Легенда о Рэндидли Гостхаунде - Puddles

class="p">Прежде чем отправиться по следу, ведущему обратно к матери Хелен, Рэндидли сидел на низких холмах к югу от Хастама и смотрел, как дети играют в грязи. Его память о пребывании на Теллусе все еще была невероятно острой; география была такой, какой он ее помнил. Кости этого места не изменились. Основная «оседлая» часть Теллуса выглядела как толстая буква «с», написанная холмами и равнинами, причем нижняя часть вытягивалась и расширялась больше, чем верхняя половина.

Центральный домен, который был последним бастионом против тварей во время предыдущего пребывания Рэндидли, располагался в самой толстой и самой большой нижней части этого c. К концу Второго Бедствия только Хастам был в безопасности от марширующих сил Уайтов.

Кроме того, этот конкретный холм также был свидетелем большого личного значения. Именно здесь, на этом склоне над рекой Халлат, он впервые открыл для себя гибкость и силу Гравюры.

Он создал грандиозный план, который истощил силу марионеточных умертвий, нападавших на город. И все же Рэндидли ощутил это вдохновение только после того, как увидел, как десятки других копьеносцев пали под смертельным ударом Второго Бедствия. Грязь, пот и кровь смешались в густую массу под ногами. Они втоптали эту жестокую смесь в неровное поле битвы. И сейчас…

Ребенок взвизгнул, когда один из ее товарищей сумел забрызгать ее лицо брошенным комом грязи. Жертва зачерпнула две мстительные горсти боеприпасов и бросилась на хихикающих нападавших. Дальше по склону, на более устойчивом участке земли, старик направлял десять подростков в простейшие формы копья. Когда один из учеников ошибался, старик хлопал их по икрам сзади бамбуковой палкой и резко отчитывал.

У подножия холма вдоль Халлата была проложена дорога, ведущая к пристани/рынку примерно в километре к востоку от места Рэндидли. Несмотря на дождь, ветер время от времени доносил с рынка обрывки смеха. Звук распространялся хорошо, потому что все деревья на этой стороне реки были вырублены. В их отсутствие знакомый вид показался Рэндидли странным.

Поэтому он повернулся и посмотрел вверх по склону. То место на вершине холма, где он с горечью похоронил своих товарищей-копьеносцев, было обнесено внушительной каменной стеной и уставлено аккуратными рядами надгробий. Теперь там существовало очень уважаемое кладбище. Рэнди наблюдал, как несколько молодых копьеносцев преклоняли колени перед входом и отдавали дань уважения жертвам своих предшественников.

Он не мог не задаться вопросом, насколько трудно сейчас быть похороненным в этом месте.

Смакуя прохладное покалывание капель дождя на своей коже, Рэндидли повернулся и снова посмотрел на берег реки Халлат. Другие его чувства распространились по окрестностям. Без вызывающего покалывание позвоночника давления Бедствия Теллус развивался. Хастам увеличился в два раза по сравнению с первоначальным размером и обладал тремя новыми жилыми районами вокруг массивной крепости, которую помнил Рэндидли. Яркие кисточки в стиле копья развевались со стен. Кроме того, Рэндидли чувствовал дюжину новых поселений на окружающих равнинах, когда жители Теллуса возвращали свои земли.

Еще больше отталкивало, чем рост, то, насколько изменился воздух. Рэндидли слегка приоткрыл рот и пошевелил языком из стороны в сторону. Частично разница заключалась в присутствии эфира Рэндидли, просачивающегося на новую планету в Космосе Альфа, но дух Теллуса был не таким, каким он его помнил. Гордость все еще была там; на то, чтобы его потрясли, вероятно, потребуются сотни лет. Но именно доброта по-настоящему захватила его и заставила сесть на этот холм.

Доброта — это не то слово, которое Рэндидли использовал бы для описания своих предыдущих поездок на эту планету.

Теллус, который дважды посещал Рэндидли, был миром, балансировавшим на грани истощения топлива. Каждый человек должен был сражаться и доказывать, что он заслуживает доступа к энергии, чтобы продвигать великое дело вида. Без достаточно мощного изображения, чтобы продемонстрировать вашу ценность, копьеносцы и стили были растоптаны и использованы в качестве удобрения для других.

Этот новый мир… намного мягче. Хех, что бы ты подумал, Шал, если бы увидел? Ты видел это? То, что создали ваши усилия…

Рэнди вздохнул, его сердце перевернулось в груди. Он чувствовал, как серость облаков просачивается в него. «Это хорошо, правда…? Иметь стабильную среду для роста. Иметь мир, который требует, чтобы меньше людей умирало. Так почему…”

Случайно скривил губы. Я не хочу, чтобы все остальные пережили ту же травму, что и я. Но это… было бы неплохо, я думаю, увидеть, что у других все еще есть такие же шрамы…

Ты помнишь Железяку, Хелен? Ты помнишь…. Ах, как звали моего другого копьеносца…

В общем… у нас получилось не очень, не так ли?

Дождь начал падать на него немного сильнее, изморось превратилась в ливень. Дети бросили свои горсти грязи и побежали домой, их «раны» растворялись и сочились из их тел, пока они бежали. Учащиеся с копьем не могли позволить себе роскошь прерывать свою деятельность на полпути, и удары бамбука по плоти стали более частыми.

Тем не менее, взгляд Рэндидли вернулся к людям, преклонившим колени перед внушительным кладбищем, которое заменило неглубокие могилы, которые он выкопал. Некоторые из этих коленопреклоненных встали и побежали к Хастаму в поисках убежища, но большинство остались. В их образе не было понимания, но определенно уважения.

Рандидли протянул руку и коснулся ладонью груди. Его кожа была прохладной и влажной; его одежда промокла насквозь. Теперь я возвращаюсь, чувствуя горечь. Горькую, потому что я потерпел неудачу и стал причиной смерти Хелен. А между тем, эти люди могут просто…

«…они могут испытать незамысловатую радость. И это хорошо, — сказал Рэндидли вслух. Его слова были заглушены дождем, яростно работающим в грязи, чтобы создать еще больше грязи, но произнесение их помогло ему подавить горечь в своем сердце. Он стоял и качался, чувствуя, как прохладный ветер с реки бьет его тело. По мере того как буря усиливалась, дождь хлестал вбок и хлестал по лицу. Рэндидли поднял голову и выдохнул.

Даже несмотря на то, что шторм выпал столько осадков, сколько смог, сильное чувство радости, исходившее от Хастама, не рассеялось. Теперь это был мирный город, каким бы странным он ни казался ему и призракам, которые он привез со своего времени на Теллусе. Прямо сейчас его воспоминания о борьбе за свою жизнь с тварями исчезли. Он чувствовал, что на некоторых отдаленных аванпостах хранились изображения могущественных копьеносцев, которые, вероятно, жили и сражались в той войне… но здесь, во внутренней части Центрального домена, могло вырасти что-то мягкое и милое.

Рэндидли вытащил свой Философский Ключ и позволил латунному носу рассекать воздух. Дождь шуршал травой и брызгал в растущие