тебя такой и полюбил. Нищей, страшной…
– Рей!
– Понял. Богатой и красивой. И исключительно из корыстных соображений.
В призрака метко прилетела подушка.
– Договоришься!
– Договоримся, – подмигнул Рейнальдо. И увернулся от второй подушки.
– Я… а что мне теперь с этим делать?
– Ну… не знаю. Общаться с ним, как раньше, ты не сможешь?
Тони качнула головой.
– Наверное, нет.
– Тогда я бы предложил его прогнать. Поганой метлой.
– Рей!
– Ну… если нет метлы, можно швабру взять. Она точно есть.
Тони пожалела, что у кресла было только две подушечки. А чернильницу со стола кидать опасно. Стены потом только перекрашивать. А то и половину мебели…
– Я тебя сама развею за такие советы!
– А что ты предлагаешь? – Рейнальдо преотлично играл роль «черного адвоката», убеждая Тони «от обратного». А то поди, начни ей говорить, что не надо гнать Риалона. Она ж тогда из противоречия может с ним расстаться. А не хотелось бы. Тони кто-то такой и нужен. Чтобы старше ее, чтобы основательный, чтобы настоящий…
Чтобы она на него опиралась, но мужская опека не перерастала в назойливое желание защитить и оградить. А такое частенько бывает.
За каменной стеной – оно же и в тюрьме, разве нет? Тони сникла.
– Не знаю. А что тут можно предложить?
– Ну… один вариант я предложил. Не подходит?
– Рей!
– Можешь сделать вид, что ничего не слышала. И не знаешь.
– Не смогу.
– Или сказать, что не можешь ответить на его чувства и предложить остаться другом дома. Ты ведь его никогда не полюбишь, верно?
Тони даже головой мотнула.
– Я не знаю…
– А чего тут знать? Ты же другого любишь!
– Люблю ли…
Тони впервые задумалась над этим вопросом. Вот раньше все было просто.
Вот ОН – принц из сказки.
Дженио…
А сейчас? Обычно в сказках жаба оборачивается принцем. А здесь наоборот – принц обернулся жабой. Гадкой и склизкой, хотя обычно это очень милые создания.
Любит ли она Дженио? Или просто хочет его, как красивую игрушку? Чужую игрушку? То, что никогда не получит?
Тони не знала.
– Я… Рей, я ничего не понимаю… я привыкла, наверное…
– К любви? – совершенно искренне удивился Рейнальдо. По его мнению, к любви привыкнуть было нельзя. Или это уже совсем другое чувство. Собственности там, принадлежности…
Но не любовь.
Не тот огонь, который делает живыми даже призраков.
Тони пожала плечами.
– Для меня все было просто и понятно. А теперь как-то размыто… Дженио оказался подлецом, хотя… может, его вынудили?
– Обстоятельства в жизни бывают разные, – ханжески согласился призрак. – Бывает так, что приходится и убивать, и грабить, и под чужим именем жить, мне ли не знать. Тут не угадаешь.
Тони кивнула.
– Правда, иногда это… нехорошо заканчивается. Тут надо точно знать всю ситуацию… ты говорила, он убил офицера?
– Н-не уверена. Жил по его документам, точно.
– А
