Сущность - Лейла Тан

Подъехал транспортировщик, оттуда высунулось существо с птичьей головой и что-то заклекотало. Дозорные внимательно слушали, дожевывая свой обед и отхлебывая из бутылок. Воспользовавшись тем, что патрульные отвернулись, Лин перебрался на другое место, откуда лучше просматривалась улица. Сердце бешено стучало, в центре груди застрял камень, не дающий дохнуть. Вот он, страх, думал доктор Лин, теперь и он знает, что это такое. Настоящий животный страх, выворачивающий душу наизнанку.

Транспортировщик зарычал и двинулся дальше, окутав улицу клубами пыли. Пыльная завеса никак не рассеивалась. Дозорные кашляли, чихали, плевали вслед ушедшей машине.

Лин решил, что наступил хороший момент, чтобы пересечь улицу. Он выполз из-под обломков, перекатился к дороге и чуть не угодил в костер с догорающими кусками еды. От тухлого запаха мяса его замутило. Он ползком добрался до поваленного дерева и затаился за ним. Теперь оставалось преодолеть открытое пространство. Это было самой сложной частью операции. Лин отдышался, поглядывая сквозь щель на продолжающих ругать проехавшее начальство дозорных. Сосчитав до трех, он заставил себя подняться и броситься в сторону перекрестка. Его заметили в тот момент, когда он уже нырнул в развалины.

Поднялся шум, в спину метнулся огонь, но пламя только опалило камни. Лин не стал искать нового укрытия, он решил рискнуть, сразу уйти как можно дальше и запутать мчащихся следом чудовищ. Его догоняли крики и выстрелы, вопли, враги неумолимо приближались. В добавок ко всему в небе появился сплюснутый полицейский катер, откуда открыли огонь. Теперь уже нечего было и думать об убежище, оставалось только одно – бежать. И он бежал, не чувствуя ног. Огрызки зданий бешено проносились мимо, он не помнил, как оказался на металлической трасе одного из внутренних транспортных колец, как преодолел его и вновь полетел по камням. С неба падал огонь, но поврежденная машина не могла держать ровный курс, и стрелок постоянно промахивался, устраивая каменные фейерверки. Вскоре погоня обросла новыми людьми и чудовищами. Лин не оглядывался, но ему казалось, что за ним бежит весь город.

Развалины неожиданно оборвались, и перед ним открылась широкая площадь, продырявленная множеством высохших белых фонтанов – круглых, овальных, фигурных, замысловато переплетенных друг с другом. На некоторых красовались уцелевшие, но покрытые копотью изящные скульптуры. Лин остановился. Он не хотел этого делать, но ноги сами прекратили движение, коснувшись чудом сохранившихся в этом ужасе белых плит. Фонтанная площадь была изящна и трогательна, даже война обошла это место стороной, чтобы не нарушить его изящества и красоты. Не доставало только журчания воды, и можно было подумать, что на свете воцарился мир и покой. Лин смотрел, не веря своим глазам. Это чудо принадлежало не разрушенной Столице, а какому-то другому измерению. «Почему я никогда не бывал здесь раньше?» – подумал он.

Белые плиты прожег сверкающий луч. Он опомнился и вновь бросился бежать. На этот раз двигаться было тяжело, но он мысленно повторял: «Тина, Тина, Тина…» Нельзя расслабиться, нельзя сдаться, нельзя умереть, потому что чудовище, принявшее его облик, уже там, рядом с ней.

На краю фонтанной площади его попробовали окружить, но ему удалось опередить врагов и снова нырнуть в развалины до того, как бритоголовые замкнули цепь. На этом его силы закончились. Нога подвернулась, и он полетел куда-то вниз, больно ударился грудью и застонал, сцепив зубы. «Все, больше не могу, – пронеслось в мыслях. – Не могу… не могу…» Наверху продолжалась погоня. Над головой гудели торопливые шаги, враги потеряли его из виду, но на всякий случай стреляли направо и налево. На него сыпался песок и камни, упирающиеся друг в друга ребром обломки трещали. «Если они не перестанут топать, эта крыша рухнет и придавит меня», – подумал доктор Лин, но не стал ничего предпринимать, экономя силы.

Щель, через которую падал свет, загородило что-то темное, и в его неожиданное убежище по пояс просунулся человек. Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Потом человек подался назад и открыл рот, намереваясь позвать остальных, но Лин опередил его, ухватил за одежду и рывком втащил под плиты. Он со всей ненавистью прижал брыкающегося человека лицом к земле и ударил ребром ладони по шее чуть ниже затылка. Бритоголовый дернулся и затих.

Человек занимал почти все пространство, и Лин задыхался. Он еле дождался, когда стихнет топот погони, и выбрался наружу. Качаясь и спотыкаясь, он поднялся на груду обломков и огляделся. Отсюда Штаба не было видно. Из-за низкого неба, готового рухнуть на землю, он не смог понять, где находится. Впереди улица была запружена искореженными механизмами. Неподалеку горел костер, у огня грели руки несколько Пиратов.

Он спустился и, больше не прячась, пошел к дороге. Таиться не было смысла, так как путь из окружения в любом случае пролегал отсюда. Собравшиеся у костра уставились на приближающегося человека, тупо хлопая глазами. Лин шел неторопливо. Он не представлял, что будет делать дальше. Ему необходимо было прорваться на соседнюю улицу, чтобы не застрять здесь до самого конца света. Это – главное. В конце концов, размышлял он, эти люди тоже не обладают сверхъестественными способностями и ничем не превосходят его, разница лишь в том, что их много, а он один.

Посмеиваясь, его взяли на прицел. Один из Пиратов, продолжая жевать, крикнул:

– Руки за голову, ноги расставить и целовать свою задницу! Выполнять!

«Сейчас я поцелую, сейчас, все, что хочешь, поцелую, дай только подойти поближе», – думал доктор Лин, зверея.

– Куда это он прет? А ну-ка стой! Эй, стоять, кому сказано!

– Что я должен поцеловать? – спросил он, подойдя вплотную к кричавшему громче других Пирату.

– Чего-чего? – не понял тот.

Лин ударил человека в лицо. Были вещи, которые умел делать каждый желтый, которым учили в школе и для которых не требовалось волшебной силы. Пират кувыркнулся и завалился на спину, сбив с ног стоявших сзади. Не дав врагам опомниться, Лин выхватил из костра пылающую головню и со свистом завертел ею вокруг себя. У кого-то вспыхнула одежда, кто-то упал головой в лужу, чтобы затушить загоревшиеся волосы, кто-то вспомнил об оружии и пускал запоздалые очереди вслед уносящемуся со всех ног человеку.

– Я узнал его! Это тот самый Язычник! Держите его! Скорее вызывай наших!

Лин ворвался на кладбище механизмов, пробежал немного и рухнул на землю и распластался среди груд холодного железа. Он старался отдышаться и погасить раздирающий грудь огонь. Руки тоже горели от ожога. Погони не было.