Золотая планета - Сергей Кусков

Так что через пару часов после вашей встречи, когда люди дона взяли и допросили Музафарова, он знал об операции все, все подтексты и намеки. И никуда не мог деться, кроме как последовать диктуемым условиям.

— А если б он убил меня? — усмехнулся я.

— В момент, когда его сын у нас? — Она скептически покачала головой. — Он бы пылинки с тебя сдувал. По той же причине он не мог начать против корпуса никаких «боевых действий», например, грохнув меня или взяв в заложники. Королева бы ему такое не простила, он прекрасно это понимал. Его сын был виноват, сам накосячил, и по законам криминального мира мы были в своем праве. Риск был, Хуан, — скривилась она, все-таки признавая это, — но поверь, риск минимальный.

Я верил. В теории смотрелось красиво. Жаль, что жизнь — не теория.

— Но произошел сбой. — Я хмыкнул. — Я оказал сопротивление, вырубил элитного бойца дона хефе и оказался в застенках гвардии. В этот момент прогадали и вы, и он.

Она кивнула.

— Да. Мы прогадали тем, что некому стало тебя менять. Мы должны были получить тебя именно из рук хефе, и никак иначе. Он же проиграл тем, что единственная ниточка, за которую он мог дернуть, уплыла у него из под носа. Да, в управлении твое дело попало «нужному» следователю, у Кампоса там много своих людей, но застенки гвардии не его территория, сколько бы денег он работничкам правопорядка не отваливал.

— Тогда вы дали возможность гвардии сделать работу дона и подкорректировать мне фенотип, — горько усмехнулся я, высвобождая иронию. — Подождав заодно, пока гвардия меня не отпустит, и я все же не попаду по адресу.

Она отрицательно покачала головой.

— Неправда, Хуан. Мы просто пытались понять, что делать дальше, все это время. К тому же, получаемые с твоих жучков данные говорили, что ничего фатального с тобой не делают, иначе примчались бы через минуту. Но пока тебя не было смысла выдергивать.

Виктор же Кампос оказался хитрой сволочью. Очень опытной! — Она скривилась, видимо про себя приложила его «теплым» словцом. — Поняв нашу игру, наши замыслы, он решил пощекотать нам нервы. В отместку, что используем его. Он ведь так же, как и мы насчет тебя, был уверен, что мы не сделаем плохо его сыну. Потому он затянул твое официальное дело, поставив нас в тупик. Да, Бенито оказался у нас на руках, но нам не на кого было его менять! И как-то повлиять на ситуацию, пока ты в застенках, мы так же не могли! Вот ведь умная скотина!

Я про себя выругался. В то самое время, когда Сантьяго измывался надо мной, у них тут шли дипломатические войны, блин! Кто кого сделает больше, ничего не делая!

— Почему же все-таки решили забрать? — не понял я. — Они ведь собирались отпускать меня. С автоматической передачей дону хефе.

Катарина скривилась и вновь покачала головой.

— Мы не знали. Я не могу слушать твою волну постоянно. Я уже получила все необходимые инструкции и полномочия, подъезжала к зданию управления. Возможно, Мишель знала, кто-то из наших людей прослушивал волну постоянно, но, видимо, не успела сообщить вовремя — все уже закрутилось. А потом стало поздно.

Так что и тут сбой, Хуан! — горько усмехнулась Катарина. — Хефе пошел на попятную, решив, что жизнь сына важнее наших нервов, но я в тот момент шла по коридору в допросную и сжимала в руке кинжал для Феликса Сантьяго. Дальше ты знаешь.

— Погоня…

— Да, погоня. — Она деловито усмехнулась.

— Непростая, с рекламой! — поддел я.

— Я же говорю, так и было задумано. Мы разрабатывали операцию всю ночь, и решили, что раз уж придется пострелять, то лучше уж убить этим сразу несколько зайцев.

— Несколько? — не понял я. — Есть кто-то еще?

— Да. — Она кивнула. Несколько. Во-первых, ты, как основной объект. Чтоб впечатлить одного молодого юношу. Юноши — они ведь такие все впечатлительные! — Ее губы расплылись в ухмылке. Я про себя выругался. — Во-вторых, Кампос. Мы намекнули ему, что можем сделать с ним что угодно, если захотим. Для нас нет преград. И намек он понял, к счастью.

А В-третьих, и ты забываешь об этом, сам город, как объект приложения. Реклама для всего города. В корпусе уже давно идет борьба между «старыми» и «новыми», офицерами диаметрально противоположных взглядов. «Старые» мечтают вернуть старые добрые времена, когда у корпуса была реальная власть, «новые» же считают, что возврат невозможен, он только погубит корпус, как таковой. Мишель долго сдерживала «старых», но теперь выступила вместе с ними. И мне кажется, это только начало, Хуан.

— Но королева…

— Ничего не сможет сделать, — покачала она головой. — Клятва обоюдна.

Помолчали.

— Красивая погоня и взрывы машин, как апофеоз, на самом деле значат не много, Хуан, — закончила она этот виток объяснений. — Ежедневно в Альфе взрываются десятки машин. Ну, не десятки, но бывает. Разборки между эскадронами, например, или еще какая-нибудь криминальная хрень. Но это было начало, демонстрация намерений. И люди, непрерывно следящие за корпусом телохранителей, а таких людей на планете много, поверь, сделали нужные выводы.

Но это лирика, которая не должна тебя касаться. — Она вздохнула. — Во всяком случае, в настоящее время. Что же будет потом — будет потом.

Дальнейшее ты знаешь. Тебя передали Кампосу, замаскировав передачу под «случайность». Тут снова сбой, и сбой самый существенный. Кампос-то понял намеки, и после взрывов машин мы не ждали накладок с его стороны. Но вот как вычислил ты?

Она повернула голову и впервые улыбнулась. Заинтересованно. Искренне.

Я вымученно вздохнул и покачал головой.

— По глазам. Все было правильно, кроме твоего взгляда. Не такой он должен быть у загнанного в угол человека.

— Прокол, да, — согласилась она. — Не рассчитала. Планировалось, что ты узнаешь все лишь после, вот сейчас, в данный момент. Теперь же… — Вновь тяжелый вздох. — Слава богу, хоть финальный обмен прошел без сучка! Хоть за это спасибо!

Здесь я не мог с нею не согласиться.

— Скажи, зачем вам это все было надо? Что во мне такого, что вы так за меня зацепились? — задал я то, что давно мучило. Теперь, когда все встало на свои места, это был Самый Главный Вопрос.

Она пожала плечами.

— Да ничего, в общем.

Я выжидательно молчал.

Она сдалась, но начала издалека:

— Ты знаешь, для чего Антонио Второй создал корпус?

Я отрицательно покачал головой.