Вторая кожа - Эрик Ластбадер

— Но ведь ты умница, и сам это уже понял, ведь так?

И тут дед сделал нечто необычное — предложил мальчику сесть за стол рядом с ним и налил ему чашку кофе.

— Пей. — Он улыбнулся. — Пора и тебе получить хоть немного того удовольствия, какое ты доставляешь мне.

Это был первый и единственный раз, когда старик дал понять, что ему прекрасно известно, почему Мик так часто навещает его в офисе.

Чезаре не питал особого уважения к младшему брату, однако частенько, когда появлялась необходимость, прибегал к его помощи, а Мик не мог ему отказать, хотя позже всегда горько жалел об этом. Взять хотя бы тот случай с автомобилем бирюзового цвета марки «фарлейн». Однажды Чезаре пришел в комнату к Мику и сказал:

— Эй, малыш, мне нужно, чтобы ты сделал для меня кое-что. Не бойся, ничего сложного в этом нет — даже такой слабак, как ты, может это сделать.

Он сунул в руку брата две связки ключей, одна из которых была от автомобиля.

— Мне нужно, чтобы ты отправился в Манхэттен. Там, на десятой авеню припаркован рядом со стояночным счетчиком бирюзовый «форд фарлейн». Все, что от тебя требуется, это сесть за руль и пригнать машину вот по этому адресу — это рядом с почтой на Ямайка-авеню, понял? — И он подробно описал Мику то место, куда тот должен был пригнать машину. — А вот этим ключом ты откроешь квартиру на четвертом этаже. Работать будешь не даром. — Он сунул мальчику двадцатидолларовую бумажку. — И еще столько же получишь от человека, которому потом отдашь обе связки ключей, понял? — Мик кивнул. — Отлично. Не потерял свои водительские права, которые я тебе добыл? — Младший брат снова кивнул. — Так какого черта ты ждешь? Давай поезжай!

Мик повернулся и вышел. Говоря по правде, ему не нравилось, когда с ним так разговаривали, и просьбы брата всегда вызывали в нем нехорошие предчувствия и подозрения. Но семья есть семья.

«Форд фарлейн», действительно чудесного бирюзового цвета, оказался припаркованным точно там, где сказал Чезаре. Счетчик показывал запас оплаченного времени стоянки, топливный бак был доверху наполнен бензином. Машина выглядела чудесно, и Мик любовался ею добрых полчаса. Наконец он сел за руль, завел двигатель и выехал на улицу. Все шло прекрасно до тех пор, пока перед его машиной у светофора на перекрестке 34-й улицы не выскочил какой-то нахал, чья машина чуть было не смяла передок «форда фарлейна» в гармошку. В мальчике вспыхнул гнев. Водитель машины, обычный с виду парень в коричневом костюме, тоже разозлился и погрозил Мику кулаком. Лучше бы он этого не делал, потому что мальчик разъярился еще больше, злость рвалась из него наружу, как лава вулкана. Он подъехал к обидчику, схватил его за шиворот через открытое окно и, приподняв, несколько раз с силой ударил затылком о его белый «шевроле». Когда потекла кровь, Мик внезапно пришел в себя и, бросив раненого водителя, умчался прочь.

Остаток дороги к месту назначения прошел без происшествии. Он припарковал машину на другой стороне улицы, где находилась нужная ему квартира, запер дверцы, поднялся по каменным ступеням лестницы в сумеречный вестибюль дома, где сильно пахло чесноком и розмарином. Затем, шагая через две ступеньки, поднялся на четвертый этаж, на ходу размышляя о том, что станет делать с заработанными сорока долларами. Дойдя до нужной двери, мальчик тихонько постучал. Однако никакого ответа не последовало. Тогда он достал ключи, сам отпер дверь, вошел в квартиру и очутился в бедно обставленной спальне, где сильно пахло грязными, заношенными носками. В кухне, на покрытом линолеумом полу, монотонно гудел старенький холодильник. В крошечной ванной из крана капала вода. В квартире не было ни души. Вернувшись в гостиную, Мик обошел вокруг кушетки, обитой коричневым твидом, и посмотрел в окно на «форд фарлейн», припаркованный рядом с датской елью, покрытой сажей и пылью. Он положил ключи на кухонный столик, накрытый выцветшей клеенкой, открыл холодильник и, достав немного льда, приложил его к пальцам правой руки, болевшим от ссадин на косточках от драки с тем водителем на 34-й улице. Ему хотелось поскорее убраться из этой квартиры, но ему также хотелось получить обещанные двадцать долларов. В это время зазвонил телефон.

После секундного колебания мальчик подошел к аппарату и снял тяжелую черную трубку.

— Майкл, это ты? — спросил знакомый голос.

— Чезаре?

— Ты что там натворил? Я же ясно сказал, что нужно делать! Так какого же дьявола ты своевольничаешь?

— А что я такого натворил? — Мик был искренне озадачен.

— Ты прекрасно все знаешь! Мне донесли верные люди, что полицейские шкуры ищут человека, который сидел за рулем бирюзового «форда фарлейна». Какой-то страховой агент позвонил в полицию из приемного покоя больницы имени Рузвельта и сообщил им номер «форда», рассказав о происшествии.

— Бог ты мой...

— Вот именно! — взревел Чезаре. — Выгляни на улицу, сосунок, и скажи мне, что ты там видишь!

Мик повернул голову в сторону окна.

— Черт меня побери, — пробормотал он, — я вижу полицейскую машину.

— Вот так, придурок! А тебе известно, что спрятано в багажнике «форда»? Десять фунтов героина и столько же другой дури!

«Вот это да, — подумал мальчик. — Чертов братец! Втянул-таки меня в свою грязную игру!»

— За каким чертом тебе понадобилось это дерьмо? — вслух спросил он Чезаре.

— А ты сам не догадываешься? Зарабатываю на жизнь, пока ты, паинька, вертишься вокруг старика!

— Дедушка говорит, что наркотики не входят в сферу нашей деятельности, — проговорил Мик в замешательстве.

— А ты побольше слушай, что там говорит старый пень, — презрительно фыркнул Чезаре. — Да что ты понимаешь в делах, сосунок? Времена меняются, и ты это знаешь, а дед все еще живет старыми воспоминаниями! Ладно, он достоин уважения, но настоящая жизнь проходит мимо него!

Если бы Чезаре сейчас оказался в этой комнате, рядом с младшим братом, а не на другом конце телефонного кабеля, Мик с удовольствием свернул бы ему шею или по крайней мере попытался бы это сделать за такие слова о дедушке. Однако мальчику ничего не оставалось, как только грязно выругаться.

— Не очень-то распускай свой поганый язык, братец, — ухмыльнулся Чезаре. — А теперь слушай меня внимательно. Ты должен вытащить из машины груз наркотиков так, чтобы полицейские этого не заметили.

— Да ты что...

— Ты сделаешь это, поганец! — рявкнул Чезаре. — Или, клянусь, я сам до тебя доберусь и покажу тебе ночь в алмазах!

Мик бросил трубку телефона и постоял какое-то время неподвижно, сжимая кулаки. Потом снова осторожно выглянул в окно. Черт бы побрал этих полицейских собак! Они просидят в своей машине всю ночь, ожидая появления хозяина «форда». Что же делать?

Смеркалось. Когда стрелки часов приблизились к шести, Мик все еще не знал, как поступить. И тут он увидел, что полицейская машина уезжает. Через пару минут ее место заняла другая. Ну конечно! И как это раньше не пришло ему в голову? Они дежурят посменно! Когда будет следующая смена? Пожалуй, в четыре утра, если он правильно все рассчитал. Мик отошел от окна, приготовил себе незатейливый ужин из тех скудных продуктов, что нашел в холодильнике, и улегся спать. Он проснулся в час ночи, потом в три часа и начал наблюдать за полицейскими. Ближе к четырем утра машина тронулась с места и медленно уехала по пустынной улице. Как только она свернула за угол, Мик рванулся к «форду» с ключом наготове. Моментально открыв багажник, он схватил груз, захлопнул крышку багажника и со всех ног рванулся прочь.

По идее, он должен был с облегчением отдать наркотики разъяренному до предела Чезаре, однако на деле все оказалось совсем наоборот. Войдя в дом, Мик почувствовал, как внутри у него все кипело от возмущения. Беглым взглядом окинув пакетики с наркотиками и убедившись в их целости и сохранности, Чезаре отодвинул их в сторону, обнял брата за плечи и притянул его голову к себе, чтобы поцеловать в макушку.

— Ну, малыш, — сказал он, — должен признаться, ты отлично поработал! Вот не ожидал от тебя такой прыти!

— Отвяжись ты! — Мик со злостью замахал руками, посмотрел, нет ли рядом матери и Джеки, и, с трудом сдерживая гнев, заорал на брата: — Сукин ты сын, если еще раз попробуешь втянуть меня в свои грязные делишки с наркотиками, я тебе яйца оторву!

От неожиданности Чезаре вместо того, чтобы рассердиться, громко рассмеялся. Чудеса! Ему грозит недоносок, который вместо того, чтобы драться на улице, вечно сидит у престарелого деда. Все его угрозы просто на смех курам.

— Попридержи язык! Чего ты орешь? Хочешь, чтобы женщины нас услышали? — примирительно сказал Чезаре, все еще улыбаясь.

Мик отлично знал своего брата. Старший ни в грош не ставил ни мать, ни сестру. Когда речь шла о деле, ему было наплевать, что эти бабы о нем подумают. Однако он боялся, как бы о наркотиках не пронюхал дед. Вот кто не пощадил бы его за это!