Патруль Времени - Пол Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все взоры устремились к высокому гостю.
— Я ищу мастера Жоффре Джовиньи, — произнес Эверард на норманнском диалекте.
Навстречу ему шагнул невысокий человек с рыжеватыми волосами, одетый в богато расшитое платье.
— Это я. Чем могу служить, — он запнулся, — любезный господин?
— Мне необходимо поговорить с вами наедине, — сказал Эверард.
Вольстрап мгновенно все понял. Он получил сообщение из прошлого о прибытии агента.
— Разумеется. Следуйте за мной, прошу вас.
Наверху, в комнате со шкафом, помещавшем в себе компьютер и коммуникатор, Эверард признался, что очень проголодался. Вольстрап ненадолго покинул кабинет и вскоре вернулся. Следом за ним вошла жена, неся на подносе хлеб, козий сыр, оливковое масло, сушеный инжир и финики, вяленую рыбу, вино и воду. Когда женщина вышла, Эверард набросился на еду. Одновременно он рассказывал хозяину дома о последних событиях.
— Понятно, — пробормотал Вольстрап. — Что вы намерены предпринять?
— Зависит от того, что я здесь узнаю, — ответил Эверард. — Мне бы хотелось поближе познакомиться с этим периодом. Вы, несомненно, настолько привыкли к местной жизни, что не представляете, как скверно не знать всех тонкостей эпохи, которые никогда не попадают в банк данных — маленькие неприятные сюрпризы.
Вольстрап улыбнулся.
— О, я прекрасно помню мои первые дни здесь. Сколько я ни тренировался, прежде чем попасть сюда, все равно страна оказалась для меня совершенно чужой.
— Вы хорошо адаптировались.
— Мне помогал Патруль. Я бы сам никогда не смог так преуспеть.
— Насколько я знаю, вы прибыли сюда якобы из Нормандии, — младший сын купца, который хотел завести собственное дело на полученный в наследство капитал. Правильно?
Вольстрап кивнул.
— Да. Меня ждало немало неожиданностей. Все эти организации, с которыми пришлось иметь дело, — светские, духовные, частные — плюс запутанные национальные отношения в Сицилии. Мне казалось, что я многое знаю о средних веках. Но я ошибался. Здесь надо пожить, чтобы понять эту эпоху.
— Обычная реакция. — Эверард тянул время, чтобы получше рассмотреть собеседника и дать ему возможность почувствовать себя непринужденно. Взаимное расположение облегчит дальнейшую работу. — Вы ведь из Дании XIX века?
— Родился в Копенгагене в 1864 году.
Эверард уже интуитивно отметил, что Вольстрап не принадлежит к тому чувственному типу датчан, что распространились в XX веке. Вел он себя суховато, немного скованно, даже производил впечатление человека чопорного. Психологические тесты, однако, должны были выявить склонность к авантюрам, иначе Патруль никогда бы не пригласил Вольстрапа на работу.
— В студенческую пору мною овладела страсть к путешествиям. Я бросил учебу на два года и скитался по Европе, перебиваясь случайными заработками. Подобное в то время было обычным делом. Вернувшись к занятиям, я занялся историей норманнов. Все мои помыслы и мечты были о кафедре в каком-нибудь университете. Вскоре после того, как я получил степень магистра, меня завербовали в Патруль. Но все это совершенно не важно. Главное то, что случилось.
— Почему вы заинтересовались средневековым периодом?
Вольстрап с улыбкой пожал плечами.
— Романтика. Мое время, как вам известно, было закатом периода романтизма на Севере. Скандинавы, коренные жители Нормандии, были вовсе не из Норвегии, как ошибочно утверждает хроника «Хейм-скрингла». Собственные имена и географические названия свидетельствуют, что они пришли, по крайней мере подавляющее их большинство, из Дании. Затем они покорили земли от Британских островов до Священной Земли.
— Понятно, — отозвался Эверард.
Последовала пауза, и Эверард восстановил в памяти канву событий.
Робер Жискар, его брат Роджер с соратниками в прошлом столетии достигли берегов Южной Италии. Их соотечественники уже пришли в те края, сражаясь против сарацинов и византийцев. В стране царил хаос. Военачальник, присоединившись к одной из враждующих сторон, мог или потерпеть неудачу, или выиграть все. Робер сделался графом и герцогом Апулии. Роджер I стал Великим графом Сицилии, и могущество его стало больше, чем на родине. Ему помогло то, что он получил папскую буллу, делавшую его апостолическим легатом на острове, — это обеспечило Роджеру I значительное влияние в церковных кругах.
Роджер скончался в 1101 году. Его законные сыновья ушли из жизни раньше отца. Титул Роджера наследовал восьмилетний Симон, рожденный от последней жены — Аделаиды, наполовину итальянки. Будучи регентом, Аделаида подавила мятеж баронов и, когда болезнь свела Симона в могилу, передала бразды правления своему младшему сыну, Роджеру II. Став полноправным правителем в 1122 году, он взялся за возвращение Южной Италии дому Отвилей. Эти земли ушли из-под их власти после смерти Робера Жискара. Против выступил папа Гонорий II, которому совсем не хотелось иметь по соседству с папскими владениями сильного амбициозного правителя. На стороне папы были родственники Роджера, его соперники — Робер II, герцог Капуи, и Райнальф, герцог Авеллино, шурин Роджера, а также жители Италии, в среде которых зрели идеи городской автономии и республиканского правления.
Папа Гонорий провозгласил крестовый поход против Роджера, но вынужден был отказаться от своих притязаний, когда армия норманнов, сарацинов и греков с Сицилии взяла верх над войсками коалиции. К концу 1129 года Неаполь, Капуя и другие города признали Роджера своим герцогом.
Для упрочения позиций Роджеру требовалась королевская корона. Гонорий скончался в начале 1130 года. В который раз за средние века духовные и светские политики выдвинули двух претендентов на папский престол. Роджер поддержал Анаклета. Иннокентий бежал во Францию. Анаклет расплатится с Роджером буллой, провозглашающей последнего королем Сицилии.
Вспыхнула война. Известный в дальнейшем как Святой Бернар, сам Бернар Клервоский выступил за Иннокентия и объявил низложенным короля-язычника. Луи VI, король Франции, Генрих I, король Англии, Лотарь, император Священной Римской империи поддержали Иннокентия.
Под водительством Райнальфа Южная Италия вновь восстала. Смута и раздор охватили эти земли.
К 1134 году Роджер, казалось, был близок к победе. Но перспектива возникновения мощного норманнского государства встревожила даже византийского императора в Константинополе, и тот послал подмогу, как и независимые города-государства Пиза и Генуя. В феврале 1137 года Лотарь двинулся на юг вместе со своими германцами и папой Иннокентием. Райнальф и повстанцы присоединились к ним. Победоносная кампания завершилась тем, что в августе Лотарь и папа провозгласили Райнальфа герцогом Апулии. Император отправился домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});