В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку» - Елена Лебедева

Итак, действие книги начинается в 1625 году при короле Луи XIII: «Я допускаю, – сказал Атос, – что шпиона могла обмануть фигура, но лицо…

– На мне была широкополая шляпа, – объяснил Арамис.

– О, Боже, – воскликнул Портос, – сколько предосторожностей ради изучения богословия!..

– Месье Портос, что за высокопарные глупости – вам что, ни разу говно на голову не выливали за годы жизни в Париже?»

Заметное распространение шляпы получили с конца XVI века. Широкополые шляпы, которые носили роялисты в Великобритании и мушкетеры во Франции в XVII веке, могли произвести впечатление, но не были практичными. Так забывается история!

Действительно ли широкополые шляпы были непрактичны, или причины их появления просто не хочется вспоминать? Понятно, что дорогие и с трудом отстирываемые парики не были призваны служить защитой от льющихся сверху помоев и фекалий. Наоборот, нужна была защита самих париков от такой напасти. Услуги парикмахера, изготовлявшего парики, стоили дорого. Широкополые же шляпы стали носить в Великобритании и Франции, то есть там, где дерьмо больше всего и выливали на головы.

Как бы продолжая тему шляп, развивается история происхождения реверанса. В средневековой Европе к исполнению реверансов и поклонов относились с особым вниманием. Энциклопедия определяет реверанс как почтительный поклон. Он всегда сопровождался снятием головного убора, так что характер реверанса зависел от формы и покроя одежды. Особое внимание в поклоне уделялось умению кавалера обращаться со своим головным убором – снимать шляпу перед поклоном и приветствовать даму. А изначально реверанс имел своей целью всего лишь убрать вонючую шляпу подальше от чувствительного носа дамы…

Вспомни, как тот самый первый мушкетер, который так поразил некую встретившуюся ему даму, изогнулся в танце-поклоне и ловко спрятал за спину свою шляпу, на которую только что вылил содержимое свей «ночной вазы» сонный бакалейщик со второго этажа! На вопрос удивленной дамы наш кавалер совершенно честно ответил: «Это я из великого уважения к Вам!»

Дама была поражена и рассказала о таком рыцарском отношении подругам. Те, в свою очередь, стали требовать аналогичного почтения от своих кавалеров. Если же во время исполнения ритуала незадачливого кавалера совсем некстати кусали блохи, то па становились совсем замысловатыми, что и придавало реверансу черты настоящей бальной хореографии. Действие стало традицией, и теперь мы на полном серьезе читаем о том, какой «величественностью и строгостью отличались реверансы и поклоны XV века».

Ну вот, пожалуй, и все. Ну что, я не совсем тебя шокировала? Кстати, теперь я тебе задам вопрос на засыпку: что такое французский поцелуй? – неожиданно закончила Александра.

Такого она не ожидала. Здесь опять таится какой-то исторический подвох!

– Ну, может, это единственный способ заставить француза закрыть рот и перестать болтать? – высказала она свою ироничную версию.

– Нужно будет запомнить, это может пригодиться, – рассмеялась Александра. – А ответ на мой вопрос – английский поцелуй! Потому что во Франции его называют английским, а в Англии – французским. Только не спрашивай меня почему, вот этого я не знаю. Но твоя версия мне понравилась!

Время пробежало совершенно незаметно, и они уже подходили к собору Нотр-Дам де Пари. Группа ждала Александру. Расставаться не хотелось. Они обменялись телефонами и договорились встретиться в ближайший выходной день. На прощанье Александра поинтересовалась ее дальнейшими планами на сегодня. Услышав, что она собирается дойти до Латинского квартала, Александра усмехнулась и посоветовала не искать там мексиканцев. Латинским квартал называется, потому что там находится Сорбонна, в которой преподавание первоначально велось на латыни.

От собора она перешла через мост. Здания по левую сторону Сены были точно такими же одинаково аристократичными. Но теперь, зная всю историю происхождения этого изящества, она смотрела на них не снизу вверх, как смотрят на что-то недоступное, а на равных. Да, в Москве тоже много проблем, но каждый город хорош по-своему.

Париж – вот он такой. Он не идеальный, он не эталон мировой культуры, но он единственный в своем роде. Париж так же уникален, как Москва, Санкт-Петербург или Тарасов. Этот новый взгляд на Париж очень ей понравился. Спасибо Александре. Прямо по Конфуцию получилось: «Был бы ученик, а учитель найдется».

Размышляя, она не заметила, как оказалась в конце бульвара Сен-Мишель. Невдалеке был виден красивый парк. Это был Люксембургский сад – самый «французский» из всех парков города, потому что только здесь можно увидеть, как именно проводят свое свободное время парижане, так что становится понятным истинное предназначение зеленых местечек Парижа.

Она села на один из железных стульев, стоящих вокруг фонтана. В центре парка возвышается Люксембургский дворец, построенный для Марии Медичи в английском стиле с большими пространствами зеленого газона.

А для нее Люксембургский сад был связан с известными людьми, которые в разные годы гуляли в этом саду. Здесь бывали Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Модильяни.

В центре парка – большой пруд, окаймленный изящными цветниками и изогнутыми дорожками. Было обеденное время, и все газоны были заполнены людьми, сидящими с ланчами в пластиковых контейнерах. Люди были разные – студенты, люди постарше. Наверное, есть обед, сидя на траве, было удобно. Но ей казалось, что люди решили устроить себе пикник в Люксембургском саду потому, что гораздо дешевле было купить еду навынос и не платить за обслуживание в кафе. Это входило в диссонанс с окружающей гармоничной архитектурой, розовыми аллеями и аккуратно постриженными деревьями.

Диссонанса никто, кроме нее, не замечал. Ну и ладно, подумала она. Если не смотреть на обедающих, то вид на дворец в окружении парка был именно такой, каким она себе и представляла.

Отдохнув, она решила, что посмотрит Сорбонну, а тогда уже будет пора возвращаться домой. Она опять вышла на бульвар Сен-Мишель и направилась в сторону Сорбонны. Именно здесь понимаешь, как хорошо быть студентом: атмосфера свободы, молодости и какой-то артистичности чувствуется во всем вокруг – в многочисленных недорогих кафе, книжных магазинчиках и лавках.

Впереди нее шла иностранная супружеская пара. Они привлекли ее внимание тем, что подолгу стояли у каждой витрины, рассматривая манекены и не заходя внутрь. Это называется «бесплатный» шопинг – когда люди просто рассматривают витрины или вещи в магазинах, особенно в сувенирных, как в музее, ничего не покупая. Она всегда считала, что только русские люди вынуждены так делать: часто бывает, что денег можно накопить только на поездку в Париж, на шопинг ничего не остается. Но эта пара не выглядела бедно. Да и средняя зарплата в европейских странах около трех тысяч евро в месяц.

На ее пути встретился магазин Calvin Klein. Объявленной там семидесятипроцентной скидки оказалось достаточно, чтобы благая цель увидеть Сорбонну была ею забыта. Неожиданно супружеская пара зашла в магазин вместе с ней. На вид им было за пятьдесят. Разговаривали они по-английски, но не так, как говорят американцы, используя сленг, а на классическом английском. Наверное, поэтому она очень хорошо понимала, о чем речь.

Надо сказать, что при этом она практически не считала, что подслушивает, – ведь она выполняет миссию раскрытия секретов. Можно было назвать ее исследователем, а для добросовестного исследователя все средства были хороши. Сначала она услышала, как жена говорила мужу, что уже устала – целый день они ходят по магазинам. Теперь она хочет вернуться в отель; но отель далеко от центра, и нужно искать метро нужного цвета, так как ей не хочется ехать с пересадками. Не заметив ни одного пакета с покупками в их руках, она удивилась: что же такое они ищут в Париже и не могут найти?

Еще в США она обратила внимание, что супружеские пары практически не разговаривают между собой. Зато очень охотно они общаются с продавцами, официантами и обслуживающим персоналом отелей. Причем все уже знают эту особенность клиентов, и поэтому персонал всегда пытается вступить с ними в контакт.

Она этого ужасно не любила. Нужно было постоянно находиться «В разговоре», отвечая сто раз на дню на одни и те же вопросы: «Откуда вы?», «Из России? Вау!», «Когда приехали?», «Когда уезжаете?» Дело было даже совсем не в том, что она не считала их себе ровней, чтобы разговаривать с ними, напротив – она относилась с пониманием к их нелегкому труду. Она понимала, что они задают эти вопросы не потому, что искренне интересуются ее жизнью, а потому что их учат, как привлекать потребителя и повышать уровень лояльности клиентов. Поэтому она вежливо давала понять, что она не расположена вести беседу, потому что очень занята. Этим она помогала им тратить больше времени на тех, кто любит такое общение «ни о чем», и заодно спасала себя от пустой болтовни. Она считала, что время на отдыхе нужно тратить только на приятные вещи. И если нечего сказать существенного, лучше помолчать.