Комплекс крови (СИ) - Анастасия Ильинична Эльберг

— Ух ты, — восхитилась она. — Это ты нарисовал? Очень точно!

— Глупости. Это быстрый эскиз. Никакого сходства.

Терри смотрела на него из-под нахмуренных бровей.

— Ты рисовал и до… этого?

— До обращения? — уточнил Тристан. — Нет.

— Не-е-ет? — удивленно протянула она.

— До обращения я был никем.

В глазах девушки светился интерес, испытывать который могут разве что маленькие дети, и на несколько мгновений Тристан попал под власть искушения открыть ей все. Рассказать о том, как его нашли. Как привели сюда. Как подарили второй шанс. Рассказать о том, как первое время молодой вампир боролся с сущностью, названной им «тот, кто был до Тристана», и о том, как она иногда одерживала верх. О том, что и пять лет спустя он, постигший суть открытия отца, боялся: а не вернется ли прошлое? Возможно, это не выздоровление, а устойчивая ремиссия?

— А я и так никто, — улыбнулось существо, которое теперь приходилось ему сестрой. — Даже если мне и есть, что терять, то я ничего не помню. И, знаешь, кажется, это к лучшему. Ведь так проще открыть чистую страницу, да?

Если они вообще существуют, эти чистые страницы. Тристан всегда подозревал, что люди и темные существа переоценивают этот феномен.

— Ты знаешь, кто такой Томас Аквинат? — спросил он у Терри, возвращаясь в кресло.

— Нет, — покачала головой та.

— Это религиозный философ. В том числе, он известен пятью доказательствами существования бога, которые ошибочно приписывают Иммануилу Канту. Одно из них — это так называемое доказательство от степеней бытия. Оно говорит: финальная точка любой эволюции — воссоединение с богом, потому что бог — это самое совершенное, что только существует в двух мирах. Когда я впервые прочитал доказательства Томаса Аквината, они меня не на шутку взволновали. Я часами сидел в библиотеке отца и размышлял о них. А потом понял, что кажется мне странным. В эволюционную цепочку вмещаются люди и необращенные. Обращенные — нет. Вампиры не эволюционируют. Ну, если не считать эволюцией переход от крови к эмоциональной пище. И меня осенило.

Терри вытянула бы шею от удивления, если бы могла двигаться.

— И что ты понял? — поторопила она.

— Такие, как я и ты, вампиры, которые не нуждаются в крови или эмоциях доноров, находятся вне эволюционной цепочки. Мы — тот бог, та точка, к которой стремится каждый.

— О. — Брови девушки легко поднялись. — Так мы боги?

— Вот именно. — Тристан положил руки на подлокотники кресла и самодовольно улыбнулся. — Избранные.

— Но кто нас избрал?

А она неглупа. В конце-то концов, они беседуют вот уже четверть часа, и она ему до сих пор не наскучила. Ей интересна нейробиология, она схватывает налету и умеет думать. Пожалуй, против такой сестры он ничего не имеет.

— А кто избрал того бога, о котором говорил Томас Аквинат? — ответил он вопросом на вопрос.

— Не знаю, — смутилась Терри. — Если честно, я не верю в бога. Думаю, его придумали люди. Людям нужно во что-то верить, такова их природа.

— Тот, кто нуждается в вере, слаб, — нравоучительно изрек Тристан. — Сила — не в вере, а в знании. Наука — это знание, Ученые сомневаются, ищу и находят, а поэтому они сильны.

— Ну хорошо, — смилостивилась девушка. — Предположим, что нас и вправду избрали. Но для чего?

— Для того, чтобы мы показали другим правильный путь.

— Что-то не верится, — с сомнением протянула Терри.

Тристан расхохотался.

— Это ничего, — успокоил он сестру, — со временем ты поймешь. Мне истина тоже открылась не сразу. Продолжим читать атлас?

— Лучше расскажи мне еще про религиозную философию, — попросила девушка.

— Хорошо. Только принесу пару книг из библиотеки. Многое я помню наизусть, но лучше, если источник под рукой.

12 июля 2009 года

Треверберг

— Всем почитателям художественного таланта Эдуарда Муна известно, что он работает в романтичной и немного абстрактной манере. Но картины, представленные на сегодняшней выставке, вас удивят. Пожалуйста, следуйте за мной, леди и джентльмены.

Невысокая девушка в костюме а-ля «мадемуазель Шанель» направилась в первый зал, и толпа предвкушающих эстетический экстаз зрителей двинулась за ней.

— Разве он еще не выставлял эту восхитительную мистику по мотивам городских легенд? — удивился Тристан, приноравливаясь к неспешному шагу гостей. — Если мне не изменяет память, я ее уже где-то видел.

— В программке? — предположила Терри. Длинное черное платье, усыпанное мелкими блестками, делало ее похожей на русалку-гота. Сестра держала его под руку, и со стороны они сошли бы за богатую пару. Появляться в таком виде в свете было идеальным решением: ни у кого не хватало решимости предпринять попытку знакомства. Но в этой стратегии присутствовал и минус. Тристан и Терри походили дуг на друга как две капли воды, и разве что слепой не принял бы их за брата и сестру. — Там было несколько снимков.

— Да, похоже на то, — рассеянно ответил Тристан, скользя взглядом по толпе в пух и прах разряженных гостей. — Кто бы эту программку ни делал, ход отличный. Тут яблоку негде упасть. А ведь в июле галереи звезд с неба не хватают.

Туристы в Треверберге делились на две группы. Первая, большая, приезжала для того, чтобы облазить каждый угол в Ночном квартале. Вторая, поменьше, держала курс на картинные галереи. Тристан жалел о том, что последние не объединили в подобие маленького города так, как клубы, но понимал, что с экономической точки зрения это было бы невыгодно: возле галерей находятся рестораны, и именно там подкрепляются проголодавшиеся любители живописи.

Выставочный зал, в котором проходило сегодняшнее мероприятие, находился в новой половине неподалеку от Большого бизнес-центра. Один из самых оживленных городских районов. Отсюда рукой подать до «Золотых вязов», где жила Терри. Сестра предусмотрительно взяла такси. Тристану же пришлось сесть за руль, и не только потому, что путь от особняка отца и станции метро «Старый Треверберг» занял бы у него как минимум минут сорок, а такси в их края приезжали через раз. В его личном списке «ненавижу всей душой» на первых местах находились общественный транспорт и чужие машины с болтливыми водителями. Тристан Хобарт принадлежал к тому типу городских жителей, представители которого с гордым видом стоят в многочасовых «пробках», говоря «зато я сижу в салоне своего личного автомобиля!». Он приехал раньше сестры и сделал с десяток кругов по окрестностям в поисках стояночного места. Явившаяся за пятнадцать минут до начала Терри указала брату на билеты: гости выставки могли воспользоваться закрытой парковкой, принадлежавшей залу. Блеклый эпитет «в ярости» не описывал и сотой доли эмоций, которые в тот момент испытал Тристан, но