Дмитрий Ульянов - Борис Яроцкий

По случайности Дмитрий Ильич избежал ареста, но в досье московской охранки появилась запись о том, что, проходя земскую службу в Липитине, Ульянов «находился в постоянной связи с центром большевистской организации».

Охранке удается перехватывать некоторые письма. Большинство их идет по известному адресу: Ульянову, или Крупской, или же сестрам Ульяновым. Опытный конспиратор, Дмитрий Ильич не давал повода заподозрить себя в том, что его письма касаются партийных дел.

29 ноября 1906 года он пишет старшей сестре, приехавшей в Саблино навестить мать:

«Дорогая Анечка!

Большое спасибо тебе за присылку «Газеты Шеб.». Я получаю «Век» (вместо «Пути»), это лучшая газета в Москве.

В Москву часто ездить не удается, раз, редко 2 раза, в месяц; обычно бываю у Лев. (В. А. Левицкого, санитарного врача Подольского уезда. — Б. Я.), но в последний раз ездили с Тоней вдвоем на 2 дня и останавливались в номерах, были в Художественном театре «На дне» и в Большом на «Русалке»; мало знакомых в Москве, а зимой здесь в деревне скучненько, хотя сейчас больше дела и часто приходится ездить по вечерам к больным — осень ужасно мокрая и благоприятствует всяким заразам.

Последнее время меня то и дело куда-нибудь таскают: вечером услышишь стук в дверь и вздрогнешь, как виноватый, так и знай, куда-нибудь ехать; как-то в 3 часа ночи позвали, — я зачитался, только потушил свечу и уже заснул — на роды; к счастью, все обошлось благополучно. Так вот постоянно бывает, — временами как будто и дела совсем нет, скучаешь; а то и сразу и туда и сюда и приемы большие. Нет, скверно зимой в деревне в общем…

Вашим письмам бываю очень рад, не поленитесь как-нибудь подробнее написать о себе и своих делах.

Маня пусть напишет и не сердится на меня, что я ей не пишу нынче особо; о чем же писать? Ведь здесь деревня на симбирскую и самарскую непохожа, совсем другой тип — подмосковной грязной слободки.

Целую тебя и Маню. Тоня тоже.

Желаю всего лучшего. Твой Дмитрий».

Весной 1907 года в Липитино приехала погостить Мария Александровна. С ней была Анна Ильинична. Мать и сестра общими усилиями навели в квартире порядок и уже спустя несколько дней знакомились с окрестными полями и лугами.

Пока гостили мать и старшая сестра, Дмитрий Ильич съездил в Москву, привез велосипед. Он так увлекся этой покупкой, что, казалось, ничего не замечал вокруг. Строил планы объехать чуть ли не полгубернии: Хатунь, Серпухов, Подольск. Благо уже кое-где есть шоссейная дорога.

В это время Владимир Ильич вернулся из Лондона, где участвовал в работе V съезда партии, и теперь с Надеждой Константиновной отдыхал около Выборга, на даче профессора H. M. Книповича. Узнав, что мать гостит у брата, он пишет в Липитино:

«Дорогая мамочка! Давно не писал тебе ничего. Анюта рассказала, верно, про наш план устройства на отдых. Я вернулся страшно усталым. Теперь отдохнул вполне. Здесь отдых чудесный, купанье, прогулки, безлюдье, безделье. Безлюдье и безделье для меня лучше всего. Еще надеюсь пробыть недели две, а потом вернуться за работу. Надя и Елиз. Вас. здоровы и отдыхают чудесно. Как вы там все устроились? Здорова ли ты? Виделась ли с Анютой и где она, у вас или у Марка теперь? При случае черкни мне или попроси Митю черкнуть несколько слов.

Крепко обнимаю тебя. Твой В. Ул.

Мите и его жене большой привет от меня»[21].

И ни слова о съезде. Но между строк все же о главном («вернулся страшно усталым» и «отдых чудесный»): съезд был трудный, но почти по всем вопросам повестки работы съезда победили большевики, иначе ни о каком чудесном отдыхе не могло быть и речи.

Около Выборга Владимир Ильич отдыхал недолго. Охранка выследила его и потребовала от правительства Финляндии выдачи Ленина.

В Москве следствие также занималось Лениным. Его искали в Московской губернии, в том числе у брата. Но тщетно. «Владимир Ильич Ульянов на жительстве в Москве не значится».

Прошла осень. Наступил декабрь. Ударили морозы. Мария Александровна переехала в Питер. Там уже находились ее дочери.

Дмитрий Ильич спешит им выслать немного денег, благо теперь заработок у него приличный.

«Дорогая мамочка!

Вот я уже опять за своими делами. Пробыл 3 дня в Серпухове, затем ездил в Хатунь и Турово к Екатерине Андреевне (двоюродной сестре. — Б. Я.).

На днях освободится и приедет Тоня. Как вы живете там в своей квартире? Здесь продолжаются холода — у нас по утрам в столовой 7°, в маленьких комнатах еще холоднее, продувает невероятно.

На первый и второй праздники собираюсь ехать в Хатунь; там устроили каток и все катаются на коньках…

Получила ли деньги, я не имел еще письма от тебя и не знаю.

Целую тебя и Аню с Маней, привет нашим (Владимиру Ильичу и Надежде Константиновне. — Б. Я.) и Е. В. (матери Н. К. Крупской. — Б. Я.).

Твой Дм. Ул.».

«Привет нашим» передать уже было почти невозможно. В России наступала реакция. В петербургских газетах объявлен розыск Ленина-Ульянова. Владимир Ильич вынужден в конце 1907 года перебраться в Женеву. С болью в сердце покидал он Россию, ощущая всю горечь поражения революции.

Но отчаиваться было нельзя и некогда. Вскоре он принимается за разгром махистов — пишет «Материализм и эмпириокритицизм».

Книгу требовалось издать как можно быстрее. Ускорить издание могла Анна Ильинична. По просьбе брата осенью 1908 года она поселяется в Москве, начинает переговоры с книгоиздателями.

Близкое соседство с Липитином придавало ей силы. Как поднадзорному, Дмитрию Ильичу трудно было делать наезды в Москву, но он всегда ждал сестру. И не только он. Здесь все лето жила Мария Александровна. Она знала, что в настоящее время больше всего в ее присутствии нуждается младший сын. И тем не менее: «Теперь будем перебираться в Москву…» — пишет она в Женеву и тут же словно оправдывается: «Кочую я все это последнее время, ну, да это все пустяки…» Она советует сыну не слишком много сидеть за работой: «Это вредно для тебя, надо больше отдыхать, гулять, не забывай этого, прошу тебя».

И сын ее успокаивает: да, он отдыхает. Мало того, собирается прокатиться в Италию, да не один, а дождавшись Маняшу. И здесь же спрашивает: «Почему бы и Мите не приехать сюда? Надо же и ему отдохнуть после возни с больными. Право, пригласи его тоже, — мы бы великолепно погуляли вместе. Если бы затруднились из-за денег, то надо взять из тех, которые лежат на книжке у Ани. Я теперь надеюсь заработать много.

Отлично бы было погулять по итальянским озерам. Там, говорят, поздней осенью хорошо. Анюта приедет к тебе, верно, скоро, и ты тогда посылай и Маняшу и Митю»[22].