Президенты RU - Александр Минкин

Кто и какую ставил задачу этим «частям МВД»? Неужели нельзя отшвырнуть «жигуленок» с дороги? Неужели нельзя отшвырнуть человека, не убивая его?

После всех этих кровавых новостей вечером в воскресенье прозвучало наконец обращение президента России (читайте внимательно):

«Введены подразделения войск Министерства внутренних дел и Министерства обороны РФ. Наша цель состоит в том, чтобы найти политическое решение проблем одного из субъектов Российской Федерации в Чеченской Республике, защитить ее граждан от вооруженного экстремизма. Как президент буду следить за соблюдением Конституции и закона, обязываю всех должностных лиц, ответственных за проведение мероприятия по восстановлению в Чеченской Республике конституционного порядка, не применять насилия против мирного населения, взять его под свою защиту. Обращаюсь к гражданам России чеченской национальности: уверен, что вскоре вы сможете сами в мирных условиях решить судьбу своего народа. Рассчитываю на вашу мудрость. Воины России, знайте, что, выполняя свой долг, защищая целостность нашей страны и спокойствие ее граждан, вы находитесь под защитой Российского государства, его Конституции и законов…

Эти слова так катастрофически не совпадали с событиями, что казалось, будто заявление сочинил инопланетянин.

Что происходит? Усмирение Чечни или решение совсем иных проблем?

Если усмиряем – почему так глупо, бездарно, неподготовленно? Сообщено, что десантники поймали Степашина – не знал пароль. Это – взаимодействие? Почему зимой? В горах и летом трудно. Почему мы ничего не знаем? Есть ли план?

Мы не просим раскрывать военную тайну, тем более что сегодня ее нет. Мы хотим знать, кто автор операции? Кто стратег? И сколько это будет стоить?

Федоров (бывш. министр финансов) и Гайдар (бывш. премьер-министр) не сговариваясь назвали сумму: «Несколько сот миллиардов сегодня, завтра – десятки триллионов». Что будет с бюджетом? с инфляцией? с экономикой?

Теперь надо выиграть чеченскую войну быстро и доказательно. Один взрыв в московском метро – и люди скажут: «Тот, кто приказал бомбить Грозный, поджег бикфордов шнур взрывчатки в метро[87].

Высокопоставленные чиновники в Кремле подавлены. Их парализует страх. Они признаются (на ухо, в коридоре): «Мы не уверены, что, дав интервью, доедем до дома». Они уверены, что все их разговоры подслушиваются, что все доходит до «служб охраны». Справедливость этих опасений подтверждается тем, что телефоны спецсвязи внезапно ломаются именно у тех, кто позволяет себе не совсем лояльные речи.

Чеченская война внезапно и резко изменила расклад кремлевских карт. На митингах против ввода войск в Чечню выступали Гайдар, Анпилов, Явлинский, Зюганов. Призыв был один, а митингов два.

Если бы их интересовала Россия, они бы объединились. Но они – подрались. Значит, за общим протестом нет общей цели. Цель у каждого своя.

Звучат призывы к импичменту. А дальше? Предположим, импичмент пройдет. Предположим, Ельцин подчинится (вместо того чтобы разогнать Думу). И кто же окажется во главе страны? Дума? Этот цирк, где народных избранников потешает пара коверных: хитроватый Гусман и дураковатый Марычев? Дума не способна управиться сама с собой – значит, нет надежды, что она способна управлять страной.

Услышав в воскресенье призыв ко всем, кто против войны в Чечне, прийти на площадь Пушкина – на митинг, я было схватился за пальто. И – раздумал.

Пойти митинговать против Ельцина, не зная, кто окажется самым ловким – кто оседлает волну общего возмущения, – показалось мне глупым.

Ловчее всех умеют использовать толпу демагоги. Подыгрывать им – упаси Бог.

Война переписывает акт о гражданском согласии. Гайдар вместе с Анпиловым – против Ельцина. Жириновский вместе с Козыревым – «за».

Вас не тошнит?

1995

Пир во время Чечни

10 января 1995, «МК»

Нас вырастил Сталин на верность народу…

Показывая по ТВ, как закладывают Христа Спасителя, диктор несколько раз торжественно повторил: мол, все как в 1839 году! как тогда! Но тогда строительство начали после победы над Наполеоном. Теперь – после нескольких поражений от Дудаева. Тогда был мир. Сейчас – война.

Война с Наполеоном была за спасение Родины. Война с Дудаевым идет за спасение Грачева, Степашина, Коржакова…

Радиожурналист спросил Ковалева: «Вы постоянно говорите “лжецы и мерзавцы”. Можете ли назвать этих мерзавцев?» Ковалев ответил:

– Лобов, Сосковец, все три силовых министра[88], но этими именами список не ограничивается.

Ковалев не раз выражал надежду, что в честь Рождества Христова будет объявлено перемирие. Хотя бы для того, чтобы похоронить убитых. Но в честь Рождества начался очередной штурм.

В Москве патриарх, Лужков и Черномырдин золотыми мастерками замуровали благолепную грамоту («Не нам, не нам, но имени Твоему!»). В Грозном выписывали похоронки.

Не Спасителя, а На крови.

Мы армию нашу растили в сраженьях.

Сводки из Грозного – как из Сталинграда. «Бои в районе Тракторного завода», «бои в районе вокзала», «в районе рынка». Сообщают о продвижении на сто метров, на двадцать метров.

Россия выучила план Грозного, названия улиц. В день Рождества войска «очищали» улицу Лермонтова.

Очистили? От кого?

Уголовники не воюют с танками. Уголовники вообще не воюют. У них другая натура, другой интерес. Они грабят, убивают безоружных, но не сражаются с армией.

Когда ТВ показывает панораму Грозного (город горит), когда показывают улицы (валяются трупы), когда третий день видишь сгоревшего танкиста, застрявшего в люке сгоревшего танка, – название картины само всплывает из школьных лет: «Фашист пролетел».

Никто не может понять, зачем они делают это? Зачем брать Грозный? Ну, возьмут – а что потом?

Почему они не хотели, все три года не хотели взять Дудаева? Могли убить, похитить, заманить в Москву, обещав переговоры с Ельциным, чего Джохар так добивался.

Да, да, обмануть: обещать, заманить, а потом арестовать. Врать нехорошо, но это лучше, чем тысячи трупов и сотни тысяч бездомных.

В Обращении к России Ельцин торжественно заявил:

«Как Президент России гарантирую: Грозный был и останется городом, где живут и чеченцы, и русские, и люди других национальностей. Никаких препятствий для возвращения жителей в столицу, другие населенные пункты Чечни не будет».

«Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь!..» Звучит очень мило и даже интернационально (что сегодня редкость). Но возвращаться некуда. Города нет[89].

Ельцин не может понять Ковалева не потому, что глуп, но потому, что они существуют в разных измерениях. Ковалев перечисляет: шесть убитых в подвале, два трупа на улице, старушка Анна Никитична… Для властей ничего этого, никаких старух не существует. Есть «потери, число которых уточняется».

Ельцин кушал котлеты (Эльдар Рязанов умиленно показывал этот процесс всему советскому народу, даже не думая, прилично ли это в Страстную субботу); после котлет лобызался с патриархом: Христос воскресе!

Колбасе приказывал быть дешевой (а колбаса не слушалась). Распоряжался отправить самолетом миллиарды рублей, а люди все равно без зарплаты. Оркестрами дирижировал. Ирландию проспал, оскорбив ни за что целую страну. А придурки подпевали: «Так их, Борис Николаевич! Ничего, утрутся! Гениально, Борис Николаевич! Поставили Запад на место».

Нельзя не вспомнить, с какими интонациями, с каким лицом предлагал он (красный после бани) поволжским немцам поселиться на полигоне, где много лет испытывали всякое, в том числе химическое оружие. И ничего. Все утерлись. И мы, и немцы, и либер фройнд Гельмут[90].

Теперь он предложил чеченцам, русским «и другим» свободно вернуться на еще дымящийся полигон, где вчера был город Грозный. Все закономерно. Наша вина.

Знает ли он, сколько стоит построить город на 500 тысяч человек? Ремонт одного дома (Белого) после предыдущего эксцесса обошелся в 500 миллионов долларов.

В октябре-93 армия не понесла потерь. Это добавило отваги. Это усугубило заблуждение, что государственную проблему можно решить дракой. Опасное заблуждение для того, кто не умеет ничего, кроме драки. Но горы – не Москва. Чеченцы – не парламентарии. И Дудаев, видать, – генерал не чета Руцкому.

За что погибли солдаты – девятнадцатилетние необстрелянные, необученные парни, которые даже не знали, куда их везут, – за что?

Они погибли, защищая Грачева, Ерина, Коржакова, Степашина от увольнения. От выговора.

Мальчишек бросили в бой, чтобы срочно взять Грозный. Не к 1 мая, не к 7 ноября, а чтобы победой (пусть кровавой) покрыть бездарность, подлость, воровство и ложь. Надо убить Дудаева, чтобы похоронить тайну оружия. И надо убить прессу, чтоб не вякала.