Башни Полуночи - Роберт Джордан

Баррига икнул, глядя на ужасную пасть и ликование в глазах человека, когда он достиг его, чтобы убить. Это были не Айил. Это было что-то другое.

Что-то страшное.

Ранд ал’Тор, Дракон Возрожденный, спокойно сидел в своем сне. Он вдыхал освежающий морозный воздух. Белые облака мягко плавали вокруг него, целуя кожу своим дыханием.

Его престолом на ночь был плоский валун на склоне горы; он смотрел сквозь облака на узкую долину. Это не было реальным местом. Это не было даже Миром снов, тем местом, где он сражался с Отрекшимися, и которое было очень опасным, как ему говорили.

Нет, это был один из его обычных снов. Теперь он мог их контролировать. В этом месте, защищенном стражем, он мог найти покой для раздумий, пока его тело спало рядом с Мин в их новом лагере в окружении Порубежников, стоявших на Поле Меррилора. Эгвейн была там, вместе с выстроившимися армиями. Он был готов к этому. Он рассчитывал на это.

Назавтра они услышат его требования. Он не будет требовать удержать его от того, чтобы сломать печати – он собирался сделать это независимо от того, что скажет Эгвейн. Нет, он собирался потребовать от правителей мира повернуть на Шайол Гул, чтобы встретиться с Темным.

Он не был уверен, как поступит, если они откажутся. Они обнаружат, насколько трудно будет так сделать. Иногда бывает полезным иметь репутацию непредсказуемого.

Он глубоко и умиротворенно вдохнул. Здесь, в его снах, луга зеленели. Так, какими он запомнил их. В этой безымянной долине, защищенной Горами Тумана, он начал путешествие. Не первое и не последнее, но возможно – самое важное. Одно из самых болезненных, так наверняка.

- И теперь я возвращаюсь, - прошептал он. – Я снова изменился. Человек все время меняется.

Он чувствовал целостность, возвращаясь сюда, в место, где он впервые столкнулся с убийцей внутри себя. Где первый раз попытался сбежать от тех, с кем должен держаться рядом. Он закрыл глаза, наслаждаясь спокойствием. Тишиной. Гармонией.

Вдалеке он услышал крики боли.

Ранд открыл глаза. Что это было? Он встал, разворачиваясь. Это место было создано его собственным разумом, защищенное и безопасное. Это не могло…

Крик повторился. Издалека. Он нахмурился и поднял руку. Пейзаж вокруг него исчез, рассеиваясь туманом. Он стоял в черноте.

Там, подумал Ранд. Он был в длинном коридоре, отделанном панелями темного дерева. Ранд пошел по нему, стуча сапогами. Это пошатнуло его мир. Кто-то страдал. Нуждался в нем.

Ранд побежал. Он достиг дверного проема в конце коридора. Красновато-коричневое дерево было шишковатым и рубцеватым, как толстые корни древнего дерева. Ранд схватился за ручку – просто еще один корень – и рывком распахнул дверь.

Просторная комната за ней была безупречно черной, лишенной света, как пещера глубоко под землей. Комната, казалось, высасывает и поглощает свет. Голос кричал оттуда. Он был слабым, как будто задушенный тьмой.

Ранд вошел. Тьма поглотила его. Она вытягивала из него жизнь, словно сотни пиявок сосали кровь из его вен. Он продолжал двигаться вперед. Он не смог определить направление криков, так что двинулся вдоль стен; они походили на кость, гладкую, но время от времени, треснувшую.

Комната была круглой. Словно он стоял в чаше огромного черепа.

Там! Слабый свет впереди, одинокая свеча, освещавшая пол из черного мрамора. Ранд бросился прямо к ней. Да, там была фигура. Съежившаяся у стены из белой кости. Женщина с серебристыми волосами, одетая в тонкую белую сорочку.

Сейчас она плакала, ее тело содрогалось и трепетало. Ранд опустился на колени рядом с ней, свеча замерцала от его движения. Как эта женщина поникла в его сон? Была она реальной или порожденной его разумом? Он положил руку ее на плечо.

Она взглянула на него покрасневшими глазами, с гримасой боли на лице, слезы капали с подбородка.

- Пожалуйста, - умоляла она. – Пожалуйста. Он завладел мной.

- Кто ты?

- Ты знаешь меня, - прошептала она, схватив его руку и прильнув к ней. – Мне жаль. Мне так жаль. Он получил меня. Он заново сдирает кожу с моей души каждый вечер. О, прошу! Прекрати это.

Слезы полились еще сильней.

- Я не знаю тебя, - сказал Ранд. – Я…

Эти глаза. Эти прекрасные страшные глаза. Ранд вздохнул, отпустив ее руку. Лицо было другим. Но он узнал душу.

- Майрин? Ты мертва. Я видел, как ты умерла!

Она покачала головой.

- Хотела бы я умереть. Я хочу этого. Пожалуйста! Он перемалывает мои кости, ломает как прутья, а потом оставляет умирать прежде, чем Исцелить ровно настолько, чтобы поддерживать во мне жизнь. Он…

Женщина осеклась, вздрогнув.

- Что такое?

Ее глаза широко распахнулись, и она вжалась в стену.

- Нет! – закричала она. – Он идет! Тень в разуме каждого человека, убийца истины. Нет!

Она извивалась, пытаясь дотянуться до Ранда, но что-то тащило ее назад. Стена исчезла, и она провалилась во тьму.

Ранд прыгнул вперед за ней, но слишком поздно. Он мельком увидел ее прежде, чем она пропала в темноте внизу.

Ранд замер, уставившись в этот провал. Он искал спокойствие, и не мог найти. Вместо этого он чувствовал ненависть, беспокойство и – словно шипящую гадюку внутри себя, - желание. Это была Майрин Иронайле, женщина, которую он некогда называл леди Селин.

Женщина, которую большинство знало по имени, взятом ей самой. Ланфир.

Жесткий, сухой ветер дул в лицо Лану, смотрящему вниз на искаженный пейзаж. Тарвиново Ущелье было широким проходом, скалистым, с испорченной Запустением травой. Это когда-то была часть Малкир. Он снова был дома. В последний раз.

Множество троллоков расположилось по другую сторону Ущелья. Тысячи.

Десятки тысяч. Возможно, сотни тысяч. Несомненно в десятки раз больше, чем то количество людей, которых Лан собрал в течение своего похода по Порубежью. Как правило, люди сдерживали свою сторону Ущелья, но Лан не смог бы этого сделать.

Он прибыл наступать, отвоевать Малкир. Андрэ ехал верхом рядом, слева, юный Кейсил Кандорский- справа. Он чувствовал что-то, отдаленное, которое недавно давало ему силу. Связь изменилась. Эмоции изменились.

Он все еще мог чувствовать Найнив, столь замечательную, заботливую и страстную, где - то на окраине своего сознания. Ему было больно осознавать, что его смерть принесет страдание ей, а не другой. Однако, эта близость- последняя близость- давала ему силу.

Горячий ветер, казался слишком сухим, пах пылью и грязью, и вызывал слезы на глазах, заставляя их мигать.

"Это правильно, " сказал Кайсел.

"Что?" спросил Лан.

"То что мы должны ударить по ним здесь."

"Да," сказал Лан.

"Возможно," сказал Кайсел. "Но это смело. Это показывает Тени, что мы не будем бить исподтишка, что мы не сгибаемся перед ней. Это ваша земля, милорд Мандрагоран".