Символ любви - Линда Инглвуд

– Обязательно, – улыбнулся Малколм.

Он не стал опровергать догадку сестры. Ну и что зазорного в том, что он хочет увидеть Джанин? Пусть ехидничает, сколько хочет, на то она и младшая сестра.

А ему просто невтерпеж побыть в обществе Джанин. И пусть еще пару месяцев назад ему показалась бы нелепой сама мысль, что он может бегать как влюбленный юнец по всему городу в поисках женщины, сейчас это было неважно.

Главное – поскорее найти Джанин.

Малколму не пришлось искать долго. В Хоршбурге было всего несколько банков. Прикинув, какие из них имеют филиалы в США или переводят деньги за границу, он еще больше сузил пространство для поиска и с первого же раза угадал.

Он увидел Джанин сквозь окно. Она стояла в очереди – перед ней было еще несколько человек – и не видела подъехавшего на джипе Малколма. Он вышел из машины, облокотился на дверцу и с удовольствием вдохнул теплый воздух.

Он любил вялое северное лето. Тут никогда не бывает испепеляющей жары, от которой задыхаются люди в том же Нью-Йорке. Один литератор, близкий знакомый Малколма, однажды очень удачно описал шотландское лето: «Такое ощущение, что здесь весна застревает на два месяца дольше, а потом плавно переходит в осень». И действительно, все лето в воздухе чувствуется свежесть, характерная в других странах исключительно для весны.

Малколм еще раз глубоко вдохнул.

Хоршбург не был мегаполисом или даже просто крупным городом. Ему очень подходило определение «провинциальный». Все производственные предприятия располагались за городской чертой, и характер застройки мало изменился за прошедшие десятилетия. Те же невысокие постройки, тихие улочки и неторопливо идущие по ним люди. Лишь в ярмарочный день город оживал, чтобы с закатом солнца вновь погрузиться в полудрему до следующей субботы…

А ведь сегодня суббота, неожиданно вспомнил Малколм. Надо бы сводить Джанин на хоршбургскую ярмарку. Такого она точно не увидит в своем Нью-Йорке.

В это время она как раз вышла из банка и, остановившись на тротуаре, оглядела улицу. Не заметив Малколма, она не спеша направилась вниз по улице. Малколм ее окликнул.

Джанин обернулась, подошла и с беспокойством спросила:

– Что вы тут делаете? Что-то случилось с Фиби?

– С ней все в порядке, – успокоил ее Малколм. – Мэрианн сказала мне, что я найду вас здесь. Может быть, я могу вам чем-то помочь?

Она покачала головой.

– Нет, я просто отправляла денежный перевод. А сейчас, если позволите, я пойду.

Джанин попыталась обойти его, но он преградил ей путь.

– Почему вы уходите? Я подумал… может, вы не против провести свой выходной в моем обществе…

Ее обычная очаровательная улыбка почему-то в этот раз упорно не желала появляться на лице.

– Что вы, Малколм! Как я могу отрывать вас от важных дел!

Джанин сказала это таким тоном, что даже у вареного рака пробежал бы мороз по коже… то есть по панцирю. Правильно, подумал Малколм, так мне и надо. Зачем было говорить ей о том, что он никогда ни в кого не влюбится? Он же видел, как Фиби привязалась к ней. У них было достаточно нянь, чтобы понять: девочка очень быстро распознает малейшую фальшь в поведении взрослых, потому что совершенно не обращает внимания на то, как они выглядят. Она видит прежде всего сердцем, а не глазами.

И раз Фиби так прониклась к ней, значит, Джанин действительно достойна этого. Да и сам он давно заметил, что испытывает к няне своей дочери отнюдь не чувства хозяина к толковой прислуге. И, говоря Джанин, что никогда больше не женится, в первую очередь он пытался убедить в этом себя. Вдвойне неприятно, что это так задело ни в чем не виноватую молодую женщину.

– Вы ни от чего меня не отрываете. – Малколм осторожно взял ее за локоть. – Пойдемте, я покажу вам местный рынок. Ручаюсь, вы такого никогда не видели.

Джанин мягко, но решительно высвободила руку.

– Я не планировала провести в городе много времени. Мне нужно возвращаться домой. Мэрианн неважно себя чувствует.

– Фиби сейчас с тетей Элизабет. Я хочу, чтобы хотя бы один свой выходной вы провели вне замка…

– И не потчевала вашу дочь глупыми сказками?

Малколм тяжело вздохнул.

– Вы злитесь. В тот вечер я…

– Я не злюсь. Просто стараюсь соблюдать правила и не выходить за рамки. Мое мнение по поводу воспитания ребенка не учитывается, хотя я дипломированный детский педагог и психолог. Чудесно! Тогда не старайтесь добиться от меня чего-то большего, чем исполнение моей работы.

– Джанин, я бы хотел восстановить те добрые и простые отношения, которые у нас были до спора неделю назад.

– Для чего? Я всего лишь няня, и моя работа – заботиться о ребенке и оберегать его. Я знаю, вы всегда стараетесь создать наилучшие условия для своих работников. Так вот, наилучшим для меня будет вернуться в замок, где меня уже, наверное, ждет Фиби. Поэтому, если вы меня наконец отпустите, будем считать, что наши прежние взаимоотношения восстановлены.

Джанин сложила руки на груди и застыла в выжидательной позе.

– Мне кажется, это отличается от того, что было раньше. Послушайте, я сожалею, если обидел вас во время того разговора. Даю слово, что я этого не хотел.

– Вы извиняетесь? – Ее губы сложились в еле заметную улыбку.

– Я? Извиняюсь? Это бы подразумевало, что я оказался не прав. А такое, как мы оба знаем, невозможно. – Уловив ее улыбку, Малколм не мог скрыть и своей радости.

– Если бы я была достаточно беспечной, чтобы рисковать работой, я бы сказала, что невозможны вы. Но я не столь неосторожна, поэтому скажу то, что часто повторяет моя мама: кто старое помянет, тому глаз вон.

– Ваша мать – мудрая женщина. Вы так часто ее цитируете, что я даже недавно услышал от Фиби: «Хочу быть умной, как нянина мама».

Джанин рассмеялась.

– Надо же, а я и не знала. – Затем вздохнула. – Я скучаю по маме. Если бы я была хотя бы вполовину такой же сильной, как она.

Сердце Малколма сжалось. Джанин заскучала по дому. Неужели она собирается уехать раньше срока? От одной этой мысли можно было впасть в уныние. Нет, вряд ли. Просто вспоминает родину и семью. Это вполне естественно для человека, который оказался вдали от родных.

– Вы общаетесь с мамой? – спросил Малколм после некоторого молчания.

– Да, я часто ей пишу. Иногда звоню, но не чаще одного раза в неделю. Для меня это слишком дорого.

– Если хотите, можете звонить из замка сколько угодно. Пусть вас не пугают счета за телефон, это не ваша забота. Как вы заметили, я могу позволить себе не думать о деньгах.

– Решили сделать широкий жест? – немедленно съехидничала Джанин. – Ладно, ловлю вас на слове. А если серьезно, то я вам очень благодарна. Вы не представляете, как это много для меня значит! Знаете, я согласна восстановить мир.